Программу ведет Арслан Саидов. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Любовь Чижова.
Арслан Саидов: Сегодня исполняется 50 лет Михаилу Трепашкину – бывшему сотруднику ФСБ, осужденному на четыре года лишения свободы за разглашение государственной тайны. Правозащитники считают, что Трепашкин был осужден за то, что впервые заговорил о возможной причастности ФСБ к взрывам домов в Москве осенью 1999 года. У Михаила Трепашкина тяжелая форма астмы, и его адвокаты долго добивались, чтобы условия его пребывания в заключении были смягчены. Корреспондент Радио Свобода Любовь Чижова побеседовала с адвокатом Михаила Трепашкина Сергеем Бровченко.
Сергей Бровченко: Михаила Ивановича Трепашкина, в соответствии с постановлением Тагилстроевского районного суда от 9 марта 2007 года, поместили в помещение, используемое в качестве следственного изолятора, на территории ИК-13 города Нижнего Тагила. Таким образом, его лишили свободы уже не в соответствии с приговором суда, как это имело в место в условиях колонии-поселения, а фактически в тюремных условиях, что, на наш взгляд, противоречит принципу гуманности и справедливости. Дело в том, что постановление не вступило в законную силу, оно обжаловано в кассационном порядке, и некоторое время он должен будет содержаться вот в этом следственном изоляторе.
Любовь Чижова: Разрешат ли Михаилу Ивановичу в день рождения повидаться с родными? Вам что-то об этом известно?
Сергей Бровченко: Я сейчас не знаю, насколько родные готовы к приезду в Нижний Тагил. Это очень далеко, связано с серьезными материальными затратами прибытие к месту содержания Михаила Ивановича. Каких-либо запретов на общение с родными у Михаила Ивановича нет. И суд по этому вопросу не давал никаких пояснений. Другое дело, что в практике, когда либо содержится в следственном изоляторе, очень сложно получить свидание. И свидание осужденного длительное может быть предоставлено ему администрацией на тот период, когда к нему приезжают родственники.
Любовь Чижова: В колонии-поселении, где в последнее время, вплоть до марта, находился Михаил Трепашкин, администрация к нему всячески придиралась, ему не оказывали медицинскую помощь. Как вы думаете, может ли эта ситуация повториться здесь, в колонии общего режима?
Сергей Бровченко: А вы знаете, ничего не изменилось, к сожалению. Как кампания травли Михаила Ивановича была, так она и осталась, она продолжается. Просто она перешла в другую фазу, в другом качестве уже. Михаил Иванович, нуждающийся в стационарном лечении по повод тяжелого заболевания, которое вообще должно служить основанием для освобождения от дальнейшего отбывания наказания, реально сейчас находится в той ситуации, когда его здоровью угрожает конкретная опасность.
Дело в том, что, нуждаясь в медицинской помощи и находясь в колонии-поселении, Михаил Иванович еще мог рассчитывать на то, чтобы специалисты, врачи-пульмонологи, приняв его в стационарное лечение, могли бы ему оказать квалифицированную медицинскую помощь, в колонии такого не будет. Начальник медицинской службы колонии указал, что он видел, как Михаил Иванович ходил, и поэтому он установил, что степень его заболевания ниже, чем та, которая препятствует отбыванию наказания. Так вот, такую степень на глаз определяют обычно лица, которые работаю в области ветеринарии, но когда речь идет о здоровье человека, такое на глаз определение диагноза и степени заболевания недопустимо, оно несовместимо с тем обязательством, которое было дано медиками при поступлении на работу. Мы считаем, что Михаилу Ивановичу реально угрожает сейчас опасность не только потерять здоровье, которое у него и так уже отняли, а просто его мы можем потерять.
