Представители кремлевской администрации заявили, что Марши несогласных, которые прошли в Москве и Санкт-Петербурге в минувшие выходные, были совсем незначительными. При этом власти предъявляют обвинения лидерам оппозиции. Очевидно, под угрозой окажется деятельность Объединенного гражданского фронта Гарри Каспарова, ждет вызов в суд и Эдуарда Лимонова. Кроме властей свои оценки маршам дают представители оппозиции, и эксперты-политологи. А правозащитники, как заявили накануне Московская Хельсинская группа и движение «За права человека», создают свою комиссию по расследованию обстоятельств проведения Марша несогласных.

Согласно данным правозащитников, во время митингов были жестоко избиты мирные граждане, многих незаконно задержали. В Москве в субботу при разгоне марша были задержаны около 250 человек, на следующий день в Петербурге, по меньшей мере, 100 участников митинга оппозиции.

Свою оценку Маршей несогласных в Москве и Петербурге в интервью РС дал
петербургский политолог, доцент Европейского университета Владимир Гельман.

- После Маршей несогласных, дают много разных дефиниций тому, что произошло. В частности говорят о том, что в России сформировалось полицейское государство. Если к этому устрашающему термину относиться не как к этической формулировке, а как к политологическому термину, вы бы с этим согласились?
- Действительно, говорят и о полицейском, и о силовом государстве. И действительно мы видим, что наши власти используют один аргумент - это аргумент физической силы. Особенно это было видно после разгона митинга в Петербурге. Ведь разогнали митинг, который уже закончился. Это была такая акция возмездия со стороны государства - ударить, чтобы мало не показалось. Хотя на самом деле любое действие рождает противодействие и, я думаю, что радикализм оппозиции, радикализм протеста будет от таких шагов только нарастать. Поэтому полицейское государство крайне уязвимо, если оно упирается при этом только на силу, как главный аргумент.

С Владимиром Гельманом согласен и его коллега из Москвы - политолог Центра экспертизы Марк Урнов:
- Можно сказать, полицейское государство, можно сказать, авторитарный режим. В общем, что ни говори, суть понятна: власть очень не любит, очень боится любой публичной конкуренции и всячески старается ее подавить. А что касается конкретного отношения к Маршу несогласных, здесь у нас, в Москве, три версии поведения власти обсуждается, хотел бы о них рассказать.
Один из таких возможных сценариев: власть патологически боится «оранжевых» событий, такая вот апельсинофобия. Поэтому, как только что-то начинает напоминать апельсин, мгновенно такая вот неадекватная, жесткая реакция и дело. Это один вариант.
Второй вариант, который, кстати сказать, первый не исключает, срабатывает такой бюрократический механизм: начальству разных городов, которым сейчас переутверждаться, надо доказать свою суперлояльность. Поэтому лучше всего грудь колесом, лицо глупое, глаза выпученные, лучше перебдеть, чем недобдеть, ну и давайте врежем так, чтобы мало не показалось, ну, конечно пожурят, зато скажут, что же вы, ребята, не надо так... Но сочтут своими.

Такая реакция властей глубоко укоренена в российской истории, считает Владимир Гельман:
- Примерно 100 лет назад царское правительство абсолютно так же реагировало на требования демократизации, и нежелание властей идти на изменения режима, глухота по отношению к требованиям со стороны тогда довольно малочисленной оппозиции на самом деле повлекли за собой срыв в революцию. Я не думаю, что по большому счету те люди, которые сейчас стоят у руля управления страной, заинтересованы в том, чтобы через какое-то время, если ситуация в стране будет меняться, семья Владимира Путина разделила бы участь семьи Николая II. Эта тактика крайне недальновидная. Но власти действительно живут сегодняшним днем, здесь и теперь и тем самым создают крайне неблагожелательные последствия для будущего и своего и для будущего нашей страны.

Если говорить о структурах оппозиционных, то, похоже, они как были разъединены, так и разъединенными остаются, говорит Марк Урнов:
- Если же говорить об оппозиционно настроенном населении, то здесь совершенно очевидно, что такие действия власти генерируют расширение оппозиции. Потому что власть так, как она действует, в общем-то, просто оппозицию мобилизует, переводит нейтральных в разряд оппозиции, власть вызывает к себе не просто негативные эмоции, а эмоции презрения, мелочности, боязни. Ведь на самом деле, по глубокому, такого рода поведение может происходить только от людей, которые очень глубинно не уверены в собственной легитимности, не уверены в собственном праве находиться у власти. Это чувствуется, и это заражает население.
Правда, есть еще один такой, но он, похоже, конспиралогический вариант, что на самом деле достаточно мощная партия третьего срока такого рода неадекватными действиями нарочито провоцирует обострение ситуации в стране для того, чтобы поставить Путина перед невозможностью уйти. Но, повторяю, что это уже пахнет конспиралогией.