15 апреля в Стамбуле прошел ежегодный парад знаменитого Военного оркестра Османской империи.

«Ах, султан! Живи тысячи лет наш султан» поют музыканты военного оркестра под музыку бубнов, арабских удов, барабанов— давулов, литавр и волынок. Парад военных оркестров вызывает настоящее столпотворение на стамбульских улицах. Подростки размахивают турецкими флагами. Все напоминает о былой славе и величии Османской империи, границы которой простирались от пределов Балкан до Персидского залива. Минуя историческую часть города: храм Айя-Софии (греч. Αγία Σοφία ), «Голубую мечеть» (Мечеть Султана Ахмета, тур. Sultanahmet Camii), сопровождаемые толпой зевак, музыканты направляются к султанскому Дворцу Топкапы («Дворец пушечных ворот», тур. Topkapi Sarayi), где проходит грандиозное праздничное представление. Военный оркестр был важной частью многотысячного Османского войска. Музыканты в ярких одеждах и тяжелых тюрбанах во время походов турок-осман на Балканы и в Центральную Европу шли впереди войсковых колонн, создавая ужасный грохот, шум, устрашая своего противника.

По словам преподавателя стамбульской консерватории Демет Аякоглу, противник впадал в панику, услышав этот грохот и увидев объятое облаком пыли многотысячное османское войско: «Турецкие военачальники никогда не начинали битву без музыкального сопровождения. Предварительное устрашение противника было важнейшим элементом тактики османов. В военных походах ревели большие трубы, резко кричали гобои, грохотали большой барабан — давул и котловидные литавры. Особенностью турецкой музыки было отсутствие нот, в то время больше ценилось запоминание. Интерпретации варьировались К несчастью, первоначальные композиции забыты, многие пьесы утеряны навсегда».

Музика-и-хумайюн

Музыкантов военного оркестра готовили в специальных школах, получивших общее название Музика-и-хумайюн. Чаше всего это были христиане: славяне, румыны, поляки, оказавшиеся в Османском плену. Их насильственно обращали в ислам, приучали к османской культуре, обучали военному делу. В школах царила палочная дисциплина и суровые условия жизни. Дневной рацион юного музыканта состоял из чашки жидкой чорбы — супа из мерджмека и лаваша. Единственной возможностью улучшить свое положение было попасть на глаза султанскому визирю, который отправлял самых лучших в так называемые «дома барабанов» — заведения, куда султан часто заезжал послушать военную музыку. Обитатели «дома барабанов» считались наиболее привилегированной частью турецкого войска, подобной гвардии в странах Европы. Их сытно кормили, обеспечивали одеждой и солидным денежным содержанием. Говорит музыкальный критик Ахмет Корай: «Возглавлял оркестр музыкант с бунчуком, большом декоративным колоколом, закрепленном на шесте. Он обычно задавал ритм. По краям колокола прикрепляли маленькие звонкие колокольчики. Сверху — турецкий полумесяц со звездой. Когда бунчук встряхивали, раздавался нежный звон колокольчиков. Прижились бунчуки в Российской царской армии — в казачьих полках. Бунчуки сохранились во Франции, где называются Chapeau chinoise — "китайская шляпка" из-за особой формы колокола».

«Зилджян»: специальные музыкальные тарелки

Ритм военному османскому оркестру задавали еще и музыкальные тарелки, история создания которых уходит в глубь веков. Рассказывают, что в середине семнадцатого века некий незадачливый алхимик, армянин Аведис, в результате опытов получил — вместо золота — сплав цинка, меди и серебра с уникальным звучанием. При этом материал сохранял прочность при мизерной толщине. Аведис показал свое изобретение дальнему родственнику, работавшему на султанской кухне. Каким-то образом необычайный звук услышал султан Мустафа, который решил использовать его в оркестре для поднятия боевого духа своих солдат. Заплатив молодому мастеру 80 золотых, он заказал сотню таких тарелок для своей янычарской гвардии.

С легкой руки султана мастерская, где они делались, стала именоваться Зилджяном — с турецким корнем и армянским окончанием. «Зил» по-турецки — «музыкальная тарелка», «зилджи» — мастер по производству таких тарелок. Айше Куйруклу, автор колонки музыкальных новостей в журнале «Айле»: «В роду Зилджян рецепт изготовления тарелок никогда не доверялся бумаге. Его передавали устно от отца к старшему сыну. Фирма ни разу не меняла хозяев, оставаясь в руках одной семьи. В пятидесятые годы в Стамбуле действовала фабрика, где отливали эти тарелки. Каждую их них мастера собственноручно подписывали. Однако позже хозяева перебрались в США. Сегодня Zildjian Sound — всемирно известный американский концерн. Их тарелками пользуются сотни музыкантов и десятки суперзвезд».

Милость султана. Панегирики и поминальные плачи

Султаны щедро одаривали любимых музыкантов. После окончания эпохи Наполеона султан Махмуд II, ярый поклонник европейской культуры, сумел переманить шефа военного оркестра наполеоновской армии Джузеппе Доницетти, родного брата знаменитого композитора Гаэтано Доницетти, который прославился в Европе своими комическими операми. Чтобы заполучить итальянского музыканта, султан пообещал ему титул паши, горы золота и звание бригадного генерала. Получив монаршие милости, Джузеппе остался в Стамбуле на двадцать лет и в благодарность сочинил с десяток военных маршей в честь своего покровителя. Доницетти-паша — так прозвали турки итальянца — в должности дирижера и «инструктора оттоманской императорской музыки» достиг больших успехов в обучении турецких военных музыкантов. Британский морской офицер сэр Адольфус Слейд в своих путевых записках изумлялся мелодиям военного оркестра, которые ему удалось услышать во время обеда во дворце Махмуда II. «Молодые исполнители, — писал он, — были пажами, а значит — музыкантами, обученными специально для увеселения султана». Их способность к учению была поразительной даже для Италии и свидетельствовала о том, что турки музыкальны от природы.

По словам преподавателя стамбульской консерватории Демет Аякоглу, в репертуаре музыкантов были песни-панегирики, прославляющие победы Османского войска и поминальные плачи по погибшим воинам: «Большое количество триумфальных военных маршей сохранились со времен Крымской компании. Большая часть из них посвящена турецкому генералу Осману-паши, хорвату по национальности, под командованием которого турецкая армия форсировала Дунай. Марши в честь турецкого военачальника писала его любящая жена, которую звали Ида, турки называли ее Саиде. До недавнего времени сам факт существования этой женщины не был доказан. Лишь в конце XX века выяснилось, что загадочная леди из Трансильвании в свое время брала уроки музыки в Вене у ученика Бетховена Карла Черни, приехала в Стамбул давать фортепьянные уроки детям Омар-паши, вышла за него замуж, надолго оставшись в его гареме».

Ида оставалась в гареме турецкого военачальника вплоть до развода, затем уехала в Париж. В конце XIX—начале XX века Турция потеряла почти все свои европейские владения. Турецкая армия покинула города Европы. Турки оставили здесь много своих инструментов, звучание которых использовалось европейскими композиторами для придания музыке «восточного колорита».