Владимир Кара-Мурза: Сегодня стало известно об изменениях в редакционной политике «Русской службы новостей», вещающей на волнах «Русского радио», после прихода к ее руководству выходцев с Первого канала. Введен запрет на упоминание представителей оппозиции, установлена 50% квота на позитивные новости и обязательное появление в качестве ньюсмейкеров первых лиц из «Единой России». Тему обсуждаем с Олегом Панфиловым, директором Центра экстремальной журналистики. Какую репутацию имела «Русская служба новостей» и почему именно она стала объектом такой цензуры?
Олег Панфилов: Это одно из немногих разговорных радио, конкурент «Эхо Москвы» и достаточно популярное радио, которое, конечно, не отличалось активностью в освещении политических событий, там есть разные программы. Но тем не менее, радио слушали. Я думаю, что изменение связано с предстоящими предвыборными кампаниями и продолжением зачистки информационного пространства. Поэтому одна из популярных радиостанций, в которой участвовали, в том числе политики, и разные интересные люди либеральных взглядов, по всей видимости, это не устраивает тех людей, которые начинают подготовку к предвыборной кампании.
Владимир Кара-Мурза: Характерно ли, что зачистка поручена выходцам с Первого канала, бывшего ОРТ Александру Школьнику, члену Общественной палаты, директора детских программ и Всеволоду Нерознаку, кстати выходцу тоже из «Русской службы новостей», но в последнее время работал ведущим ночных новостей Первого канала?
Олег Панфилов: Если мое предположение верно, то иначе просто и быть не может. То есть радио теперь должны руководить те люди, которые имеют опыт в государственной пропаганде, которые знают, как нужно делать новости, которые нравятся власти. И поэтому совершенно очевидно, что изменения будут. Мы, в конце концов, видим примеры, что происходит с теми средствами массовой информации, которые поменяли или, точнее, в которых произошла смена владельцев. Пока еще за исключением «Коммерсанта», который держится, все остальные очень резко поменяли политику, и это очень хорошо видно по газете «Известия». Тут я должен сказать, что, наверное, главный признак того, что изменения информационной политики неминуемо - это увольнение сотрудников. Из газеты «КоммерсантЪ», насколько я знаю, никто не уволен, никто не уволился, кроме громкого заявления Панюшкина. И поэтому коллектив сохраняет ту линию, то содержание, ту идеологию газеты, которая существовала и раньше, несмотря на то, что поменялся собственник. И поэтому явный признак, что информационная политика газеты будет меняться – это увольнение сотрудников или их добровольный уход и назначение тех людей, которые должны изменить информационную политику. Как это произошло в газете «Известия», куда пришел Мамонтов из «Комсомольской правды» и газета довольно быстро пожелтела. Поэтому если продолжать такие сравнения, то я боюсь, что из радио «Русская служба новостей» будет создаваться нечто похожее на эфирную «Комсомольскую правду» с такой желтизной, с тем, что будет меньше политической информации, я имею в виду о реальной политике, происходящей в стране, будет больше развлечений и всякого другого.
Владимир Кара-Мурза: Генеральный секретарь Союза журналистов России Игорь Яковенко не питает никаких иллюзий.
Игорь Яковенко: Приход господина Школьника – это дальнейшая деградация медийного пространства. То есть это по сути дела такая, я бы сказал, партизация, превращение все больше и больше СМИ в партийный канал влияния «Единой России». Я думаю, что продолжается дальнейшая зачистка эфира преданных меняют на угодливых и так далее. То есть идет дальнейшая деградация медийного пространства. Все прекрасно понимают, что появление, скажем, людей, которые способны высказать иную точку зрения по сравнению с кремлевской, появление таких людей табуировано. Последний мониторинг освещения политических событий показывает, что более 90% - это пропаганда в пользу партии власти.
Олег Панфилов: По поводу мониторинга, который упомянул Игорь Яковенко, когда мы подготовили первый отчет в марте прошлого года, когда мониторили информационные выпуски всех пяти телеканалов для того, чтобы определить, о ком и кому больше дают слова или о ком больше говорят и показывают из политиков. И когда мы действительно определили, что 93% всего объема всего объема новостей в прайм-тайм - это президент, правительство и «Единая Россия». Я ехал на презентацию и встретил на улице приятеля, которому показал эти удивительные результаты, диаграммы, таблицы. Он посмотрел, посмеялся и сказал: вот вы посчитали, что Иванов и Медведев тогда шли вровень. На Втором канале секунда в секунду им было уделено внимание в выпусках новостей. Он сказал: ты думаешь, что только ты считаешь эти секунды? Они тоже считают. Они прекрасно знают, кому больше надо давать времени эфирного, кому меньше давать. И поэтому то, что происходит с информационным пространством – это подготовка к выборам, это подготовка к предвыборной кампании.
Владимир Кара-Мурза: Обнаружили ли выходцы с Первого телеканала свои собственные журналистские принципы, когда ввели квоту 50% позитивных новостей, не упоминать представителей оппозиции и обязательно появляться в качестве ньюсмейкеров выходцам из «Единой России»?
Олег Панфилов: Это то же самое, что происходит с газетой «Известия». Что такое положительные новости - тут можно привлекать к обсуждению философов, лингвистов, каких-то людей других специальностей. Но положительные новости – это, по всей видимости, взрыв на шахте - это не результат плохой работы губернатора или правительства, а это вина кого-то, но не губернатора и не правительства. Если разгоняют митинг, то это вина не омоновцев, которые избивают направо и налево не только участников митингов, но и журналистов, и пожилых людей, и молодых женщин, а виноваты те, кто попался им под руку. Вот это хорошая новость. То есть виноваты совсем другие люди, которые мешают власти, мешают партии «Единая Россия» эту власть поддерживать.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Петербурга от радиослушателя Сергея.
Слушатель: Доброй ночи, господа. Я эти иновещания слушал с детства, когда первый детекторный преемник собрал. Но меня даже тогда поражало: совершенно идиотские голоса дикторов, они не понимали, что читают, то есть трансляцию какую-то прочитывали.
Владимир Кара-Мурза: Очевидно, наш радиослушатель перепутал иновещание, откуда вышли многие тележурналисты, и Евгений Киселев, и Влад Листьев, и Александр Любимов, с «Русской службой новостей».
Олег Панфилов: Я просто хотел сказать Сергею, когда я в юности слушал голоса Би-Би-Си и Радио Свобода, то и в дурном сне не мог себе представить, что я когда-то буду работать на той же Радио Свобода. А что касается иновещания, я не знаю, есть ли люди на территории России, которые слушают иновещание, но пропаганда крепнет. Поэтому тут уж, что можно говорить. Я однажды в Вене, один из российских дипломатов решил мне показать, что такое «Russia today». Я такого изобретения пропаганды просто даже не представлял. Поскольку они находятся рядом с моей организацией через стенку в здании РИА Новости, и я видел, какие у них шикарные машины, слышал, как они хорошо оборудованы, но уровень вещания этой телекомпании и сама пропаганда чудовищна. Все время возникает вопрос: зачем тратить такое огромное количество денег? В связи с радиостанцией «Русская служба новостей» изменится информационная политика, если люди, которые сейчас у интернета, могут зайти на форум этой радиостанции, могут прочитать, сколько разочарованных людей пишут в форуме или в блоге Марии Макеевой, которая уже ушла из радио. То есть люди просто в шоке от того, что они теперь не будут слушать любимых журналистов и это значит, что эта радиостанция потеряет значительное число слушателей. Во что она превратится, я с трудом представляю.
Владимир Кара-Мурза: Кстати, наш слушатель был недалек от истины, потому что иновещание, которое сейчас называется «Голос России», входит в холдинг «Радио России», а его руководитель как раз бывший руководитель «Русской службы новостей» Сергей Архипов. Михаил Леонтьев, коллега новых руководителей «Русской службы новостей», тележурналист Первого телеканала, не видит в происходящем ничего особенного.
Михаил Леонтьев: Там есть конфликт акционеров, конфликт не в смысле, что они друг друга ругают или дерутся, а в смысле, что нет взаимопонимания. Тут ушел Сережа Архипов, который возглавлял русскую медиа-группу, он продал свою долю и ушел и назначен, насколько я знаю, возглавлять «Радио Россия». Естественно, вместо него понадобились какие-то другие люди, которые могли бы чего-то осуществлять. Там ничего не меняется, ни политика, ничего. Школьник хороший парень, вменяемый. Я не знаю, как руководителя радио, я его знаю просто как человека, который занимается содержательными вещами. Я понимаю, что для многих моя оценка его как хорошего парня является приговором, наверное. Но я хочу сказать, что Сережа Архипов, который ушел оттуда, был человеком, находящимся в дружеских отношениях с Кремлем. Можно было бы предполагать, что с уходом Архипова этот канал перейдет в глухую оппозицию кровавому режиму Путина, но обратного предполагать нет никаких оснований.
Олег Панфилов: Трудно вообще-то комментировать высказывание Леонтьева - это нужно иметь определенное мужество и определенные познания в разных науках, включая медицинскую. Но если исходить из его предположения, особо ничего не случилось, человек мог продать любимый «Ролекс» и купить позолоченные наручники. Так что позиция журналиста, работающего на Первом государственном канале, она естественна. Я боюсь, что если будет так выстраиваться информационная политика на радиостанции «Русская служба новостей», то будут журналисты в будущем на этой радиостанции говорить именно эти вещи. Леонтьев - хороший образчик хороших новостей. Ведь то, что он сказал - это хорошая новость, на самом деле ничего плохого не случилось, все хорошо, все замечательно. Все при деле – это самая хорошая новость, которая действительно должна нравиться власти.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Владимира.
Слушатель: Здравствуйте. Вы знаете, мне наша пресса не очень-то импонирует, не очень мне нравится. Очень скучные статьи, написаны плохим языком, без огонька. Во-вторых, когда спорят между собой люди, которые не профессиональные специалисты, кто из них будет лучше, кто хуже, тоже малопродуктивно. И третье, что меня больше всего беспокоит, что когда вы затрагивали тему - вот убрали. Мы видим, что сейчас идет проникновение в журналистику недорогих специалистов, но некачественных.
Владимир Кара-Мурза: Мы не хотим так уж отзываться о наших коллегах из информационной службы Первого телеканала как недорогих, но не качественных.
Олег Панфилов: Вообще-то вопрос в воздух. Потому что если не нравится какая-то пресса, есть другие альтернативные источники информации, в конце концов, есть интернет, где можно прочитать то, чего не появляется в большинстве газет, а уж совсем нет на телевидении.
Владимир Кара-Мурза: Потеряет ли измененная «Русская служба новостей» свою аудиторию?
Олег Панфилов: Я уже говорил, я думаю, что потеряет. Потому что вообще все российские средства массовой информации строятся на то, что есть несколько фигур. В принципе вся мировая пресса строится на этом. Я просто вспомнил один случай, когда бывший посол Швеции в штуку, мы были друзьями, и он в шутку спросил: «Можешь ли ты написать учебник для дипломатов, как читать русские газеты. Потому что нам приходится читать по 20-30 газет в день ежедневных, ничего не можем понять». Я тогда подумал и понял, что на самом деле нужно читать авторов. И точно так же происходит с радиостанцией «Русская служба новостей». Люди не услышат больше голоса Маши Макеевой, и они будут ее искать в каком-то другом эфире. Люди, которые читали Панюшкина в «Коммерсанте», они сейчас покупают «Ведомости», потому что Панюшкин работает там. В принципе это нормальное отношение между читателями, радиослушателями и телезрителями. С телевидением все намного хуже, потому что те журналисты, которые работали когда-то на НТВ, они или занимаются пропагандой на государственном телевидении, или исчезли в другие какие-то средства массовой информации, сложнее найти. Пропаганда крепчает, нам все сложнее.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Эмиля Викторовича.
Слушатель: Добрый вечер, господа. У меня такой острый вопрос: можно ли ожидать в этом году решительной атаки на «Новую газету» и на вашу станцию, как вы думаете?
Олег Панфилов: Это совершенно непредсказуемо. Вообще на самом деле когда-то, когда была история с НТВ, 2001-й года, когда власть прибирала к рукам эту телекомпанию, мы тогда предполагали, я, в частности, предполагал, что телевидение - это единственное средство массовой информации, которым пользуются все, в России телевидение смотрят боле 90% населения. И с газетами не будет много проблем, потому газеты выходят маленькими тиражами. Я имею в виду газеты общественно-политические, я не имею в виду «Комсомольскую правду», у которой тираж несколько миллионов, и «Московский комсомолец», я имею в виду те газеты, которые публикуют информацию о политических событиях с разных точек зрения. Вот тогда я предполагал, что, наверное, власть не будет трогать газеты, потому что, во-первых, маленькие тиражи и особого влияния газет на общество нет. Но потом я увидел, проводил такое исследование, увидел, что количество посетителей на интернет-сайты этих газет иногда больше, чем тиражи этих газет. И это значит, что газеты в интернете читают люди не только в Москве, не только в тех городах, куда поступает эта газета, но и на большей части России, куда газеты не поступают. И тогда я понял, что власть начнет подбираться к газетам, что, собственно, и происходило.
Делать какой-то предполагаемый «черный список» из средств массовой информации – это дело неблагодарное, потому что мне это лично совсем не хочется потерять «Эхо Москвы», Радио Свобода, «Новую газету», «КоммерсантЪ» и еще несколько изданий. Но предполагать о том, что власть возьмется за них - это вполне возможно. Потому что до выборов в Государственную думу осталось совсем немного времени и, по всей видимости, зачистка информационного пространства будет продолжаться. Ведь в конце концов уже всерьез поговаривают о некоем контролем над интернетом. Уже было несколько судебных процессов над людьми, которые писали свои мнения в форумах разных сайтов. Это прямое нарушение статьи 29 конституции и закона «О средствах массовой информации» и нарушения всех обязательств, которые Россия приняла при вступлении в ОБСЕ, в Совет Европы. Так что, к сожалению, это можно предположить.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Армавира от радиослушателя Сергея.
Слушатель: Добрый вечер, господа. Была передача прекрасная, правдивая, истинная на НТВ «Глас народа». Я помню, как в пятницу после 19 была передача. Я уверен, если бы она была сейчас, эти события в Москве и Петербурге «Марши несогласных», пригласили бы участников, все бы это было разобрано, и вся бы Россия увидела. В глубинках многие не знают, что такие марши проходили. Потому что петербургский «Марш несогласных», он вообще не освещался ни в одном канале новостей. 15 апреля в воскресенье никто. НаRen-TV кино шло, в это время новостей нет. И газеты не читают такие, как «Новая газета», я имею в виду, глубинка и провинция.
Олег Панфилов: Сергей, для этого и уничтожено было НТВ, чтобы вы не знали, что происходит в России. Я как-то мельком, сейчас летел в самолете, мельком увидел публикацию о новых исследованиях медиалогии, где говорилось о том, что в газетах упоминание о «Маршах несогласных» в Петербурге и Москве было раз в 15 больше, чем по телевидению. Но это естественно, потому что «Марш несогласных» не нравится власти, поэтому о нем говорить не будем. Но поскольку имеем такое косвенное отношение к этому маршу, мы не были организаторами, но мы решили каким-то образом обезопасить журналистов и за два дня до московского марша раздали жилеты. Тут я должен сказать, что получали жилеты не только иностранные журналисты, не только российские журналисты, но включая даже два государственных агентства ИТАР ТАСС и РИА Новости. И когда фотографы из этих агентств брали у нас жилеты, я спрашивал: ну а вы-то чего? «Мы в толпе и тоже боимся, что нас побьют». И в то же время после московского марша мне позвонил иностранный журналист и спросил: «Ну что это такое, всех бьют, а ОМОН охраняет первый, второй и третий канал, они спокойно работают».
Владимир Кара-Мурза: Юлия Латынина, писатель, тележурналист, обозреватель «Новой газеты», рассматривает конфликт как политический.
Юлия Латынина: Там действительно происходит, насколько я понимаю, чисто политическая, довольно печальная вещь. Потому что когда в списке «Русской службы новостей» появляется директива Каспарова, Касьянова по имени не упоминать и о печальных событиях не рассказывать и все новости делать позитивным и обязательно кончать позитивной новостью. Параллельно происходит перемена на Ren-TV,параллельно ужесточается редакционная политика того же ОРТ и РТР – это параллельные процессы. Если у вас на площади начинают избивать демонстрантов, то параллельно новостные службы перестают сообщать об этом.
Олег Панфилов: Да, вернемся к «Маршу несогласных». Наша организация не занимается политикой, и поэтому нам самое главное было защитить журналистов, которых до этого били в Петербурге во время до предыдущего «Марша несогласных» и в Нижнем Новгороде. Поэтому мы сделали жилеты, на самом деле мы делали по другой программе, хотели отправить на Северный Кавказ, именно там с журналистами плохо поступают, их задерживают и избивают. Но так совпало, что мы их еще не отправили и поэтому решили раздать журналистам, которые освещали марши, точнее, московский в первую очередь, кто-то возил еще и в Петербург. Для чего мы это сделали? Работа журналистов во время митингов и демонстраций должна быть свободной, по этому поводу есть соответствующая статья в законе о средствах массовой информации. Я уже не говорю о существовании 29 статьи конституции. Вторая проблема: битых журналистов мы насчитываем в год примерно по 60-70 человек, большинство из этих побитых журналистов знает, кто их бьет, а в некоторых случаях даже камеры операторов снимают тех людей, которые бьют операторов. В Уголовном кодексе существует помимо четырех статей, которые наказывают журналистов за клевету, за оскорбление, есть 144 статья, которая защищает журналистов, называется «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов». И поэтому те люди, которые мешают работе журналистов, они могут быть наказаны.
Я приведу такой пример: мы выиграли один процесс в этом году в Северной Осетии, во Владикавказе, когда был наказан милиционер, который избил журналиста Первого телеканала Олю Кирий, он был посажен на три с половиной года именно по этой 144 статье. Поэтому мы на жилетах помимо надписей «Пресса» поместили краткое содержание 144 статьи для того, чтобы милиционер или омоновец, поднимающий дубинку на журналиста, знал бы, за что он может быть наказан. И как мне говорили журналисты некоторые, надев эти жилеты, подходили к омоновцам в Москве во время «Марша несогласных», показывали пальцем на спину и говорили: прочитай вначале. Это была такая попытка, я думаю, что мы будем продолжать, мы изготовим еще какое-то количество жилетов. Но самое главное, тут не только проблема власти, представителей власти в лице омоновцев или тех офицеров, которые распорядились избивать людей и журналистов. Мы бы очень хотели чтобы журналисты наконец воспитали себя в необходимости защищать свои права. И я думаю, что уже из тех случаев, которые известны, два раза в Петербурге, в Москве, в Нижнем Новгороде, где есть даже кадры, когда конкретный милиционер или омоновец избивает журналиста - это те истории, которые могут быть поводом для возбуждения уголовных дел.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем Виктора из Подмосковья.
Слушатель: Добрый вечер. В связи с тем, что в последнее время я слышу много критических слов на радиостанциях и на вашей в том числе в адрес газеты «Известия», я эту газету не читаю, но сегодня пошел специально взял номер 18 апреля, среда, прочитал шесть полос от корки до корки. Ни одного пропагандистского материала пропутинского или про «Единую Россию» я не обнаружил. Единственная заметка «Весеннее обострение любви к Путину», где ругают бизнесменов, которые делают матрешки, золотые диски, на имени Путина свой гешефт делают.
Олег Панфилов: Спасибо за вопрос. Но для того, чтобы понять изменение газеты, точно так же как понять характер жены, вы с ней живете год, два, три, а потом узнаете ее характер, чтобы понять изменение газеты, надо каждый день ее читать, тогда поймете, насколько она изменилась.
Владимир Кара-Мурза: Достаточно вспомнить судьбу Рафа Шакирова, который напечатал там фотокадры из Беслана.
Олег Панфилов: Я думаю, что не только судьба Рафа Шакирова, который пострадал за публикацию этих фотографий, был изгнан из газеты, но публикация разных статей, касающихся дела Ходорковского, Березовского, многих других людей, явно пропагандистского содержания, то есть совершенно определенного содержания.
Владимир Кара-Мурза: Что называется, принюхался наш радиослушатель, не чувствует уже пропаганды.
Олег Панфилов: Он же честно сказал, что никогда не читал, сегодня взял и прочитал и ничего такого не увидел.
Владимир Кара-Мурза: Просто увидел все то же, что и везде.
Олег Панфилов: Да это, кстати, хорошее замечание.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Магомеда.
Слушатель: Добрый вечер. Я, честно говоря, месяцев шесть ни одной газеты не читал. Дело в том, что нельзя назвать это государство полицейским, потому что вся власть – шурины, кумы, сваты и самые косвенные люди, зятья.
Владимир Кара-Мурза: Кстати, ближайшие друзья президента приобрели канал Ren-TV,контрольный пакет акций. Как вы считаете, чем это закончится?
Олег Панфилов: Если говорить о кумьях и сватах, то, наверное, необязательно копаться в родственных дружественных связях президента или чиновников в правительстве, достаточно сослаться на доклад профессора Крыштановской, которая опубликовала информацию о том, что более 70% всех работников правительства и администрации Путина - это или кадровые офицеры КГБ или люди, которые сотрудничали. Полицейское государство - это то государство, в котором не выполняются законы. Законы не выполняются во время свободной, как она должна быть, работы журналистов во время митингов. Ведь журналисты не участники митингов, они люди, которые должны передать свои читателям, радиослушателям, телезрителям, рассказать о том, что происходило. Но, а когда представители власти в лице сотрудников милиции или ОМОНа мешают, значит власть хочет скрыть от населения то, что происходит.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем Игоря из подмосковного Одинцова.
Слушатель: Здравствуйте. Я считаю, что вы зря обольщаетесь насчет интернета. Потому что Борис Ефимович Немцов в 2003 году перед выборами тоже сказал: 10 миллионов интернетчиков, они будут голосовать за правых. Интернет был и есть у богатых людей, они во власти. Еще второй момент: Малая Каретная, «Мемориал», у меня перед глазами визитка. В 2000 году я постоянно ездил туда за литературой, я сказал: пойдемте в пикет против войны в Чечне, когда Путин пришел к власти. Не впрямую, но образно давали понять, пальцем у виска крутили, что я экстремист, надо решать другими методами.
Владимир Кара-Мурза: Как раз активисты «Мемориала» регулярно приходят на пикет.
Олег Панфилов: Каждый четверг происходит. И в принципе, почему вы кого-то уговариваете, идите и пикетируйте. Во-вторых, по поводу интернета, конечно, не стоит обольщаться, интернет в России плохо развит, точно неизвестно, сколько пользователей интернета, но говорят, около 15% населения может пользоваться интернетом. Интернет уже не стал только игрушкой в руках людей, которые обеспеченные и богатые. Посмотрите, сколько студентов открывают блоги. Мне иногда даже интересно, как после моих лекций студенты пишут мнения о моих лекциях, мне интересно их читать. Но интернет настолько свободен в России, что иногда это, на мой взгляд, очень плохо, потому что в интернете, к сожалению, есть огромное количество националистических и фашистских сайтов. Я, конечно, могу навлечь на себя много всяких замечаний и упреков, если скажу, что интернет должен быть регулирован, но он должен быть регулирован тем Уголовным кодексом, который уже существует. Если есть сайты националистического или фашистского или экстремистского содержания, для этого уже есть законы, которые могут их наказывать. Но власть опасается популярности интернета, потому что помнит, что интернет довольно активно помогал «оранжевой революции» в Украине. И поэтому некое опасение этого существует. И поэтому власть, по всей видимости, будет предпринимать какие-то меры ближе к выборам. Но какие меры - это трудно сказать. То ли это начало слияния, создание нового агентства, то ли еще какие-то меры. Зачистка информационного пространства будет продолжаться.
Владимир Кара-Мурза: Далеко за примером ходить не надо: сегодня уничтожили сервер опальной компании «Интерньюс». Когда закрывали наш телеканал, первым делом убивали наши интернет-страницы.
Олег Панфилов: Я действительно не могу понять, во-первых, уголовное дело было возбуждено против Мананы Асламазян, как частного лицо, которая допустила ошибку и провезла через границу лишние 150 долларов. Она готова понести административную ответственность, тем более, преступление не такое огромное. А причем здесь «Интерньюс»? Да, она является директором «Интерньюса», но причем тут «Интерньюс», когда уголовное дело возбуждено против частного лица? И причем тут сервер, на котором, кстати, информация, там есть огромное количество материалов, которые помогают журналистам в профессиональном образовании. То есть никакого отношения прямого к Манане Асламазян и к ее проступку не имеет абсолютно.
Владимир Кара-Мурза: Как в фильме про «шпионский камень», потом приплетут все некоммерческие организации, которые хоть раз сотрудничали.
Олег Панфилов: Я, кстати, в Лондоне купил камень за 25 фунтов в прошлом году.
Владимир Кара-Мурза: Это теперь сувенир?
Олег Панфилов: Да, и очень много людей приходят к нам в офис и этот камень разглядывают. Он продается уже много лет.
Владимир Кара-Мурза: Секретарь Союза журналистов России Павел Гутионтов отмечает тревожную тенденцию
Павел Гутионтов: То, что происходит сейчас – это продолжение тенденции, начавшейся несколько лет назад. Ничего удивительного, ничего из ряда вон выходящего не произошло. То же самое происходило с телеканалами, то же самое происходило с рядом газет. Сейчас это происходит с радио. Но реально противостоять этому может только общество в целом. Журналистское сообщество не может быть более серьезно настроенное по отношению к будущему страну, нежели общество в целом.
Олег Панфилов: Профессор Гутионтов прав на 150, на 200, на тысячу процентов. Все, что происходит в России с подавлением свободы слова, той относительной свободы слова, которая существует, и с противодействием журналистам - это все решают не власти и даже не те организации, которые помогают журналистам, в том числе и наша, общество должно бороться за то, чтобы получать объективную достоверную информации. Если общество молчит, то власти будут делать все для того, чтобы общество лишить последних источников информации.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвичку Евгению Витальевну.
Слушательница: Здравствуйте. У меня тоже сомнения по двум пунктам. Первое: все-таки мне кажется, что свобода слова, когда слова боятся. Почитаешь, в Англии - раз, какой-то намек в газете, кто-то подал в отставку. У нас, вы говорите, общественность. Смотрите, общественность вся поднялась против Зурабова и хоть бы хны, никто ничего не боится, и Зурабов в том числе. У нас получается, что свобода, если разрешат тебе говорить, что дважды два восемь – это свобода, а не разрешат - это не свобода. И второе: может быть мне показалось, вы упомянули фамилию Школьник, был такой большой комсомольский деятель. Вы бы в двух словах сказали биографию, что этот человек делал при советской власти. А то у нас странная тенденция, даже смешная: революцию 17 года делал Гайдар, оказалось это нехорошо. Перестройку 91-93 делал Егор Гайдар - опять неувязка.
Владимир Кара-Мурза: Речь идет об Александре Школьнике - это тележурналист, он после Супонина заменил его на посту главного редактора детского вещания Первого телеканала. Поэтому вряд ли он успел сделать комсомольскую карьеру. Теперь он пришел к руководству «Русской службы новостей». Слушаем москвича Николая.
Слушатель: Доброй ночи. Я хотел бы немножко заступиться за первый и второй канал. Почти в прямом эфире, по-моему, в Осетии милиционеры избивали Олю Кирий, а недавно охранники расстреляли региональный. Вообще ужасное творится. Я считаю, что пора одевать каски и бронежилеты и так ходить по России. В каждой передаче я слышу, как отставные военные жалуются, что у них по две тысячи рублей и каждый месяц вытаскивают незаконно за пайковые надбавки. Но никто из них не выходит. Везде на Западе пожарники и прочие одевают форму и идут, и полицейские их не трогают.
Олег Панфилов: Вы можете себе представить, никто точно не знает цифру, сколько в России журналистов, по разным данным около трехсот тысяч, можете себе представить триста тысяч журналистов в касках в бронежилетах. Как-то депутат Госдумы Борис Львович Резник говорил о том, что оружие надо раздавать журналистам, особенно тем, кто занимается журналистскими расследованиями. Мы так можем докатиться до того, что вообще забудем и не будем вспоминать о том, что вообще должно существовать по конституции гражданское общество. И поэтому, как правило, которые люди делают упрек по поводу журналистов или упрек по поводу плохой деятельности какого-то министра они ссылаются на то, что кто-то бездействует, а мы тут ни причем.
Вспомните тот митинг, который шел в защиту НТВ в 2001 году. Это была хорошая акция, но, к сожалению, люди быстро подустали и ничего дальше не происходило. До той поры, пока проявление гражданского сознания как проявление части гражданского общества будет происходить в виде вспышки раз в год или раз в десятилетие, ничего происходить не будет. Я напоминаю, что та самая 144 статья Уголовного кодекса, которая должна наказывать тех самых людей, которые мешают работе журналистов, мы написали письмо в Верховный суд с просьбой дать нам информацию, сколько раз в год уголовных дел возбуждается по этой статье. Напоминаю, что каждый год избивают больше 70 журналистов. Так Верховный суд нам ответил - два-три случая в год. С чем это связано? Это лень журналистов, которые не хотят отстаивать свои права? Это правовая безграмотность? В общем тут очень много вопросов. И упреки людей, которые нам звонят и говорят о том, что все плохо, эти упреки должны принимать сами на себя.
Владимир Кара-Мурза: Секретарь Союза журналистов, бывший министр печати Михаил Федотов считает происходящее частным случаем.
Михаил Федотов: Я не знаю, насколько это серьезный бой и серьезное дело, поскольку «Русская служба новостей» не имеет такого большого рейтинга. Но то, что структуры, близкие к власти, тянут руки к средствам массовой информации, точнее, прибирают средства массовой информации к рукам - это совершенно очевидно. Но это процесс общий. То же самое происходит в нефтегазовом комплексе, то же самое происходит практически во всех сферах экономики. Но только надо понимать, что это не огосударствление, потому что эти люди не олицетворяют государство, не преследуют государственных целей и государственных интересов. Они преследуют частные интересы, при этом находясь в близких отношениях с теми или иными государственными чиновниками, больше ничего. То есть это продолжение как раз олигархической тенденции развития страны.
Олег Панфилов: Да, как раз вчера я в Дортмунде на конференции рассказывал о том, как создавалась информационная блокада Чечни во время второй чеченской войны. Точно так же в Кремль вызывались главные редакторы всех ведущих газет и телекомпаний. Большинство главных редакторов газет были независимые люди независимых изданий и формально и практически. Но им объяснили, что нужно быть государственниками. Поэтому да, «Русская служба новостей» и газета «Известия» формально независимые. Но в России медиа-бизнес - это не самостоятельный медиа-бизнес, это часть какого-то бизнеса, связанного с продажей нефти, газа, стали и чего-то другого. И поэтому, чтобы не потерять нефтяной бизнес, газовый, металлургический или какой-то другой, хозяева средств массовой информации, для которых это побочный бизнес, они должны иметь хорошие отношения с Кремлем. И поэтому выстраивать информационную политику своих средств массовой информации так, чтобы Кремль на них не был в обиде.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Михаила.
Слушатель: Господа, добрый вечер. Знаете, мне здорово понравилось сравнение газеты с женой. Действительно, чтобы узнать то и другое, надо достаточно долго общаться. Теперь, мне кажется, когда закрывается информационный канал, те слушатели, которые были, они переходят частично на «Эхо», частично на Свободу. И логично тогда браться за эти каналы. Но это агрессивное оглупление населения даром власти не проходит. Исполненные идиотизма высказывания хоть Грызлова, хоть Иванова свидетельствует об этом.
Владимир Кара-Мурза: Это как раз транслируют государственные телеканалы эти высказывания, не считают антирекламой.
Олег Панфилов: Вообще иногда, мне кажется, мы проводили мониторинг и будем проводить мониторинг, о котором я рассказывал в самом начале, мы фиксируем не только по секундам, сколько показывают того или иного политика, сколько он говорит, сколько о нем говорят, но мы фиксируем медиа-эффекты, то есть то, что невозможно посчитать, потому что это изображение. Там встречаются очень интересные вещи. Например, когда на каком-то детском празднике появляется вице-премьер Дмитрий Медведев и раздает плюшевых медвежат и зайчат детям. И ведущий этого праздника говорит: к нам в гости приехал первый вице-премьер Дмитрий Медведев. То есть есть вещи, о которых люди начинали подзабывать во времена Ельцина, когда развивалась независимость средств массовой информации, нам опять их возвращают, потому что вернут и очень многие традиции советской пропаганды.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Виктора.
Слушатель: Добрый вечер. Я хочу развить мысль предыдущего слушателя. Не считаете ли вы, что следующий удар будет по «Эхо Москвы». И как Радио Свобода готово к тому, что могу ее закрыть, по крайней мере, частотные каналы?
Олег Панфилов: Виктор, я вас не слышу, но давайте одновременно плюнем через левое плечо.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем Николая, радиослушателя из Санкт-Петербурга.
Слушатель: Добрый вечер. У меня мнение и вопрос. Мнение такое: давно все было, и в 93 году, я помню, закрыли радио парламентское. Как не было «Правды», не было «Советской России» до первого декабря. Вспомните, что телевидение делало в 96 году. Просто сейчас вас бьют, поэтому вы жалуетесь. Били левых, вы совершенно спокойно воспринимали. И теперь, не сочтите за иронию, вы считаете, не упоминаете ни «Правду», ни «СовРоссию», вы не считаете оппозиционными?
Владимир Кара-Мурза: Я напомню, как сотрудник телекомпании НТВ, что это была единственная телекомпания, которая в 96 году максимально показывала Геннадия Андреевича Зюганова, Александра Ивановича Лебедя и Григория Алексеевича Явлинского.
Олег Панфилов: Володя, я тогда факт из своей биографии вытащу. В 93 году я был директором московского бюро Комитета защиты журналистов и сделал заявление по поводу закрытия указом президента Ельцина левых изданий. Тут нет у меня, как человека, который вообще никогда не занимается политикой и не имеет никаких предубеждений в своей работе от политики, мы защищаем точно так же издания любые, левые, правые. В конце концов, мало кто об этом говорил, но в Нижнем Новгороде в интернете на каком-то блоге я нашел видео о том, как полковник милиции нападал на оператора Второго государственного канала. То есть даже государственное телевидение пострадало на «Марше несогласных» в Нижнем Новгороде. И мы об этом тоже говорим, мы об этом тоже сообщаем, и мы говорим, что это ужасно.
Владимир Кара-Мурза: Как вы считаете, каких дальнейших шагов от власти в отношении журналистов можно ожидать в канун думских и президентских выборов?
Олег Панфилов: Я боюсь, но это будет очень печальное предположение. Потому что все-таки если уже ведется изменение информационной политики на радио «Русская служба новостей», если говорят уже об интернете, то боюсь, что жесткое отношение к журналистам, которые пытаются сохранять свою независимость, будет продолжаться. Хотел бы ошибаться, очень хотел, но, к сожалению, наверное, будет так.
