Реформирование московского кинопроката началось в 2002 году и не обошлось без скандалов. Суть этих преобразований заключалась в том, что столичные власти решили, наконец, взять под контроль деятельность кинотеатров, которые до этого принадлежали городу только номинально, а фактическую выгоду получали директора этих заведений. То есть они сдавали помещения разным коммерческим структурам, а доходы присваивали себе. На этих площадках можно было обнаружить что угодно — от казино и саун до элитных ночных клубов для избранной публики. Кино отводилось небольшая скромная роль.
На сегодня в столице работают около 90 кинотеатров, большая часть из них арендуется крупными кинопрокатчиками, такими как «Формула кино», «Каро-фильм», «Люксор» и другими известными компаниями. Они просто перезаключили договоры аренды непосредственно с городом. Но другая их часть — а это около тридцати киноплощадок — должна была перейти под управление новообразованной структуры «Московское кино». Возглавила это унитарное предприятие выпускница ВГИКа, сценаристка Анна Пендраковская. Когда город с ее помощью попытался навести порядок в потухших «очагах культуры», директора кинотеатров чиновникам объявили настоящую войну. Они не захотели добровольно расстаться с квадратными метрами, ежегодно приносящими им колоссальный доход. Последние из скандалов развернулись вокруг кинотеатров «Художественный», «Таджикистан», «Сатурн» и «Марс». К примеру, чтобы не допустить вынос и уничтожение имущества из залов «Художественного», на помощь позвали даже ОМОН.
Покушение
27 января этого года на руководителя «Москино» Анну Пендраковскую было совершено нападение. Она получила четыре ножевых ранения и в тяжелом состоянии попала в больницу. Ее муж, режиссер Валерий Пендраковский заявил тогда, что покушение на его супругу связано с ее работой по реформе сферы деятельности столичных кинотеатров. Почти с аналогичным заявлением выступил глава Департамента имущества Москвы Владимир Силкин: «Анна получала угрозы уже несколько месяцев, мы это, конечно, знали. Но мы не думали, что эти люди опустятся до такой низости». Врачи, буквально, спасли ее жизнь, считает Анна Пендраковская, и спустя два месяца она вновь вышла на работу. Но конфликты вокруг кинотеатров продолжаются, речь идет, прежде всего, о «Художественном».
Говорит Анна Пендраковская: «Там совершенно очевидно, что банкротство. И все тенденции к приватизации. В общем, это и не скрывается. И вы сами понимаете, что если это был договор на 30 лет с условием, что при расторжении договора муниципальное предприятие — а я сейчас как правонаследник, «Московское кино», — по какой-то причине расторгает договор, то выплачивает арендатору миллион долларов каждый месяц. Арендатору, который не вложил ни копейки в переоборудование, там все сделано за государственные деньги. Сейчас идут суды и не все благополучно. Первый суд мы проиграли. Судья вынесла решение, прямо противоположное тому, что она вынесла незадолго по кинотеатру «Ленинград». Коррумпированность судьи лично для меня абсолютно очевидна. И мы здесь эту тему поднимаем и доводим ее до руководства, до властей. Я думаю, что не только я, но и город за это кинотеатр, безусловно, поборется».
— Какие основные претензии вы предъявляете директорам кинотеатров?
— Вы знаете, конфликты в основном возникают из-за того, что арендаторы, которые уже до нас были, они жили «по понятиям». Они платили ту арендную плату, которую считали возможным, платили в основном ее директору и, в общем, наверное, имели какие-то дальние цели по приватизации здания. Потому что в плане кинопоказа, я считаю, мы всегда можем найти единое понимание, и возможность показа коммерческого фильма, детского, и семейного. И вот сейчас идут «Эшелоны Победы» — бесплатных фильмов. То есть, понимаете, не по идеологии идет разделение, а по имущественным претензиям. То есть игровые автоматы или казино, например, — по закону города Москвы запрещены в кинотеатрах. Арендатору это удобно, это самый быстрый источник дохода, это самые большие деньги.
— Какова задача структуры «Московское кино»?
— Наша задача — это восстановление регулируемого государственного кинопоказа: со всеми льготами, с возможностью показа практически всей российской продукции, которая выпускается в стране. Сразу отвлекусь, в кинотеатре «Художественный» мы два раза в месяц проводим» бесплатно премьеры российских фильмов. То есть каждый продюсер, даже если у него нет больших бюджетов на рекламу и вообще нет денег на аренду зала, он может к нам встать в очередь, в расписание и получить возможность показать свой фильм бесплатно, в рекламных целях. Соответственно, конечно, детское, семейное, документальное, научно-популярное кино — все то, что в коммерческих кинотеатрах невозможно. С другой стороны, это реконструкция кинотеатров. Когда-то я получила практически все кинотеатры в нерабочем состоянии. И то, что у меня сейчас 14 кинотеатров показывают, я считаю, это большое достижение, потому что когда мы начинали, у меня не было ни одного показывающего кинотеатра, даже при том, что там залы, в общем, были функциональны.
— Большая часть кинотеатров в городе принадлежит компаниям-кинопрокатчикам, которые более-менее успешно занимаются прокатом и зарабатывают на этом деньги. Часть кинотеатров подчиняется вашему ведомству. А не лучше ли было продать все остальное, и при этом налогов больше собиралось бы, и конфликтов было бы меньше.
— При таком сейчас распределении кинотеатров, как есть, это 30% остается подведомственных государству, и это правильно. Потому что все тендеры, все эти условия, которые включают как обременение, что вот вы купите, вы как бы все сделайте, но вы при этом сколько-то фильмов и сколько-то сеансов показывайте благотворительно, — я думаю, что это от лукавого. Потому что регулировать, контролировать это нельзя. Поэтому честнее разойтись конкретно по вот этому имущественному вопросу и оставить ровно столько, сколько нужно, чтобы государственные интересы были в городе покрыты.
— Как вы преодолеваете страх сейчас, после того, что с вами произошло?
— У меня просто нет страха.
— Но вы же прекрасно понимаете, что борьба за собственность, за имущество будет продолжаться всегда.
— Мне часто этот вопрос задают, и в следственных органах задают, и все пытаются понять и думают — может быть, какой-то там скрытый корыстный смысл или я сижу на золотой бочке. Да нет, не сижу. И объяснить это, наверное… вот свойство характера, поэтому я этим занимаюсь на этой должности, а другой человек, наверное, не смог бы этим заниматься. Вот и все.
— Как продвигается следствие?
— Как выяснилось, я не могу быть ознакомлена, пока дело не закроют. Я просто вижу людей, которые действительно искренне хотят что-то узнать и сделать, но они, когда столкнулись с разветвленностью и сложностью, с количеством контактов, завязок… Это, знаете, как опухоль, она имеет какие-то метастазы в самые разные области, потому что тут и вопросы искусства, тут и вопросы имущества, и уголовного мира. И я искренне сочувствую тем людям, которые этим делом занимаются. Найдут ли они, не найдут… Мне даже кажется, что нет.
