Ссылки для упрощенного доступа

«Где-то подружимся, где-то рассоримся»


Модернизированные комплексы «Тополь-М» Тейковской дивизии внушили президенту Путину уверенность в силе российской дипломатии
Модернизированные комплексы «Тополь-М» Тейковской дивизии внушили президенту Путину уверенность в силе российской дипломатии

Сегодня в Москву прибыла госсекретарь США Кондолиза Райс – самый высокопоставленный сотрудник администрации Джорджа Буша, проводящий переговоры в России после знаменитой речи Владимира Путина на конференции по безопасности в Мюнхене. Заместитель директора Института США и Канады РАН Виктор Кременюк не разделяет точки зрения, что российско-американские отношения в своем нынешнем состоянии близки ко временам «холодной войны»:


- Я думаю, что это преувеличение. Речь идет о том, что есть тенденция к нарастанию проблем в этих отношениях. Есть и тенденция к нарастанию недопонимания в этих отношениях. Но при этом все-таки сохраняется с обеих сторон понимание того, что мы не должны выводить эти отношения за пределы сложившихся схем сотрудничества и ни в коем случае не должны возвращаться к состоянию «холодной войны».


- Связан ли визит Кондолизы Райс с тем, что необходимо срочно сглаживать острые углы в российско-американских отношениях (как о том много пишут газеты) или это рабочая поездка, преследующая тактические цели?


- Я различия здесь большого не вижу. Безусловно, она должна приехать, чтобы что-то сгладить, потому что визит американского министра обороны оказался не очень удачным. Его результат с российской стороны оказался действительно очень драматичным - наши военные очень резко выступили. В общем, не содействовал этот визит успокоению обеих сторон. Поэтому, мне кажется, потребовалось сейчас послать Кондолизу Райс, которая, как дипломат, более опытна, и которая, конечно, сумеет найти правильные аргументы, чтобы не дать негативным эмоциям перехлестывать через край.


- Когда говорят о разногласиях в российско-американских отношениях, прежде всего упоминаются проблемы иранской атомной программы, статуса Косова и размещения элементов ПРО в европейских странах. Какую из этих проблем вы бы выделили как самую сложную?


- За исключением размещения элементов противоракетной обороны, остальные проблемы все-таки не имеют прямого отношения к российско-американским отношениям. И по Ирану, и по Косову мы можем найти общую точку зрения ; вряд ли соображения отношений [России] с Ираном или с Сербией могут перекрыть по своему значению российско-американские отношения.


- Что же касается вопроса с противоракетным комплексом, то здесь в эти отношения вмешался военный фактор, и каким-то образом наше министерство иностранных дел фактически отдало резолюцию по этому вопросу фактически на откуп военным. Мне кажется, это не очень удачный ход, потому что вопрос больше политический, чем военный, и надо было бы все-таки подойти к нему немного с другой стороны. Это возможность дальнейшего сотрудничества, которое в какой-то степени отвечает и нашим интересам безопасности, и интересам безопасности американских союзников. Но наше военное руководство сразу объявило саму идею вредной для нашей безопасности, что означает, что переговоры просто не хотят вести. А жаль, потому что «спасение» российско-американских отношений, да и вообще их смысл состоит в том, чтобы расширять взаимодействие по очень широкому кругу вопросов, включая и вопросы военной безопасности.


- Насколько серьезным фактором в российско-американских отношениях является критика, которой Вашингтон подвергал внутреннюю политику Кремля в последнее время?


- Серьезность этого фактора уже сказалась в том, что Вашингтон перестал рассматривать Россию как потенциального союзника. Ведь критика, собственно, шла не от того, чтобы уязвить Россию. В США доминировало представление в США, что Россия со временем может стать серьезным союзником Америки. Но они поняли, что пока Россия действительно не разовьет демократическую систему, об этом говорить нечего. Поэтому сейчас, мне думается, временно (во всяком случае, пока) руководство США примирилось с мыслью, что в России если и получится какая-то демократия, то весьма условная, типа «суверенной». Поэтому зачем требовать слишком много от России, она на это не способна. Просто другое дело, что с «суверенной демократией» в России, конечно, союзнических отношений не будет и не может быть. Будут отношения партнерства - то есть, где-то подружимся, а где-то рассоримся.


XS
SM
MD
LG