Посол США в НАТО: разговоры о новой гонке вооружений смехотворны.
Владимир Путин: Не мы инициаторы нового витка гонки вооружений. Этих действий России не нужно бояться. И эти действия направлены на сохранение баланса в мире. И это крайне важный элемент сохранения всеобщего мира и безопасности.
Ирина Лагунина: Это – заявление Владимира Путина в ходе совместной пресс-конференции с его греческим коллегой. В развязывании нового витка гонки вооружений российских президент обвинил Соединенные Штаты, наших американских партнеров, как сказал Владимир Путин. Повод – планы создания системы противоракетной обороны, элементы которой будут расположены в Восточной Европе – в Чехии и Польше. О системе ПРО мы и беседуем с послом США в НАТО Викторией Нуланд. Россия провела испытание новой крылатой ракеты малого радиуса действия – Р-500. Предполагается, что Россия тем самым доказала, что способна дать эффективный отпор любым системам ПРО, которые Соединенные Штаты попытаются разместить в Европе. Есть ли опасность того, что это соревнование в игре в мускулы продолжится? И к чему оно может привести?
Виктория Нуланд: Знаете, то, что Россия предпочла ужесточить риторику, на самом деле вызывает сожаление. Мы неоднократно объясняли, что система ПРО – система оборонительного характера, что ракеты-перехватчики не несут боеголовок, что это ракеты двухступенчатые, они и не могут перехватить никаких российских ракет. Мы также заявляли, что мы готовы действовать прозрачно, предложить России полную систему проверок и верификаций. Более того, мы даже сказали российской стороне: «Послушайте, не надо создавать ракеты, присоединяйтесь к нам в строительстве противоракетных систем, давайте создавать эти системы вместе»! Но, конечно, вряд ли можно проснуться поутру и сказать себе: «А запущу-ка я сегодня новую межконтинентальную баллистическую ракету». Так и новая российская ракета разрабатывалась в течение нескольких лет. Она призвана обновить поколение, которое сейчас уже устаревает. Это – нормальный процесс, жаль только, что он используется в качестве противопоставления.
Ирина Лагунина: Это правда, крылатая ракета Р-500 – часть комплекса «Искандер», который собирались ставить на вооружение еще в начале 1990-х. Но тогда, конечно, денег на новейшее военное оборудование у России не хватало. Хорошо, допустим, что Россия вдруг скажет: замечательно, давайте строить системы ПРО вместе. Что конкретно НАТО или США готовы предложить?
Виктория Нуланд: Мы предложили целый комплекс совместных действий. Президент Буш звонил президенту Путину в марте с общим предложением о сотрудничестве, затем министр обороны Роберт Гейтс приезжал в Москву полтора месяца назад. Мы предложили все – от совместной разработки технологий до непосредственного строительства радаров и до обмена информации, полученной системами ПРО. Все, о чем мы только можем договориться. Так что, опять-таки, мы надеемся, что россияне вместо того, чтобы строить ракеты, присоединяться к нам в строительстве противоракетных систем, потому что мы считаем, что иранская ракетная программа – это угроза как нам, так и Москве.
Ирина Лагунина: Я как раз хотела спросить, от кого будет защищать эта система. Вы упомянули Иран…
Виктория Нуланд: Радары в Чехии и ракеты-перехватчики в Польше – часть системы, которая предоставит дополнительную защиту не только Соединенным Штатам, но и нашим союзникам от ракет дальнего радиуса действия, в первую очередь, Ирана. Что касается угрозы со стороны Северной Кореи, то мы защищены от нее системами ПРО на Аляске и в Калифорнии. Так что в данном случае основное внимание уделяется Ирану. Сейчас у Ирана на вооружении есть ракеты, которые представляют угрозу для наших союзников, расположенных в непосредственной близости от этой страны. Но Иран уже разрабатывает ракеты среднего радиуса действия, а к 2015 году, по нашим подсчетам, у него появятся и ракеты дальнего радиуса действия. Но и нам потребуется какое-то время для создания системы ПРО, так что мы хотим быть готовыми.
Ирина Лагунина: Но почему именно Чехия и Польша? Почему не ближе к Ирану? Я понимаю, что это – технический вопрос, но в России он тоже принял политико-пропагандистский характер.
Виктория Нуланд: Это простой вопрос географии. Что делает радар? Он засекает входящие ракеты, чтобы их можно было перехватить. Если радар расположен слишком близко к месту запуска – скажем, если он будет расположен в Болгарии или в Турции, - то у него просто не хватит времени навести на цель ракету-перехватчика, ракета уже пройдет мимо него. Так что это вопрос времени, в течение которого ракета находится на траектории. Чистая физика и геометрия.
Ирина Лагунина: Напомню, мы беседуем с послом США в НАТО Викторией Нуланд. Давайте вернемся к вопросу о гонке вооружений. Вот как раз в четверг президент России Владимир Путин вновь заявил, что США развернули новый виток гонки вооружений. Во-первых, что вы думаете по этому поводу, а во-вторых, можно ли на самом деле говорить о гонке вооружений?
Виктория Нуланд: По нашему мнению, эти заявления просто смехотворные. Под руководством президента Буша и президента Путина произошло самое значительное сокращение стратегического вооружения за всю историю отношений Москвы и Вашингтона. И это должно сохраниться в качестве политического наследия этих двух лидеров. По крайней мере, мой президент надеется сохранить это как свое наследие. Мы говорим сейчас об оборонительной системе ПРО, повторяю, на ракетах-перехватчиках нет боеголовок, они не способны летать на высоту, где бы они могли перехватить российские ракеты. А Москва оборачивает это все в громадную стратегическую угрозу. Стратегическая угроза для Соединенных Штатов, для наших европейских союзников и для народа Российской Федерации сегодня исходит от Ирана. И несмотря на все наши усилия – и Вашингтона, и Москвы, и всех остальных стран, которые участвуют в диалоге – остановить, ограничить, сдержать попытки Ирана обзавестись ядерным оружием, мы терпим поражение. Вот именно в этом вопросе мы должны удвоить наши усилия, как и укрепить наши оборонные возможности на случай, если дипломатия не сработает.
Ирина Лагунина: То есть вы хотите сказать, что все разговоры о гонке вооружений – это грозная риторика, за которой ничего не стоит?
Виктория Нуланд: Мы обеспокоены тем, что это абсолютно уводит от реальности и россиян, и всех нас. Это – оборонная система, система очень маленькая, и предназначена она против Ирана. И мы надеемся, что вместо того, чтобы растрачивать энергию на противостояние этой системе, Владимир Путин приложит силы к тому, чтобы строить эту систему вместе с нами, а не создавать новые ракеты.
Ирина Лагунина: Знаете, я ощущаю во всем это определенное противоречие. С одной стороны, российское руководство заявляет о том, что США для него угроза, что НАТО тоже организация отнюдь не дружественная, с другой стороны, все говорят о том, как плодотворно развивается сотрудничество в рамках Совета Россия-НАТО. Ну вам не кажется, что все-таки одно другое должно исключать?
Виктория Нуланд: Я верю в Совет НАТО-Россия. Мы готовимся отмечать 10-летие отношений Россия-НАТО. И 10-летие партнерства, когда мы все – 27 стран – сидим за круглым столом в алфавитном порядке так же, как сидят представители союзников по НАТО. Тогда мы все надеялись, что с окончанием «холодной войны» и угроза безопасности, и вызовы современности и для союзников, и для России те же, а не разные, как раньше. Мы надеялись, что сможем сотрудничать по самому широкому кругу вопросов. Я бы сказала, причем даже не как дипломат, а как мать, что Совет НАТО-Россия всегда был важным инструментом, потому что в его рамках мы смогли развить целый ряд совместных программ. В нем сотрудничают офицеры НАТО и офицеры России, гражданские специалисты НАТО и гражданские специалисты России – и никакая политическая риторика это сотрудничество не затрагивает. Это важно, как важно и то, что оно готовит будущее поколение, способное работать вместе. Например, каждый год мы проводим учения – подготовка и поведение в случае ядерной атаки. В прошлом году Россия участвовала в этих учениях в Вайоминге совместно с НАТО. Это дает нам возможность узнать друг друга, работать вместе, понять, что мы будем делать в случае кризиса. Еще мы сейчас совместно обучаем афганцев и представителей Центральной Азии, как проводить операции против наркосетей. Распространение наркотиков из Афганистана – это угроза и для России, и для нас. Так что повторяю, Совет НАТО-Россия – важный инструмент в строительстве отношений доверия и сотрудничества между будущими поколениями. И на мой взгляд, плохо, что политическая риторика развивается сейчас в противоположном направлении, потому что я и мои дети хотели бы жить в мире, где мы бы работали вместе над уничтожением общих для нас угроз, а не создавали бы сами для себя искусственные угрозы.
Ирина Лагунина: Вы сказали, что политическая риторика развивается в противоположном направлении. Она начинает влиять на практические отношения в Совете Россия-НАТО? Или пока проходит стороной?
Виктория Нуланд: Совет НАТО-Россия несет в себе две функции. Одна – практическое сотрудничество, о котором я говорила. Вторая – предоставить политический форум, в рамках которого мы могли бы обсуждать общие для нас проблемы. Я бы сказала, что практическое сотрудничество по-прежнему развивается хорошо, и мы всячески пытаемся его сохранить, чтобы будущие поколения военные могли работать вместе и не покупаться на всю эту ненужную риторику. А вот политические отношения действительно от этой накаленной температуры пострадали. Это не означает, что мы не будем пытаться продолжить диалог. И аналогичное движение наблюдается и с российской стороны. Например, Совет пригласили в Санкт-Петербург и Москву на торжественные церемонии по случаю 10-летия отношений. Российская Дума ратифицировала – после длительной отсрочки – соглашение с НАТО о статусе вооруженных сил. Это важный форум, и мы будем продолжать работать над ним, но это не просто.
Ирина Лагунина: Спасибо, мы беседовали с послом США в НАТО Викторией Нуланд. В беседе участвовал мой коллега Джереми Бранстен.
Демократия и безопасность. О чем будет говорить президент Джордж Буш в Праге.
Ирина Лагунина: 5-6 июня в Праге состоится международная конференция под длинным названием: «Демократия и безопасность: основные ценности и правильный выбор политики». Среди участников конференции можно встретить самые звучные имена – бывшие и нынешние президенты и премьеры, бывшие и нынешние диссиденты, дипломаты, публицисты, общественные деятели. Вацлав Гавел и президент Эстонии Томас Ильвес, премьер Чехии Тополанек и бывший премьер Испании Хозе Мария Азнар, Натан Щаранский и Гарри Каспаров, Людмила Алексеева и Александр Милинкевич, Март Лаар и Юлия Тимошенко и десятки других имен, которые у всех на слуху. Перед участниками конференции выступит и американский президент Джордж Буш. Что же свело этих занятых людей в Праге? Послушайте материал Ефима Фиштейна.
Ефим Фиштейн: «В сегодняшнем мире, полном конфликтов и распрей, нет оружия более действенного, чем продвижение демократии», считает Натан Щаранский. «У нас есть все основания верить в его успешность, ибо все без исключения люди хотят быть свободными. Лучше других это понимают диссиденты, борющиеся за демократию. Эта конференция уникальна уже потому, что политикам дает возможность вступить в прямой диалог с диссидентами».
Пражская встреча, организованная здешним Институтом исследований в области безопасности, Институтом стратегических исследований имени Адельсона при иерусалимском Шалем-центре и Мадридским фондом социального анализа, явится первым мероприятием в своем роде, на котором бывшие диссиденты смогут встретиться с действующими политиками и обсудить с ними важность борьбы за демократию и конкретные пути ее достижения. Почему именно упомянутые три института стали организаторами этой международной конференции? Разве другие не борются за демократию? Спросил я у программного директора Пражского института исследований в области безопасности доктора Иржи Шнайдера.
Иржи Шнайдер: Мы отнюдь не утверждаем, что список организаторов пражской конференции исчерпывает всех, кто в мире занимается этой проблематикой, таких гораздо больше. Есть такое латинское выражение «Тре фацет коллегиум» - «Для толкового обсуждения нужны как минимум трое». В порядке личных контактов и встреч мы пришли к выводу, что наши три института способны создать площадку для широкого обсуждения одной из центральных тем современности и попытаться найти ответ на вопрос, в какой взаимосвязи находятся борьба за демократию и обеспечение безопасности. А приняв решение о проведении конференции, мы уже стали подбирать потенциальных участников. Тот факт, что именно наши институты стали организаторами, отнюдь не означает, что мы считаем себя единственными знатоками вопроса.
Ефим Фиштейн: Легко заметить, что организаторы пражской конференции представляют государства, позиция которых по основным вопросам международной безопасности радикально расходится. В то время, как Чехия - активный участник международной коалиции в Ираке, Испания вывела свой континент оттуда и не поддерживает дальнейшее проведение иракской операции. Чем объяснить такое противоречие, если оно не кажущееся?
Иржи Шнайдер: Наши институты не представляют свои страны. Было бы нелепо делать вид, будто мы представляем позицию Чешской Республики. Это не так. Но во главе наших институтов стоят видные общественные деятели, профиль которых дает ответ на ваш вопрос. К примеру, основателем мадридского Фонда социального анализа является бывший премьер Испании Хозе-Мария Азнар, а он решительно не принадлежит к числу тех испанских политиков, которые несут ответственность за вами упомянутые решения. Войска из Ирака вывело правительство, которое пришло к власти уже после него. Во главе Института имени Адельсона при иерусалимском Шалем-Центре стоит Натан Щаранский – выдающаяся личность, человек с незаурядной судьбой, ставший символом стремления к свободе и демократии. Эти качества он проявил как своей диссидентской деятельностью в Советском Союзе, так и позднее, после репатриации в Израиль, где он занимался журналистской, а потом и политической деятельностью, став депутатом Кнессета и министром нескольких израильских кабинетов.
Ефим Фиштейн: Но почему именно диссиденты привлекли внимание организаторов конференции в контексте борьбы за демократию? Что могут поведать диссиденты политикам такого, что те бы не знали сами? Доктор Иржи Шнайдер из Пражского института исследований в области безопасности считает, что выбор диссидентов как источника важной информации не случаен.
Иржи Шнайдер: Диссидент – это достаточно точное понятие, хотя оно и относится к людям, очень разным по характеру и судьбам. Их, тем не менее, объединяет стремление к свободе не только для себя лично, но и для своего народа. Натан Щаранский снискал известность тем, что поставил своеобразный эксперимент, чтобы проверить степень свободы в Советском Союзе. Если вы можете выйти на главную площадь страны и беспрепятственно высказать свое мнение обо всем, что вас волнует, это безошибочный показатель того, что ваше общество свободно. Диссиденты – это люди, имеющие мужество публично добиваться прав и свобод для всех. Но, повторяю, это достаточно широкая группа активистов, включающая в себя как тех, кто просто хочет помогать обездоленным и преследуемым, так и тех, кто готов взять на себя ответственность за руководство своей страной.
Ефим Фиштейн: Треугольник организаторов не вполне совпадает с конфигурацией Европейского Союза. Думается ли вам, что концепция укрепления безопасности путем расширения демократии разделяется всеми в Европе? Иржи Шнайдер ответил так:
Иржи Шнайдер: С точки зрения интересов Чешской Республики можно было бы только приветствовать, если бы политика поддержки демократических сил в мире стала общеевропейской политикой. Пора кончать с ситуацией, когда поддержка демократии воспринимается как сугубо американское дело или даже как спецпроект нынешней американской администрации. Это не так. В мире немало тех, кто не может равнодушно наблюдать, как в тех или иных странах попираются фундаментальные права человека, а достойные люди преследуются за свои убеждения. Европе крупно повезло – в последние десятилетия она, за редкими исключениями, могла радоваться своему мирному, благополучному и демократическому существованию, но и ей пора понять, что пришло время отдавать долги и помогать другим.
Ефим Фиштейн: Участие американского президента в таком мероприятии можно назвать из ряда вон выходящим успехом. Как вам удалось этого добиться? И как на этом фоне понимать демонстративное отсутствие чешского президента Вацлава Клауса? Нет ли за этим обстоятельством скрытого конфликта? Иржи Шнайдер с такой трактовкой не согласен.
Иржи Шнайдер: Это по существу два разных вопроса, хотя они и взаимосвязаны – и в том, и в другом случае решающую роль играют личные отношения, человеческие контакты. Политик выбирает задачу по вкусу и своим участием придает делу политический вес. Участие американского президента объясняется как счастливым совпадением, так и хорошими связями наших партнеров в Белом Доме. Наша конференция состоится накануне встречи Большой Восьмерки, в которой он, разумеется, примет участие - если бы не это случайное совпадение, вряд ли он бы принял наше приглашение. Думаю, это будет полезно и нам, и Бушу. Слишком часто его политику поддержки демократии в мире сводят только лишь к военным операциям в Афганистане и Ираке. Наша конференция даст возможность продемонстрировать, что концепция поддержки демократических сил гораздо шире, чем американская политика в отношении этих двух стран. Присутствие президента Буша придаст всему мероприятию совсем другой вес, и позволит высветить эту тему глобального звучания с самых разных сторон.
Что же касается отсутствия чешского президента, то пока еще рано констатировать этот факт. Окончательная программа еще не утверждена, и в ближайшие дни в нее будут внесены кое-какие поправки и дополнения – тогда и будет ясно, как пражская программа будет выглядеть.
Ефим Фиштейн: Не получится ли в конечном счете так, что средства информации в тех странах, где правят недемократические режимы, просто замолчат эту конференцию и выступления своих диссидентов на ней? Иржи Шнайдер надеется на лучшее.
Иржи Шнайдер: Поживем – увидим! Важно, чтобы эти люди получили доступ к микрофонам. Мы не можем гарантировать того, что они получат доступ к СМИ в своих странах. Именно потому, что у себя дома они часто отрезаны от информационных каналов, очень важно, чтобы они имели такую возможность хотя бы за рубежом. Нужно неустанно напоминать международной общественности, что в этих странах есть немало инакомыслящих, и о них не следует забывать. Какой окажется их дальнейшая судьба, во многом зависит от обстоятельств и от них самих. Единственное, чем можем помочь мы – это проявлениями солидарности с ними и их делом. Вот, пожалуй, и все.
Ефим Фиштейн: Как можно было бы определить сверхзадачу международной конференции «Демократия и безопасность»? Ставят ли организаторы перед собой только лишь теоретические, научно-исследовательские цели или ожидают принятия каких-то призывов и деклараций, обращенных к реальным участникам политического процесса?
Иржи Шнайдер: Сочетать эти две задачи крайне сложно. От практических политиков, которые примут участие в работе конференции, вряд ли можно ожидать чисто теоретического обсуждения этих вопросов. С другой стороны, среди участников будет много экспертов, ученых и других специалистов, которые профессионально занимаются вопросами безопасности и демократии, активно публикуют свои работы на эту тему. Некоторые из них – например, главный редактор издания по вопросам демократии «Джорнел ов демокраси» господин Платтнер – предоставили в наше распоряжение свои работы, подготовленные к печати. Все материалы конференции и выступления участников также будут опубликованы в открытой печати – таким образом, от нее можно ожидать и большой информационной отдачи. Следовательно, и академическая сфера получит возможность ознакомиться с материалами и включить их в исследовательскую документацию, на основании которой готовятся рекомендации для политиков. В этом и заключается наша цель – а отнюдь не только в академической дискуссии.
Ефим Фиштейн: Доктор Иржи Шнайдер, программный директор Пражского института исследований в области безопасности, так описал цели и задачи международной конференции под названием «Демократия и безопасность», которая 5-6 июня состоится в Праге. А бывший диссидент, ставший президентом Чехословакии, Вацлав Гавел определяет задачи конференции своими словами: «Каждый, кто имеет счастье жить в условиях демократии, несет не только моральную ответственность за судьбы тех, кто такого счастья лишен – но и должен быть кровно заинтересован в их успехе. Поэтому мы обязаны помогать тем, кто имеет мужество служить делу правды в царстве лжи».
Жара в Европе и России. Во благо или во зло?
Ирина Лагунина: Жара – друг или враг? Обычно большинство людей задают себе этот вопрос с приходом лета. Но в нынешнем году аномально теплая погода установилась в Москве и на большей части территории России еще в мае. Этот месяц, по данным синоптиков, принес пять новых температурных рекордов. Столбик термометра в некоторые дни был близок к сорока градусам. Страдают от жары и жители Европы. Экологи считают, что нынешние тепловые волны, накрывшие многие страны – это часть глобального изменения климата. Врачи- кардиологи бьют тревогу – от жары страдают в первую очередь их пациенты. Так как же пережить жару? Рассказывает Любовь Чижова.
Любовь Чижова: Мороженщики бьют рекорды продаж, пиво подорожало, на полуголых девушек никто из старушек не смотрит с негодованием, на пляжах Москвы яблоку негде упасть, и даже в фонтанах на Пушкинской площади плещутся одуревшие от жары москвичи и гости столицы, а милиционеры их не трогают. И даже, наверное, завидуют. Синоптики обещают, что в начале июня жара в российской столице пойдет на спад, но потом опять вернется.
Большинство людей холодной зимой мечтают о жарком лете, вспоминают народные приметы и прикидывают - если зима холодная, лето будет жаркое, и наоборот. Нынче все перепуталось: зимы сначала не было вообще, потом было очень холодно, а потом в мае наступила почти сорокоградусная жара. Все это говорит о том, что глобальное изменение климата – не выдумка ученых, считает профессор, главный научный сотрудник центра демографии и экологии человека института народнохозяйственного прогнозирования РАН Борис Ревич….
Борис Ревич: На сегодняшний день мы имеем типичную тепловую аномалию, волну тепла. Мы ее описали в свое время в Москве всего несколько лет назад, когда начли заниматься этой проблемой. И из года в год количество таких тепловых волн на самом деле, к сожалению, увеличивается. Причем, естественно, все они весьма небезразличны для здоровья. И могу вам привести такие цифры. Для Москвы зона температурного комфорта, мы ее определили, когда проводили специальный проект по Москве – это от минус 20 до плюс 20 градусов. Но это среднесуточная температура. Это вот та зона, при которой смертность в Москве минимальная. А если держится такая тепловая волна, то естественно, ни к чему хорошему она не приводит. Тепловая волна 2001 года - 1200 дополнительных случаев смерти. Это очень много.
Любовь Чижова: Тепловая волна – это следствие глобального потепления, о котором так часто говорят экологи? Откуда она?
Борис Ревич: Это результат не потепления, а изменения климата. Действительно, все данные последних лет показывают, что неуклонно среднегодовые температуры растут в разных странах мира, в городах, в том числе и России и растет количество тепловых и холодовых волн. Мы проанализировали эти волн на территории Москвы и действительно видим, как из года в год количество таких волн постепенно нарастает. Естественно, увеличиваются риски для здоровья. Первое, что я вам советую - погрузите ноги, если есть такая возможность, в прохладную воду, не в холодную воду, а в прохладную воду. Это сразу создаст более комфортные для вашего организма условия. Головные уборы. Постарайтесь не садиться близко от кондиционера и от вентилятора, если он работает в вашей комнате. Вы постарайтесь, чтобы температура в вашей комнате была не ниже, чем плюс 17-18 градусов.
Любовь Чижова: А что пить в жару, Борис Александрович?
Борис Ревич: Конечно, идеальный вариант – это хорошая минеральная вода. Конечно, я бы вам мог посоветовать «Боржоми», которого вы нигде не найдете. Можно пить воду из-под крана, но только не кладите ее в морозильник. Потому что я вас уверяю, что сейчас наши отоларингологи получат гигантский букет различных заболеваний, связанный с тем, что люди пьют очень холодную воду и таким образом стимулируют новый очаг инфекции. Есть люди, которые прекрасно переносят жару. Вот у меня одна приятельница говорит – я ящерица, я готова лежать на камне весь день при температуре плюс 50, мне будет только хорошо. А есть люди, которые совершенно не переносят жару, и это тоже индивидуально. Но пить, пить, пить, причем действительно очень внимательно следить. Поэтому все это надо взвешивать с учетом своих возможностей и с учетом вреда, который может принести то или иное питание. Могу сказать только одно – старайтесь не съедать много жирного мороженного.
Любовь Чижова: Практически все медики сходятся в одном – от жары в первую очередь страдают дети и пожилые люди. Большинство из последних, как правило, подвержены сердечно-сосудистым заболеваниям. И поэтому кардиолог, доктор медицинских наук из научного центра сердечнососудистой хирургии им. Бакулева Симон Мацкеплешвили жару не любит. С ним побеседовала моя коллега Ольга Вахоничева.
Симон Мацкеплешвили: Жара такая аномальная, как сейчас в Москве, она в принципе представляет угрозу для многих людей для тех, кому больше 60 и для маленьких детей. Потому что во время жары нарушается обмен жидкости, многие люди потеют, теряют много жидкости, с жидкостью могут терять микроэлементы, соли, различные витамины. И когда от этого появляется жажда, то мы пьем обычную воду или газированную или сладкую воду, но не восполняем микроэлементы, витамины, поэтому нарушается баланс этих веществ в организме. Особенно это опасно для маленьких детей, потому что для них даже небольшая потеря жидкости вызывает сгущение крови и может привести к нежелательным последствиям со стороны желудочно-кишечного тракта и сердечнососудистой системы.
А если говорить о взрослых людях, то в первую очередь пациенты, у которых есть сердечнососудистые заболевания, они подвержены осложнениям и обострениям различных заболеваний - сердечной недостаточности, ишемической болезни сердца, артериальной гипертензии. Поэтому в первую очередь надо постараться защититься от жары, насколько это возможно, то есть быть в прохладных помещениях, не бывать на открытом солнце. И конечно, надо пить побольше жидкости, то есть не обычной жидкости, не воды и минеральной воды и соков. Желательно, чтобы это был зеленый чай или чтобы это были специальные растворы, которые можно купить в аптеках, содержащие микроэлементы, различные соли и витамины. Они может быть не очень вкусные, но зато они восполняют дефицит веществ, которые теряются с потом.
Конечно, надо ограничить физическую активность, надо стараться быть в прохладных помещениях. Главное - не быть на сквозняке, потому что несмотря на то, что высокая температура воздуха и кажется, что человека обдувает теплым воздухом, ничего не может произойти, на самом деле у пожилых людей возрастает риск воспаления легких. Потому что даже теплый сквозняк опасен для организма. В такую жару нежелательно находиться на открытом солнце никому, ни пожилым, ни здоровым, ни больным, ни детям. Категорически нельзя пить много жидкости, потому что эта жидкость не задерживается в организме, человек начинает тут же потеть и с потом может потерять пожилой человек очень большое количество калия и это может вызвать аритмию или более серьезные нарушения сердечной деятельности. И стараться не есть много особенно жирной пищи, мяса, не есть перед сном. И естественно, чаще бывать в душе для того, чтобы смывать высохший пот, чтобы кожа могла дышать.
Ольга Вахоничева: Как оказать первую помощь пострадавшему на улице от жары?
Симон Мацкеплешвили: Пострадать можно по-разному. Бывает солнечный удар, когда человек долго находился на открытом солнце. Бывает тепловой удар, когда человек находился в очень жарком, особенно влажном пространстве, необязательно на открытом солнце. Первая помощь, естественно, включает в себя: надо нейти более прохладное мест, расстегнуть одежду, дать приток свежего воздуха, может быть положить тряпочку или смоченную водой материю на лоб человека, растереть, дать коже возможность выделить тепло. Часто эти неприятности происходят, когда человек потеет и кожа не имеет возможность отдавать тепло, не может испаряться пот. То есть надо человека раздеть протереть прохладной водичкой и дать выпить какой-нибудь жидкости, потому что при этом часто наблюдается обезвоживание. Естественно, если это пожилой человек или ребенок, надо вызвать врача.
Любовь Чижова: Аномально жаркая погода стоит не только в России, но и во многих европейских странах. К примеру, в некоторых областях Чешской Республики введены ограничения на потребление воды для полива. Это связано с тем, что на протяжении весны выпало мало дождей, а уровень воды в реках понизился. Температурные показатели мая характерны скорее для летней погоды. Метеорологи говорят, что жителям Центральной Европы пора привыкать к новому климату. Из Чехии передает моя коллега Александра Вагнер….
Александра Вагнер: Зима в этом году выдалась теплая. В Праге в январе метеорологи зарегистрировали температурный рекорд – плюс 12 градусов тепла. В начале весны похолодало, но майская погода скорее напоминала лето. Неделю назад в Будапеште столбики термометров поднялись до отметки почти 35-ти градусов выше ноля. Ни зимой, ни весной осадков почти не было. Продолжает Ян Прето из Гидрометеорологического института Чешской Республики:
Ян Прето: Весенняя погода подтверждает климатический прогноз для европейской территории на ближайшее 30 лет. Мы должны привыкнуть к тому, что среднестатистическая температура будет выше, а осадков - мало. Нас ожидают длительные периоды засухи, а время от времени – затяжные ливни. Дожди будут идти нерегулярно. В этом году такую погоду мы можем наблюдать в Центральной Европе. Это связано с глобальным потеплением климата, но я пока что не считаю это аномалией.
Александра Вагнер: Малое количество осадков чешские метеорологи начали регистрировать в начале весны. В апреле - в Праге и Карловых Варах. В мае - в горных областях на западе и востоке страны. Здесь, в отличие от других районов Чехии, дожди идут чаще, но весной их выпало вдвое меньше. В результате уровень воды в некоторых реках снизился на 15 сантиметров. По словам Павла Пунчохача из Министерства сельского хозяйства Чешской Республики, ситуацию спасают водохранилища:
Павел Пунчохач: Пока что мы не вводили регулируемый отбор воды из рек. Тем не менее, в некоторых районах существуют локальные ограничения. Они связаны с потреблением подземных вод. 8 % населения Чешской Республики черпает воду из колодцев или скважин. В последнее время было мало осадков, поэтому уровень подземных вод снизился. Из одного и того же подземного источника воду могут черпать люди, живущие на расстоянии нескольких десятков километров друг от друга. Поэтому если в одном месте отчерпать много воды для полива, то ее не хватило бы для нужд местных жителей.
Александра Вагнер: Ян Прето из Гидрометеорологического института считает, что недостаток воды в Чехии связан не только с осадками.
Ян Прето: Старый способ чешского хозяйствования, еще до войны, был основан на принципе обработки небольших участков поля. Пахотные земли разделяли при помощи невысоких изгородей. Представьте себе типичный чешский ландшафт – холмистую местность. Во время дождя вода стекает с холмов вниз. Раньше она задерживалась искусственно и всасывалась в землю. В 50-х годах всю эту систему разрушили. Землю вспахали и создали обширные поля. Теперь после дождя вода не задерживается и стекает прямо в реки, а затем в море. Вместе с ней вымывается и верхний слой почвы.
Александра Вагнер: Несмотря на снижение уровня воды в некоторых реках, чешские метеорологи считают, что вводить ограничения на потребление воды преждевременно. Теплая весенняя погода – результат движения воздушных потоков. Они принесли южный ветер, который нагревается быстрее, чем в других районах Европы. Воздушное течение ничего общего с изменением климата не имеет. Как только над Центральной Европой подует ветер с севера, выпадут и осадки.
Любовь Чижова: Рассказывала моя чешская коллега Александра Вагнер. Российские синоптики также обещают своим соотечественникам осадки – в виде ливней, и даже ураганы. Сбудутся ли их прогнозы – увидим. Ученым ясно одно – погода будет преподносить все новые сюрпризы.
Продолжение рассказа о научных спорах с теорией Дарвина
Ирина Лагунина: В современном мире немало научных, религиозных и даже политических споров ведется вокруг эволюционной теории Дарвина. Большинство противников эволюционной теории ссылаются на достижения биологии, которые не согласуются с установками классической эволюционной теории. Сегодня член-корреспондент Академии Медицинских наук профессор института микробиологии и иммунологии им. Гамалеи Георгий Смирнов продолжает рассказ о современном видении закономерностей эволюции живого мира. Главный путь усложнения организмов - это не перебор случайных мутаций, а добавление и комбинирование функциональных блоков генов. Блочный принцип устройства геномов предопределяет эволюционное развитие на несколько шагов вперед. С профессором Георгием Смирновым беседовали Александр Костинский и Александр Марков.
Александр Костинский: Ученые убедились, что мутации, то есть тот материал, с которым работает естественный отбор, не могут происходить в любом месте хромосомы. Неслучайность геномной географии мутаций заставляет делить естественный отбор делить на две фазы. Первую контролирует молекулярные механизмы, то есть сами гены и белки, а уже вторую - внешние условия. Нужно сказать, что для изучения первой фазы естественного отбора микроорганизмы исключительно удачный объект. У них компактный геном, его относительно легко прочитать, они легко мутируют и очень быстро размножаются. Поэтому изучение механизмов эволюционного развития и в особенности ее первой геномной фазы сейчас во многом перешло из области исследования ископаемых животных и растений в область микробиологических исследований. Вопрос Георгию Смирнову: считаете ли вы, что ваши результаты – это развитие теории Дарвина?
Георгий Смирнов: Рассматриваем как развитие, более того - это уже даже не теория Дарвина, это качественно более серьезное. Теория Дарвина заложила основы понимания, она описала естественный отбор, он действует, он работает в окружающей среде, все это есть. Но было бы наивно думать, что все только этим и ограничивается. Ведь мы прекрасно понимаем, что мы не можем объяснить с помощью тех данным, которыми располагал Дарвин, все, что мы наблюдаем сейчас. Грош цена такой науке, если за сто лет развития она ничего нового не обнаружила бы. Она обнаружила такую массу явлений, о которых ни Дарвин, ни его последователи не могли подозревать. Ведь тогда не было открыто ДНК, тогда не было известно ничего о генах. Тогда термин мутация употреблялся, но он употреблялся очень условно и абстрактно, никто не знал, что это такое. Совсем недавно благодаря успехам генетики, прежде всего генетики микроорганизмов, а в последнее десятилетие успехам молекулярной биологии, удалось прочитать геномные тексты. Вы слышали о том, что прочитан геном человека, точно так же прочитаны геномы и многих микроорганизмов, в том числе тех которые вызывают те или иные заболевания.
Александр Костинский: А сколько приблизительно нуклеотидов, то есть буковок, из которых записана ДНК?
Георгий Смирнов: Можно сказать, что у стандартного нормального микроба их больше четырех миллионов. Выяснилось, что у ближайших родственников нормальных бактерий, например, всем известный возбудитель туберкулеза, у него больше четырех миллионов. А его ближайший родственник возбудитель проказы, у него примерно на миллион меньше.
Александр Костинский: Существенно.
Георгий Смирнов: Причем, если говорить о генах, то если в первом случае этих генов четыре тысячи с лишним, то во втором случае почти на две тысячи меньше. То есть куда-то делались две тысячи генов - не так мало, согласитесь.
Александр Марков: Половина фактически.
Георгий Смирнов: Почти. И такие же картинки мы можем увидеть, сравнивая геномы возбудителя чумы с ближайшим родственником, возбудителя сифилиса, возбудителя сыпного тифа, например. Но это наблюдается не только у патогенных организмов, это наблюдается и у симбионтов. Симбионты - это тоже бактерии, которые не вызывают заболевания, но сожительствуют с другими организмами, многоклеточными организмами.
Александр Костинский: Иногда полезные.
Георгий Смирнов: Бывают полезные. В частности, симбионт мхи цеце очень ей полезен, без него муха цеце не могла бы размножаться. Это не просто банальный академический интерес, дело в том, что муха цеце является распространителем другого организма - трипаносома бруция, которая вызывает сонную болезнь, поэтому это очень актуально для африканских стран, чтобы лишить репродукции, нужно избавить ее от симбионтов. У симбионтов геном еще меньше. Скажем, у того же симбионта мухи цеце около 600 генов - 611. У симбионта тлей около пятисот геном. Но рекордно малым геномом обладает цитрусовой пселинды, насекомое, похожее на маленькую цикаду. У него всего 182 гена, меньше нет. Как же они выживают? Оказывается, они утратили все гены, которые в условиях существования не являются необходимыми, они не нужны. Постольку поскольку все, что они могли продуцировать, такой симбионт получает от макроорганизма, многоклеточного, в котором он живет.
Александр Костинский: То есть на ком он паразитирует.
Георгий Смирнов: Конечно. То ж самое можно сказать и о патогенных организмах. Они могут восполнять недостатки своего метаболизма за счет хозяина. Так вот в соответствии с общепринятыми концепциями сейчас большинство ученых, если не все, считают, что гены, которые были утрачены, утрачены были потому, что они стали ненужными в данных условиях окружающей среды, естественным отбором перестали поддерживаться и были выброшены. Я как раз думаю, что эта точка зрения некорректна. Возражения у меня против такой точки зрения сводятся к нескольким аргументам. Но, во-первых, ближайшие родственники этих самых организмов с редуцированными геномами, оставаясь, например, паразитами патогенными, свои гены не утрачивали, а сохранили в полном объеме. Это первое. Второе: оказалось, что процесс утраты генов присущ не только патогенным объектам, но и свободно живущим организмам. Так в фитопланктоне океана есть такая цианобактерия, в ней обнаружен процесс редукции генома, который идет до сих пор.
Александр Марков: Причем это не только бактерия, а массовая.
Георгий Смирнов: Она составляет большую часть биомассы фитопланктона океана поверхностных слоев. То есть она живет совершенно свободно, ни на ком не паразитирует, но тем не менее. Более того, процессы редукции или компактизации геномов отмечены и у насекомых, и у растений. Они никакие не паразиты - это все свободно живущие организмы, тем не менее, там это тоже имеет место.
Александр Костинский: То есть, условно говоря, отбором занимаются какие-то микробиологические элементы сами, у них своя игра какая-то.
Георгий Смирнов: Я бы назвал не микробиологические, а молекулярные элементы. У них действительно своя игра, причем игра очень сложная. Создается впечатление, что любой геном, геном любого вида имеет свою собственную программу в хорошем смысле слова, программу развития. Эта программа не жестко записанная, она должна меняться, потому что каждое изменение приводит к изменению структуры генома. Раз изменилась структура генома, изменилась и программа.
Александр Марков: Программа эволюционных изменений.
Георгий Смирнов: Совершенно верно, программа эволюционных изменений. Организм сам определяет направление своего эволюционного развития и что очень много закодировано в виде программы внутри самого организма.
Александр Костинский: Это очень сильный поворот. Если мы говорили, что реально решает изменчивость среды и какая-то случайная мутация, хорошие закрепились, плохие вылетели. Оказывается, картина не просто сложнее, а гораздо сложнее.
Георгий Смирнов: Да, гораздо сложнее. С помощью мутации никогда не возник новый ген.
Александр Костинский: О чем и говорили некоторые креационисты: берем велосипед, начинаем ломать, ремонтируем, получили «Боинг».
Георгий Смирнов: Совершенно верно, с помощью мутации нельзя создать новый ген, а с помощью рекомбинации, то есть внедрения одного сегмента ДНК в геном другого объекта можно привнести какой угодно ген. Здесь есть совершенно чудесные вещи. Иногда микроорганизм-симбионт может унаследовать ген своего хозяина, который ему совершенно не нужен и не может быть нужен.
Александр Костинский: То есть как строится блочный дом, то реально идут не кирпичи-мутации, а эволюция идет блочными принципами.
Георгий Смирнов: Вы абсолютно правы. Геномы современных объектов действительно состоят из крупных блоков, которые часто имеют самое разнообразное происхождение. И действительно, эволюция идет по пути создания геномов из блоков, современные геномы созданы из блоков. Причем, как мы с вами понимаем, вы хорошую аналогию провели с домом, ведь дом всегда младше, чем его блоки, из которых он был сделан. То есть блоки старше, чем геном. В свое время природа тем или иным способом отобрала те или иные блоки. И это находит свое подтверждение в устройстве даже современных геномов. Очень часто в большинстве случаев гены, объединяемые одной функцией, находятся вместе. И такое объединение генов вместе называется геномным островом. Если этот остров отвечает, допустим, за болезнетворные свойства, он называется островом патогенности. Вот так устроены геномы, они состоят из блоков. И эти блоки, видимо, собирались в свое время за счет процессов, когда сегменты ДНК встраивались в определенные сайты, таких сайтов предпочтительных несколько. Причем этот процесс универсальный, всеобщий. В блоках эти гены теряются, в блоках они приобретаются и в блоках они заменяются. Это что значит – это потенциальная возможность приспособиться к новой экологической нише. Тоже предадоптация, предвидение возможных перемен наблюдается.
Александр Костинский: То есть получается, что организмы, у них есть не просто случайная приспособляемость, а целая программа приспособления.
Георгий Смирнов: Совершенно верно.
Александр Марков: Я бы еще хотел уточнить, что все-таки элемент случайности вы не отрицаете, что программа эволюционного развития, о которой вы говорите, которая заложена в геноме, она не строго детерминирует какие-то вероятности.
Георгий Смирнов: Безусловно, не строго, она сама меняться должна. Все биологические процессы вероятностные, как все физические процессы в микромире, все они вероятностные.
Александр Марков: Это просто, чтобы слушатели не подумали, что речь идет о полной предопределенности.
Георгий Смирнов: Нет, ни в коем случае не полная определенность. Но и вовсе не хаотическая случайность, которую, как раньше считалось, мы выбрасываем на суд внешней среды естественного отбора, вовсе нет.
Александр Костинский: Если мы говорим, что ДНК – это программа, то это самоизменяющаяся программа. То есть программа, в которой заложено ее изменение. Много лет назад программисты придумывали такие программы, где подразумевалось, что программа может в определенных случаях сама себя менять, то есть переписывать какие-то куски. Но как вы говорите, это какие-то заготовки переписывания кусков. И фактически природа, оказывается, этот механизм взяла на вооружение.
Георгий Смирнов: Только программисты тридцать лет назад, а природа, как вы выразились, три миллиарда лет назад.
