Владимир Тольц: Мы возвращаемся к разговору о революции 1917 года. И сегодня поговорим об обстоятельствах, о которых обычно забывают, когда речь о революции. О музеях.
Ольга Эдельман: Существует такой стереотип, что музей - место тихое, предельно удаленное от текущей политики. Был в свое время анекдот про старого профессора, на вопрос в анкете "где вы были во время октябрьской революции" - отвечавшего, что находился в библиотеке. Стереотип глубоко неверный. С самых разных точек зрения, музею от жизни никуда не деться.
Владимир Тольц: А сегодняшняя наша тема и вовсе звучит очень актуально, поскольку речь пойдет об охране и хищениях музейных ценностей, в том числе - в Эрмитаже. Итак, 1917 год, произошла февральская революция. Царь отрёкся. Сразу встает вопрос: а что с царскими дворцами? «Февраль» делали люди. Часто - довольно интеллигентные, они понимали, какую историческую, художественную, да и материальную ценность представляют собой бывшие оплоты самодержавия.
Коменданту г. Ораниенбаума, 15 марта 1917 г.
Ввиду настоятельной необходимости самой бдительной охраны предметов внутреннего убранства Ораниенбаумского дворца и недостаточной надежности охраны их с помощью караулов, - Художественное Совещание при комиссаре Временного Правительства над бывшим Министерством двора и уделов ходатайствует: 1) об упразднении караулов, 2) о замене их запором дверей на замок и наложении печатей, 3) о полном запрещении входа кого бы то ни было вовнутрь дворца, и 4) об охране дворца помощью лишь сторожей, поставленных самим владельцем. Что же касается Китайского Дворца, то Художественное Совещание просит г. коменданта о назначении наружного караула.
Ольга Эдельман: Не доверяли они революционным караулам, ох не доверяли. Замки и сторожа представлялись гораздо более надежными.
Владимир Тольц: Здесь, обратите внимание, еще идет речь о «владельце» дворца, - т.е., «вопрос о собственности» революция пока не решила.
Ольга Эдельман: Но уже появилось некое Художественное совещание при комиссаре Временного Правительства, оно же Совещание по делам искусств. Оно курировало то, чем ведало бывшее Министерство двора и уделов, то есть непосредственно придворное хозяйство, царские резиденции и имения, принадлежавшие членам царской семьи. Поскольку в стране было двоевластие - Временное Правительство и Советы рабочих и солдатских депутатов, то и Художественное Совещание заодно являлось Комиссией по делам искусств при Советах. Председателем этого совещания/комиссии был Максим Горький, вице-председателями художники Александр Бенуа и Николай Рерих, а в роли секретаря художник Михаил Добужинский.
Владимир Тольц: Весьма громкие имена. Другой вопрос - каковы были их реальные возможности.
Директор Александровского лицея - председателю Совещания по делам искусств, 29 марта 1917 г.
Препровождая при сем список похищенных вещей Пушкинского музея при Александровском лицее и фотографические из каталога музея снимки с наиболее ценных предметов, имею честь уведомить Особое совещание по делам искусств, что Комитетом Пушкинского общества немедленно по обнаружении кражи было заявлено о сем начальнику петроградской милиции и помощнику общественного градоначальника и по их указаниям приняты все меры к розыску перечисленных вещей. Вместе с тем, принося глубокую благодарность Особому Совещанию за готовность придти Лицею на помощь в этом деле, считаю своим долгом присовокупить, что все наиболее ценные предметы музея и собрания рукописей находятся в полной сохранности и что за нахождением в настоящее время в здании Лицея пункта 4-го отряда студенческого милиционного отряда Петроградской стороны и военного караула никакой непосредственной опасности музею и его ценностям не угрожает.
Владимир Тольц: Ничего удивительного нет в том, что как только появился вакуум власти - сразу на это отреагировали разнообразные уголовные элементы. Обокрали сейф в кабинете директора Александровского Царскосельского Лицея - уже тогда там, помимо самого учебного заведения, имелся и пушкинский музей.
Ольга Эдельман: В сейфе, по всей видимости, хранились золотые вещи. Несколько золотых лицейских выпускных медалей и колец начала 20 века, памятная золотая медаль пушкинского столетнего юбилея - но это все не столь важно, главное - мемориальные пушкинские вещи.
Золотой принадлежащий А.С. Пушкину перстень с резным восьмиугольным сердоликом. На камне сокращенная надпись на еврейском языке.
Ножницы, принадлежавшие А.С. Пушкину. Очень массивные, хорошей стали и работы (длинною 16 сантиметров).
Свинцовая круглая пуля, величиною в маленький каленый орех, в золотой оправе на манер брелока. Эта запасная пуля, по преданию, взята из жилетного кармана раненого А.С. Пушкина 27 января 1837 г.
Ольга Эдельман: Упомянутые ножницы поэт в свое время подарил сестре, запасная пуля напоминала о дуэли, но все же была не более чем запасной пулей. А вот кольцо - это очень важно. Это то самое знаменитое кольцо-талисман, упомянутое в нескольких стихотворениях ("Храни меня, мой талисман"). Как считают пушкинисты, это кольцо подарила Пушкину во время его одесской ссылки графиня Елизавета Ксаверьевна Воронцова, в которую он тогда был сильно влюблен. Это было кольцо-печатка с сердоликовой вставкой и надписью на древнееврейском языке, имя первого владельца перстня. Известно, что Пушкин оставил кольцо своему другу и секунданту Константину Данзасу. Насколько я понимаю, дальнейшая судьба этого кольца пушкинистам неизвестна, до нас оно не дошло; а вот знают ли пушкинисты о краже 17 года?
Владимир Тольц: Ну, о дальнейшей, после 17 года, судьба кольца я могу лишь догадываться: тогда многие краденные золотые вещи переплавляли. И тут уж никакая милиция, введенная вместо упраздненной царской полиции, никакой "общественный градоначальник" ничего поделать не могли... Впрочем, мы знаем эту историю только из документов Художественного совещания, и знаем ее не полностью. Какие-то документы еще могут найтись в других архивах….
Ольга Эдельман: Как бы то ни было, довольно сложно охранять культурные ценности, когда власть рухнула, полиция утратила авторитет, а революционные солдаты, матросы и трудящиеся вообще склонны полагать, что им все дозволено.
Владимир Тольц: Мало того, Оля. Вот этот самый «народ» сверг старую власть, и что дальше-то происходит?
Ольга Эдельман: Из самых лучших, свободолюбивых побуждений крушат ее наглядные символы.
Начальник Инвалидного императора Павла I дома (Петроград, на Каменном острове) - в Особое совещание по делам искусства, 11 апреля 1917 г.
Уведомляю, что ... орел, украшавший здание вверенного мне Инвалидного Дома, 3 марта сего года во 2-м часу дня подошедшею толпою народа около 200 чел. был сорван вместе с доской с надписью "Инвалидный императора Павла I -го Дом" и разбит топором той же толпой на мелкие куски в присутствии некоторых инвалидов и административных чинов. Ввиду возбужденного состояния толпы никаких мер к охранению указанного орла принять не предоставлялось возможным.
От Особого Совещания по делам искусств Александр Бенуа - комиссару Головину, 17 апреля 1917 г.
До сведения Особого Совещания по делам искусства дошло, что в некоторых городах, например в Твери, Пскове и пр., пострадали предметы, имеющие характер отчасти чисто художественный, отчасти историко-археологический (портреты царствующего дома, находившиеся в правительственных местах, зерцала и пр.).
Признавая за всеми этими предметами большое художественно-историческое значение, Особое Совещание по делам искусства постановило просить вас, не признаете ли вы, милостивый государь, возможным войти с представлением к Временному Правительству о том, чтобы был издан особый циркуляр с указанием, чтобы подобные предметы, во избежание уничтожения, были сданы в местные ученые архивные комиссии.
Ольга Эдельман: Беспокойство за сохранность фасадов и памятников с царскими гербами породило даже замечательный документ. Сочинили его по инициативе Художественного совещания, текст напечатали в виде листовок и распространили по Петрограду.
Граждане милиционеры!
Приглашаем вас бдительно оберегать старинные здания и всякие на них украшения.
В частности, если кто-либо пытался бы разрушить (или снять) государственные гербы, находящиеся на некоторых зданиях (в виде лепки или из металла), просим вас энергично прекращать подобные стремления и разъяснять, что гербы эти часто являются неотъемлемым украшением, связанным с архитектурою.
Не имея ничего общего с гербом свергнутой династии Романовых и указывая на время построения многих лучших наших сооружений, характеризуя стиль, отмечая эпоху, эти знаки являются гербами Государства Российского: в них заключена часть истории искусства нашего.
Ольга Эдельман: Далее следовал список зданий, решеток и памятников, на которых имеются старинные государственные гербы: университет, Смольный институт, арка Сената, Манеж, Александринский театр, решетка Летнего сада, решетка и пьедестал Александровской колонны и т.д.
Владимир Тольц: Может, милиция при Временном Правительстве и прониклась почтением к государственному гербу, "не имеющему ничего общего с гербом свергнутой династии Романовых". Но потом, как мы знаем, настала советская власть и с этим "неотъемлемым украшением" она разобралась.
Ольга Эдельман: Мы сегодня рассказываем, как февральская революция 1917 года отразилась на том, что сейчас мы привыкли считать важнейшим национальным культурным достоянием - бывших императорских дворцах. Зимний Дворец сменил хозяев, вместо царской семьи, чинов придворного ведомства пришло заседать в его залах Временное Правительство. А дворец открыли для народа - чтоб видели, как жили цари.
Временно исполняющий обязанности заведующего бывшими императорскими библиотеками - комиссару Временного Правительства, 8 июня 1917 г.
Вследствие резолюции господина комиссара Временного Правительства ... на моем донесении ... о пропаже из кабинета императора Александра II в Зимнем Дворце принадлежавшей ему, находившейся на туалетном комоде, головной щетки, - мною были опрошены дежурившие в то время в названной комнате лакеи Бондарь и Петров, которые заявили, что в воскресенье, 4 сего июня, около полудня, на туалетном комоде все предметы были налицо. К трем часам число посетителей, по впечатлению названных лакеев, могло достичь нескольких (по их выражению - трех) тысяч, а после прекращения посещений щетка на месте усмотрена не была. Что касается состава посетителей, - преимущественно лиц в солдатской форме, - то таковой характеризуется, как не заслуживающий доверия, со стороны обоих лакеев, указывающих на вызывающий, зачастую даже угрожающий тон и на проявляемое в значительной степени "озорство" (неудавшиеся попытки отвинтить бронзовые дверные ручки; сидение на имеющейся в помещениях императора Александра II мебели, в результате чего - поломка кресла в бывшей Малой Библиотеке). Вместе с тем, отмечаются и повторяющиеся посещения одними и теми же лицами обозреваемых помещений (по 4-5 раз в день), чему лакеями придается особое значение, как факту, до известной степени подозрительному.
Ввиду ясно определившейся - подтверждаемой и вышеприведенными показаниями лакеев Бондаря и Петрова - невозможности наблюдения за сохранностью находящихся в кабинете императора Александра II предоставляемых обозрению многочисленных вещей при значительной посещаемости этой комнаты и наличности весьма малого (2-3 чел.) состава охраняющего персонала, - мною, совместно с кн. Сидамон-Эристовым и помощником заведывающего собственными его величества библиотеками Громаном, была произведена уборка всех предметов, коим, ввиду их ценности и портативности, могла угрожать опасность уноса; названные предметы были размещены в пустующих отделениях этажерки и стола в помещениях императора Александра II , а соответствующие ключи переданы в Канцелярию господина комиссара Временного Правительства над б[ывшим] министерством двора. Более крупные предметы, могущие подвергнуться порче, были помещены в небольшом запертом помещении подле кабинета.
Остальные, весьма немногочисленные и материальной ценности не представляющие вещи, в числе коих находилась и упомянутая щетка, были оставлены для обозрения, по просьбе лакеев, с целью сохранения комнате жилого вида.
Ввиду всего изложенного, а также принимая во внимание полнейшее отсутствие возможности при указанных условиях восстановить утрату, я поставлен в необходимость просить о разрешении исключить из инвентарного каталога значащуюся под № 451/462 одну головную щетку.
Ольга Эдельман: Разрешение на исключение головной щетки из инвентарной описи комиссар Временного Правительства дал. А также сообщил, что раз так, то им "признано необходимым несколько изменить порядок впуска публики для осмотра дворца".
Владимир Тольц: В нашей передаче участвует советник директора Эрмитажа Юлия Кантор. Я хочу спросить ее: а что вообще творилось в Эрмитаже, в Зимнем дворце в эти месяцы между февралем и октябрем 1917-го? - Впустили огромное количество народа - а что, кстати, в масштабах Зимнего дворца означают несколько тысяч посетителей в день, это много или не очень? Предметы стали пропадать. Охрана очень слабая, но к этому мы чуть позже еще вернемся.
Юлия Кантор: Во-первых, я могу сказать, что несколько тысяч человек в день для Эрмитажа, для Зимнего дворца 21 века – это очень мало. Потому в год в наш музей приходит около трех миллионов человек. Что касается Зимнего дворца, то до 17 года практически он не был общедоступным музеем. Эрмитаж был со времен Николая Первого собственно музеем, а Зимний дворец императорской резиденцией. Однако накануне реформ 1861 года Эрмитаж стал открытым для свободного посещения. Я напомню, Лувр, Дрезденская галерея, Прадо, Лондонская национальная галерея к этому времени уже давно были публичными музеями.
К вопросу о цифрах. К началу 80 годов посещаемость Эрмитажа достигла 50 тысяч человек в год. И в это время начинают издаваться каталоги и списки картин и последующие работы, связанные с историей Эрмитажа, для широкой публики. Характерно, что идея просвещения масс принадлежит именно большевикам. Еще с 1913 года большевистская газета «За правду», впоследствии переименованная просто в «Правду», начала публиковать методические указания по осмотру петербургских музеев и, в частности, главного из них – Эрмитажа. Наступает Февральская революция, которую Эрмитаж принял спокойно, новой власти присягнув сразу. В марте 17-го года, на общем собрании сотрудников Эрмитажа было решено: научную работу продолжить в полном объеме, но для публики музей полностью закрыть. Впрочем, этот запрет вскоре уже отменили.
Ольга Эдельман: И вот еще вопрос к нашей гостье. После Февраля во многих учреждениях культуры под знаком демократизации стали возникать различные союзы низших служащих, и они повадились диктовать свое мнение. Уборщики и курьеры в типографиях и театрах претендовали на то, чтобы их мнение учитывалось при выборе книг и пьес. Комиссарам Временного Правительства пришлось даже отписывать, что демократия демократией, но курьеры в вопросы репертуара или тематики научных работ вмешиваться не должны. Как жил в эти месяцы Эрмитаж, Зимний дворец? До революции Эрмитаж был уже музеем и имел какой-то музейный штат. А вот дворец, как мы видели из докладной записки, оставался на попечении бывших придворных лакеев. Кто там служил, или работал? И когда Зимний стал обычным, нормальным музеем, частью Эрмитажа?
Юлия Кантор: Зимний стал частью Эрмитажа уже после революции, в соответствии с приказом, изданным Луначарским. А поначалу революционные события, связанные с Зимним дворцом, Эрмитажа как музея не коснулись. В предшествующие 25 октября дни музей был изолирован от Зимнего дворца. Интересно другое, что Эрмитаж не пострадал во время так называемого штурма Зимнего. Естественно, речи идет не о мифологии, связанной с Эйзенштейном, сколько о беспорядочной стрельбе картечью и шрапнелью по зданиям музея и собственно Зимнего дворца. Лишь два снаряда, выпущенных с Петропавловской крепости, попали в бывшую приемную Александра Третьего, угловую комнату третьего этажа в северо-западной части здания. Вообще трудно объяснить, зачем штурмующие стреляли из гаубиц по фактически безоружному дворцу. Видимо, это была просто психическая атака. События 25 октября 1917 года Эрмитаж встретил с негативной растерянностью. Последующие пять дней напряженного и беспомощного ожидания закончились большевистским императивом. 30 октября или 12 ноября по новому стилю народный комиссар просвещения Луначарский издал распоряжение: «Именем правительства Российской республики предписываю объявить Зимний дворец государственным музеем наравне с Эрмитажем».
Кстати, именно первые постреволюционные дни породили миф о немедленном пролетарском разграблении Зимнего дворца. На самом деле системного и тотального грабежа в 17-м не было, случалось разовое, к счастью, не катастрофическое воровство. А вот катастрофическое разграбление началось десять с лишним лет спустя, когда в целях получения валюты с молотка продавали эрмитажные шедевры за рубеж. Через две недели после победы революции состоялось совещание служащих музея, на котором было единогласно принято решение: присоединиться к Союзу служащих всех правительственных учреждений и, в частности, к мерам бойкота захватчиков власти с целью не дать им возможности укрепиться, выражающиеся в следующем: не признавать властью представителей захватчиков и продолжать исполнение всей текущей работы. В случае вмешательства отвечать бойкотом. Советское правительство, видимо, еще не адоптировавшееся к собственной победе, в свою очередь на ультиматум отреагировало вполне мирно. Луначарский даже провел аналогии с поведением Лувра в дни Парижской коммуны и пообещал в эрмитажные дела не вмешиваться. Советская власть официально бунт в Зимнем дворце просто решила не замечать.
Владимир Тольц: А теперь давайте вернемся к вопросу об охране Эрмитажа.
Директор Эрмитажа граф Дмитрий Толстой - комиссару Временного Правительства, 22 августа 1917 г. Доверительно.
Вопрос об охране Эрмитажа меня особенно тревожит в настоящее время, и я позволяю себе обратиться за вашим содействием в видах гарантии от возможных случайностей. Дело в том, что караульную службу у нас несет с 1 марта сего года 6-й Запасный Саперный батальон. Хотя между администрацией Эрмитажа и караулом никаких особенных недоразумений до сих пор не возникало, все же, ввиду того, что батальон этот является одной из самых недисциплинированных частей Петроградского гарнизона, и отношение многих из здесь несущих караульную службу солдат к охраняемым ими сокровищам, по словам разговаривающих с ними наших служителей, бывает явно большевистского характера, я обратился 15 июля к г. комиссару Временного Правительства над б[ывшим] Министерством Двора с просьбой ходатайствовать перед штабом Петроградского округа о регулировании караульной службы. Тогда же я предполагал, что может быть, будет найдено более соответственным поручить несение службы соседнему Преображенскому полку, что, по-видимому, не было признано целесообразным, и 6-й батальон продолжает нести караульную службу. Однако, временно исполняющим обязанности коменданта Зимнего Дворца полковником Анненковым был введен больший порядок в караульную службу, состав усилен и выставлено 3 наружных поста - один на набережной, второй по линии Зимней канавки, и третий у ворот во внутренний двор. Были преподаны указания насчет пропуска лиц, служащих и посторонней публики. Тем не менее, состав караула из солдат 6-го батальона, известных своими большевистскими наклонностями, не может меня не тревожить. В разговорах со служителями солдаты относятся к охране сокровищ Эрмитажа крайне несознательно, а в случае какого-нибудь нападения или экспроприации едва ли они окажут нужное противодействие, если не предположить худшее.
Должен для сведения присовокупить, что караул состоит из 19 человек при офицере. Офицеры же, должен признать, - бывали люди интеллигентные и приличные. Не знаю, найдете ли вы возможным переговорить с новым комендантом дворца или с командующим войсками, но мне кажется, что при теперешней угрозе, как возможных большевистских выступлений, так и постоянных грабежей, на охрану нашей Сокровищницы должно быть обращено особенное внимание.
Ольга Эдельман: Это август 17 года, уже после июльских событий. Выступления большевиков были эксцессами вполне ожидаемыми.
Комиссар Временного Правительства Головин - главнокомандующему войсками Петроградского военного округа, 24 августа 1917. Секретно.
Вполне присоединяясь к доводам и соображениям, высказанным директором Эрмитажа в прилагаемом при сем в копии письме, убедительно прошу вашего распоряжения об ежедневном и возможно срочном назначении наряда юнкеров для несения караульной службы в Эрмитаже, взамен несущего в настоящее время означенные караулы 6-го Запасного саперного батальона.
Владимир Тольц: Наверное, наши слушатели уже поняли, что эта деталь, так сказать, сугубо музейной истории, приобретает ключевое значение. Вот они, те самые юнкера, которым предстояло охранять Зимний в октябрьские дни. Они сменили пробольшевистски настроенных солдат саперного батальона, об этом и советские историки писали. Но произошло это не столько вследствие интриги членов Временного Правительства (которая, впрочем, тоже могла иметь место), а по просьбе, оказывается, директора Эрмитажа, озабоченного судьбой музейных ценностей.
Ольга Эдельман: То есть, выходит, рассуди граф Толстой тогда иначе, не напиши он этого письма - и пресловутого штурма Зимнего не было бы?
Владимир Тольц: Ну, мы с вами уже в одной из передач про штурм Зимнего говорили. Это - событие в немалой мере мифическое. Да и, в сущности, для хода революции оно имело скорее символическое значение.
Ольга Эдельман: Согласна, не штурм Зимнего - так был бы еще какой-нибудь эпизод, означавший захват власти большевиками и смещение Временного Правительства. Оно, увы, не было способно контролировать ситуацию.
Владимир Тольц: Вот еще один вопрос к гостье нашей передачи Юлии Кантор. А что, в самом Эрмитаже не сохранилось ли каких-то преданий, анекдотов может быть, про события, обстановку 17 года? Интересно, как это воспринималось изнутри Зимнего, музейными сотрудниками, смотрителями, может быть, тех же лакеями?
Юлия Кантор: Что касается преданий и устной истории, то они, конечно, в Эрмитаже живут, не только в Эрмитаже, но и в музее политической истории. Кстати, этот музей был большевиками размещен в 19 году именно в Зимнем дворце. Впоследствии он переместился в особняк Матильды Кшесинской, где и находится по сию пору. Ранее он назывался Музеем революции. Ныне в коллекции этого музея находится портрет Николая Второго. Этот портрет находился в Зимнем дворце и во времена Февральской революции был исколот штыками. Так вот, реставрация этого портрета была осуществлена впервые только в конце 90 годов. Ну а что касается еще более трагических событий, уже связанных с октябрем, то, например, некоторое время назад в Эрмитаже была выставка, посвященная госпиталю, располагавшемуся в Зимнем дворце. Начиная с 16 года там находились раненые солдаты и офицеры. Это было сделано собственно по распоряжению Николая Второго, который с семьей в это время жил уже в Царском селе. И воспоминания медицинских сестер, которые в ночь с 25 на 26 октября и с 24 на 25 находились в Зимнем, представляют собой совершенно фантастическую трагическую картину, рассказывающую о том, как молодые женщины на себе пытались перенести из зала в зал, из помещения в помещение раненых солдат, по которым стреляли с Петропавловской крепости. Вот, собственно, это лишний раз доказывает то, с чего начиналось, с какой крови начинался большевистский режим. Большевики отлично знали, что в Зимнем дворце находятся раненые, те самые солдаты, те самые крестьяне, переодетые в солдатские шинели, как любил говорить Ленин, по которым собственно они безжалостно и стреляли.
Владимир Тольц: Все это так, конечно. Во времена переломные, каким был 1917-й, особенно, материальные ценности расхищаются и бесследно исчезают во всех ведомствах от царского министерства путей сообщения (мы об этом недавно говорили) до ГУЛАГа. И музеи тут не исключение, а особо лакомая для расхитителей цель….
