Судьба болгарских медсестер – что хочет получить от Европейского союза Ливия?
Снежана Димитрова: Я жила ради этой минуты. И она пришла. Я никогда не смирялась со смертным приговором. Теперь я счастлива.
Ирина Лагунина: Не часто в мире происходят события столь радостные, как сегодняшнее освобождение и прилет домой пятерых болгарских медсестер и палестинского врача, который тоже, кстати, уже получил болгарское гражданство – после 8 лет заключения в ливийской тюрьме и после смертного приговора, замененного на пожизненное заключение. Их обвиняли в преднамеренном заражении СПИДом 426 ливийских детей. Теперь Европейский Союз будет оплачивать медицинские расходы этих подростков и их жизни. Но, в конце концов, Европа может позволить себе столь щедрый выкуп за заложников. А Болгария, должно быть, впервые ощутила себя полноправным членом западноевропейской цивилизации. Это тоже счастливый момент для страны.
То, что медсестры оказались в заложниках, у международного сообщества сомнений не вызывало. Первым человеком из внешнего мира, которому удалось с ними встретиться, был представитель международной правозащитной организации Human Rights Watch Фред Абрахамс. Я позвонила в Нью-Йорк, где расположена эта организация. Фред вспоминает этот момент:
Фред Абрахамс: В первый раз нам дали доступ в середине 2005 года. Это был вообще первый случай, когда ливийское правительство разрешило нам въезд в страну. Это был весьма положительный шаг, Ливия открылась, мы там никогда раньше не были, и мы приветствовали такое развитие событий, хоть и понимали, что в стране происходят серьезные нарушения прав человека. Но мы после многочисленных просьб все-таки получили доступ к медсестрам. Более того, нам разрешили встретиться с ними с глазу на глаз. И мы тоже приветствовали это, хотя понимали, что, в первую очередь, они вообще не должны были находиться в тюрьме.
Ирина Лагунина: В каком состоянии вы их обнаружили?
Фред Абрахамс: Они предоставили нам очень убедительные доказательства того, что к ним применялись пытки. Четверо из шестерых заключенных дали мне очень детальные описания того, что с ними делали. Плюс к этому у них не было возможности рассмотрения их дела в справедливом и честном суде. Именно поэтому мы заняли позицию, которая оставалась неизменной все эти годы: то, что произошло с более 400 детьми, - ужасно, то, что они инфицированы вирусом СПИДа – это огромная человеческая трагедия. И к большому стыду для себя Ливия в дополнение к этой трагедии детей посадила в тюрьму шестерых ни в чем не виновных людей.
Ирина Лагунина: Правозащитные организации приветствуют возвращение Ливии в международное сообщество, но очень сдержанно.
Фред Абрахамс: Я думаю, что это поможет расширить связи, но я отношусь к этому с долей раздражения. Медсестры оставались последней преградой для налаживания связей между Ливией и Европейским Союзом и Ливией и США. Так что теперь дорога открыта. И мы это приветствуем, мы хотим, чтобы Ливия стала частью международного сообщества. Но не ценой забвения прав человека. А в Ливии по-прежнему правит тоталитарный режим. И нам не хотелось бы, чтобы Европа раскрыла объятия для Муаммара Каддафи. Мы надеемся, что Европа, наоборот, поможет этой стране провести демократические реформы и улучшить положение с правами человека.
Ирина Лагунина: Сотрудник организации Human Rights Watch Фред Абрахамс. Впрочем, совсем не странно, от проявленного гуманизма в выгоде остались все, включая Ливию, для которой важны даже не столько деньги, сколько возможность сделать последний шаг и выйти из изоляции. А этот процесс начался не сегодня. Мы беседуем с аналитиком Радиостанции Свободная Европа по Ближнему Востоку и Северной Африки Кэтлин Ридолфо.
Кэтлин Ридолфо: Да, в этой есть тенденция. И она началась в 2004 году, когда Ливия согласилась уничтожить свою ядерную программу. И с тех пор она неоднократно делала шаги, чтобы стать частью международного сообщества. Она даже пообещала изменить внутреннее законодательство, чтобы снять часть ограничений на свободу передвижения и на свободу слова. И вот так шаг за шагом связи начали восстанавливаться – и с ЕС, и с США. Важным этапом, кульминацией в этом процессе было установление в прошлом году дипломатических отношений между Соединенными Штатами и Ливией.
Ирина Лагунина: С аналитиком Радиостанции Свободная Европа Кэтлин Ридолфо согласен и директор исследовательской организации «Ближневосточный форум» Дэниел Пайпс:
Дэниел Пайпс: Ливийское правительство в последние несколько лет переживает переходный период, пытаясь частично отказаться от старой доктрины режима Каддафи, а частично приспособить ее к реалиям сегодняшнего дня. Ливия шаг за шагом идёт на уступки Западу: начиная с отказа от ядерной программы и открытия внутреннего рынка для западного бизнеса, и кончая освобождением медсестёр и врача, обвинённых в заражении детей вирусом СПИДа. Всё это расценивается на Западе как положительные шаги, хотя и недостаточные для того, чтобы Ливия заслужила полноценное доверие и экономическое сотрудничество с Западом. Но в общем контексте ситуации на Ближнем Востоке все эти шаги видятся как необычные и положительные.
Ирина Лагунина: Что произошло с режимом, что он решил все-таки выйти из политической и экономической изоляции?
Кэатлин Ридолфо: По-моему, Каддафи просто ощутил себя в полной изоляции, в изоляции не только от Запада, но и от арабского мира. Это понял и он сам, и его сын Саиф аль-Ислам, который в немалой степени влияет на отца. Думаю, он тоже уговаривал отца попытаться изменить ту позицию, которую Ливия заняла в мире. Потому что, повторю, в 2003 году Ливия была в изоляции и от арабского мира, не только от Запада.
Ирина Лагунина: Почему Каддафи избрал именно этот путь, а не путь конфронтации с Западом по примеру Ирана или Сирии? Дэниел Пайпс:
Дэниел Пайпс: Эволюция ливийского режима диктуется самим Муамаром Каддафи. Он – самоучка, пытающийся понять мир, любящий философствовать и умеющий учиться и на своих, и на чужих ошибках. Здесь также играет роль влияние одного из сыновей Каддафи – Саифа, выступающего за сотрудничество с Западом и за отказ от некоторых устаревших аспектов ливийской политики.
Ирина Лагунина: Именно сын Каддафи Саиф в 2003 году месяцы в тайных переговорах с ЦРУ и британской МИ6, обговаривая детали сдачи ливийской ядерной программы. В результате, 19 декабря 2003-го полковник Каддафи вдруг заявил, что Ливия пыталась обзавестись ядерным оружием, но больше не хочет этого делать. А уже в конце января 25 тонн оборудования и документации отправились из Ливии на хранение в американский штат Теннеси. Кэтлин Ридолфо, почему Каддафи оказался в изоляции не только от западного мира, который ввел против него санкции, что, вероятно, и вынудило его изменить политику, но и от арабского окружения?
Кэтлин Ридолфо: Конечно, сыграли роль и западные санкции, не было никаких контактов с ЕС или с США. А если посмотреть на другие страны Северной Африки, то все они добивались даже специальных соглашений с ЕС, потому что это приносило им существенный экономический стимул и рост. И находясь в центре Северной Африки, руководители Ливии поняли, что они очень многое теряют. А что касается отношений с арабским миром, то они всегда были напряженными. В основном это произошло из-за того, что Каддафи всегда критиковал ближневосточные режимы, ему не нравилась их политика и то, как они решают вопросы. Он, например, всегда крайне критично относился к Египту, который не только является лидером арабских государств, но и случит посредником между Ближневосточными странами и Западом. Каддафи в силу своего характера просто никогда не мог закусить язык и не выступать публично по арабским вопросам, будь то палестинская проблема, или Ирак, или нефть. Он всегда мутил воду. А арабское сообщество так не делает. У них могут быть разногласия, но внешне они выступают как единое целое. Так что Каддафи для них был человеком чужим.
Ирина Лагунина: Ливия вошла в число стран-парий после того, как в 1988 году двое ливийцев заложили бомбу и взорвали американский Боинг над шотландским местечком Локерби. В теракте погибли 270 человек. ООН наложила на страну санкции. В 1999 году Каддафи выдал обвиняемых, санкции были заморожены. А в 2002-м Ливия согласилась выплатить компенсацию – каждой из 270 семей по 10 миллионов долларов. 40 процентов этой суммы – когда ООН окончательно снимет санкции, еще 40 процентов, когда санкции снимут США, а остальные 20 – когда Госдепартамент вычеркнет страну из списка государств, поддерживающих терроризм. Продолжает ли Ливия поддерживать террористические организации?
Дэниел Пайпс: Режим в прошлом очень активно поддерживал терроризм, но в последние годы полностью отказался от этой практики. В отношении Израиля у Каддафи весьма эксцентричный, тоже очень зигзагообразный курс: то он выступает за объединённое еврейско-палестинское государство, то угрожает стереть Израиль с лица земли, то кажется, что он готов признать Израиль и даже вступить с ним в переговоры, но трудно найти последовательность в его политике.
Ирина Лагунина: Мы беседовали с Дэниелом Пайпсом, директором организации «Ближневосточный форум» и Кэтлин Ридолфо, аналитиком Радиостанции Свободная Европа. Ливия с ее восьмыми по объему в мире нефтяными запасами и небольшим населением в почти 6 миллионов человек – самое богатое государства в Северной Африке. Но дороги даже в столице не заасфальтированы. А в 2006 году, согласно докладу Всемирного Банка, безработица составляла 25 процентов. Однако режим сейчас предоставил довольно выгодные условия для иностранных инвестиций, в том числе и в нефтяную и газовую отрасль. Намного более выгодные, чем во многих странах ОПЕК. И при том, что в России проводится фактически национализация нефтяной и газовой отрасли, все больше западных компаний уже вернулись в Ливию.
Продолжение серии Партнеры и союзники – сегодня речь пойдет о Кубе
Ирина Лагунина: Сегодня мы продолжаем серию «Партнеры и союзники». Мы уже говорили об Иране, Венесуэле и Белоруссии. Настало время последнего режима, который нынешнее российское руководство рассматривает как дружественный. Впрочем, болезнь кубинского лидера Фиделя Кастро обострила полемику о будущем его страны, одной из немногих в мире, где еще сохраняется коммунистическая диктатура. Особенно остро эта полемика ведется в Испании: и в силу исторической близости с Кубой, и в силу присутствия в Испании многочисленной кубинской диаспоры. Итак, что думают здесь о перспективах перехода Кубы от тоталитаризма к демократическому обществу? Рассказывает наш мадридский корреспондент Виктор Черецкий.
Виктор Черецкий: Официальный Мадрид в лице правящей Испанской социалистической рабочей партии настроен весьма оптимистично и считает, что после того, как Кастро попал в больницу, на Кубе начались положительные изменения. Дескать, теперь на острове создано коллективное руководство, что само по себе уже является проявлением плюрализма.
А посему Испания не только стала поддерживать самые широкие экономические связи с Гаваной, вкладывая в кубинскую экономику крупные капиталы, но и наладила с ней в последнее время широкое политическое сотрудничество. При этом кубинские диссиденты – противники Кастро - игнорируются, а контакты с деятелями тоталитарного режима оправдываются необходимостью уговорить их быстрее перейти к демократии. Парадоксально, но под общие разговоры о демократии, Испания отказалась от критики непрекращающихся на Кубе нарушений прав человека и ее нежелания освободить политических заключенных.
Министр иностранных дел Испании Мигель Анхель Моратинос:
М.А.Моратинос: Испания защищает идеи демократии и свободы для Кубы и кубинцев. Мы ведем с Кубой плодотворный диалог в этой области. Мы и впредь будем работать, чтобы кубинцы могли преобразовать страну и построить свободную и демократическую Кубу, о которой мы все мечтаем.
Виктор Черецкий: Официальную точку зрения о необходимости поддерживать нынешний кубинский строй с тем, чтобы поощрить якобы начавшиеся на Кубе демократические преобразования, поддерживает и близкий к испанской соцпартии политолог Эрнесто Эстеве. Тем не менее, он признает, что сами кубинцы не верят в способность нынешнего режима трансформироваться в демократию:
Эрнесто Эстеве: Кубинская иммиграция в Испании сомневается, что у них в стране начались какие-то реальные преобразования. Но, тем не менее, там уже все не так, как было. Руководство страной осуществляется коллегиально шестью людьми во главе с братом Фиделя Кастро - Раулем, вице-президентом государственного совета Карлосом Лахе и министром иностранных дел Фелипе Пересом Роке. Так что, переходный период на Кубе уже начался. Он проходит по указанию самого Фиделя. И осуществляется этот переход реформистскими силами в стране.
Виктор Черецкий: Между тем, в отличие от Испании, дипломатия большинства западных стран, в том числе американская, считает, что режим Фиделя Кастро в принципе не способен эволюционировать и сделаться демократическим. Ну а пребывание у власти сатрапов диктатора во главе с его младшим братом Раулем вовсе не означает начало кубинской «перестройки».
И тем более, мало кто принимает в серьез утверждения Мадрида, что путем диалога с испанскими властями Куба придет к пониманию необходимости уважать права человека.
Госсекретарь США Кондолиза Райс, которая побывала не так давно в Мадриде, отметила, что помощь Испании способствует лишь продлению затяжной агонии диктаторского режима, который думает только о том, как продержаться у власти, ничего не меняя.
Испанский независимый политолог доктор Сесар Видаль:
Сесар Видаль: Испанская политика в отношении Кубы – анекдотична. Кто поверит, что 80-летнего Кастро и его окружение можно перевоспитать в демократов? Это чистой воды демагогия. Дело в том, что в Испании у власти сейчас находятся силы, которые возомнили себя наставниками маргинальных латиноамериканских режимов: Кастро на Кубе, Эво Моралеса в Боливии и Уго Чавеса в Венесуэле. Они пытаются убедить мировое сообщество, что способны, путем заигрывания, влиять и, в конечном итоге, «цивилизовать» эти режимы. Отсюда и разногласия Испании с Соединенными Штатами и другими западными союзниками по вопросу об отношении к кубинскому режиму.
Виктор Черецкий: Тем временем в Мадриде уже сочинили радужную картину будущего Кубы и наметили пути обретения этого будущего. По испанской схеме нынешнее коллегиальное руководство островом скоро добровольно уступит власть неким молодым «прогрессивным силам», вышедшим из недр диктатуры. Они-то, эти силы, и обустроят счастливую жизнь кубинцам без какого-либо вмешательства извне, не считая, разумеется, «братских наставлений», получаемых из Мадрида. Правда, о каких конкретно людях идет речь, в Мадриде пока не знают.
Правительственный политолог Эрнесто Эстеве:
Эрнесто Эстеве: Я могу лишь нарисовать политический портрет лиц, которые получат бразды правления в переходный период к демократии. Это люди, занимающие в настоящее время ответственные государственные посты на Кубе. Их возраст от 40 до 50 лет. Так что у них есть перспектива для активной работы в течение 20-25 лет. Они знают все нюансы сегодняшней кубинской политики и хотят преобразований. Я думаю, что имена этих людей известны.
Виктор Черецкий: Весь вопрос, кому известны эти имена? И вообще, не является ли вся эта история с «прогрессивными силами» выдумкой испанских чиновников?
К примеру, работающий многие годы на Кубе испанский журналист Маурисио Висент никакого тяготения режима к демократическим преобразованиям пока не замечает.
Маурисио Висент: Имена неких грядущих «перестройщиков» никто на Кубе вам не назовет. И лишь потому, что таковых не существует. Люди, стоящие сейчас у власти, – все те же ортодоксальные деятели режима: никаких новых фигур в «коллегиальном руководстве» нет. Никаких веяний в сторону демократических преобразований также не наблюдается. Наоборот, сатрапы Кастро по и дело повторяют о преемственности политики, о том, что все будет продолжаться по-прежнему и что никаких коренных преобразований не предвидится. К этому следует добавить, что рядовые кубинцы даже не заикаются о политических реформах: о свободе или о многопартийности. Они говорят, что хотели бы лишь экономических улучшений. Правда, самые смелые намекают, что неплохо было бы разрешить мелкую и среднюю частную инициативу, кустарей-одиночек и так далее. Но об изменении строя на Кубе никто не говорит. Так что все рассуждения о неких руководящих деятелях режима, которые уже готовы возглавить триумфальный марш Кубы к демократии – это чистой воды выдумки.
Виктор Черецкий: Любопытно все же, чем объясняется подобная ситуация, подобная «приверженность» режиму со стороны населения Кубы? Ведь не секрет, что остров уже давно выглядит «белой вороной» не только в Латинской Америке, но и во всем мире? Неужели развал так называемой социалистической системы или крах Советского Союза остались незамеченными кубинцами? Или за нежеланием говорить о реформах кроется что-то иное?
Говорит живущая в Мадриде кубинская журналистка Ана Фуэнтес:
Ана Фуэнтес: Дела обстоят таким образом, что люди просто боятся даже заикнуться о какой-то политике, отличной от официальной: ни в частных разговорах, ни по телефону, ни в переписке по Интернету. Они уверены, что постоянно находятся под неусыпным контролем режима.
Виктор Черецкий: Но может быть, это все же мнение иммигрантки, обиженной кубинским режимом? Может быть, дела обстоят не так уж и скверно? И так называемый «остров свободы» вовсе не является «островом всеобщего страха»?
Вот еще одно свидетельство. Говорит чилийский дипломат и писатель, лауреат престижной международной литературной премии имени принца Астурийского Хорхе Эдвардс:
Хорхе Эдвардс: Всеобщий страх, царящий на Кубе, ощущается, как только ты прилетаешь в аэропорт Гаваны. Здесь люди приучены молчать, так что с кубинцами говорить о политике бесполезно. Страх перед режимом доминирует в их жизни. Я знал людей, которые объявляли себя диссидентами, лишь покинув остров. Только уехав насовсем с Кубы, они позволяли себе говорить о свободе, о демократической альтернативе существующему режиму. А живя на Кубе, ты вынужден хвалить режим или молчать, иначе ты лишишься не только работы, но и, вероятнее всего, попадешь за решетку. Так что попытки иностранцев выяснить настроения людей на Кубе, чтобы выступать в качестве пророков в отношении будущего этой страны, обычно проваливаются.
Виктор Черецкий: Итак, кубинцы настолько запуганы режимом, что просто бояться говорить о каких-либо изменениях в своей стране. Одни запуганы, а другие, к тому же, и запутаны разного рода «страшилками», выдуманными пропагандистами режима. Суть страшилок сводится к рассуждениям о том, что «сейчас мы, мол, худо-бедно, но живем, а вот, не дай бог, исчезнет Кастро и его режим, и все вообще пойдет прахом».
Кстати, все это происходит при полном отсутствии объективной информации извне. Что знать о внешнем мире, а что не знать кубинцам – решают деятели режима. Говорит живущая в Мадриде кубинка, архитектор Натача Колина Диас:
Натача Колина Диас: Живя на Кубе, ты знать ничего не знаешь о том, что происходит в окружающем нас мире. Вся информация строго контролируется. Людям десятилетиями внушается, что в других странах живется хуже, чем на Кубе. В результате многие, влача жалкое существование, искренне верят, что живут достойно. Ну а другие бояться, что умрет Фидель, и их лишат бесплатного образования для детей, бесплатного медицинского обслуживания, лекарств, выгонят из квартиры, и вообще в стране начнется сплошной хаос и произвол.
Виктор Черецкий: Ну а на самом деле население страны чем-то рискуют в случае смены режима?
Натача Колина Диас: Зарплата моей матери 100 кубинских песо или 5 долларов. Она 35 лет работает в библиотеке. На эти деньги жить невозможно. Бутылка подсолнечного масла стоит два с половиной доллара. Жизнь на Кубе дорогая, а денег у людей нет.
Виктор Черецкий: То есть страх перед настоящим и будущим, незнание действительности, неуверенность в завтрашнем дне – таков сегодняшний день Кубы.
А что вообще может ждать кубинцев? Чилийский писатель и диплом Хорхе Эдварс считает, что изменения на острове неизбежны, поскольку держащийся на страхе тоталитарный режим рано или поздно должен рухнуть:
Хорхе Эдварс: Я полагаю, что хотя никаких преобразований пока не происходит, они неизбежны. Режим одряхлел, он тяжело болен. Остановить его крушение уже невозможно ни лже-реформами, ни репрессиями. Я полагаю, что кубинский народ выберет себе достойных руководителей, хотя сказать точно, будут ли они представлять внутреннюю оппозицию режиму или же это будут представители иммиграции из Майами, пока невозможно.
Виктор Черецкий: По мнению Хорхе Эдварса и других независимых наблюдателей, новая демократическая Куба сможет рассчитывать на помощь многих стран, и в первую очередь, Соединенных Штатов. Что же касается помощи нынешнему режиму, то она бесполезна сама по себе, поскольку может лишь продлить его существование и тем самым оттянуть столь необходимые для этой страны политические реформы.
Право на землю как часть национальных прав балкарского народа.
Ирина Лагунина: В столице Кабардино-Балкарии городе Нальчике на днях балкарские общественные организации провели митинг протеста. Участники митинга обвинили власти республики в грубых нарушениях российских законов при решении земельного вопроса. Выступающие говорили о том, что власти республики, в основном состоящие из представителей кабардинского этноса, не учитывают права балкарского населения при реализации земельных угодий, что может привести к межнациональному осложнению в регионе. О ситуации в Кабардино-Балкарии рассказывает наш корреспондент Олег Кусов.
Олег Кусов: В середине 90-х годов 20 века Кабардино-Балкарию называли «островком стабильности» на конфликтном Северном Кавказе. В те годы считалось, что наиболее острые проблемы в республике удалось снять в результате жёсткой политики президента Валерия Кокова. Сегодня эксперты говорят, что тогдашняя жёсткость республиканского руководства только загоняла проблемы в тупик. Наиболее серьёзные из них обострились уже в наши дни. Вновь общественные лидеры говорят о нарушениях прав балкарского народа. Поводом для таких заявлений послужила ситуация, сложившаяся вокруг Приэльбрусья и двух балкарских селений в окрестностях Нальчика.
В 2005 году парламент Кабардино-Балкарии принял закон "О статусе и границах муниципальных образований в КБР". В законе говорилось о так называемых "межселенных землях", то есть землях выведенных из-под управления местных органов власти. Балкарцы в своём большинстве проживают в трёх горных районах – Эльбруском, Черекском и Чегемском. Согласно закону, более 60 % горной территории попадали под понятие "межселенных земель", а это означало, что почти вся курортная инфраструктура и уникальные горные угодья переходили под контроль республиканского руководства. Лишились своего самостоятельного статуса и два находящихся в предместье Нальчика балкарских селения – Хасанья и Белая речка. По мнению балкарских общественных деятелей, республиканские законы противоречат федеральному закону о местном самоуправлении. Слово Тимуру Ульбашеву, возглавлявшему в начале 90-х годов исполком «Национального совета балкарского народа».
Тимур Ульбашев: На сегодняшний день в Приэльбрусье цены на землю аналогичны московским ценам – от 10 до 15 тысяч долларов за сотку. Естественно, возникает соблазн у определенной части чиновников вывести эти земли из ведения местных властей и в дальнейшем реализовать с выгодой для себя. То же самое можно сказать по поводу ликвидации местного самоуправления в таких крупных населенных пунктах как Хасанья и Белая речка, балкарские населенные пункты, Кенжи, Адию – кабардинские, которые без согласия местного населения были включены в городской округ и ликвидированы как села. Хасанья и Белая речка расположены в курортной зоне Нальчика. Тот, кто будет распоряжаться этими землями, имеет возможность получать дивиденды.
Олег Кусов: Это было мнение балкарского общественного деятеля Тимура Ульбашева.
Республиканские власти отвергают обвинения представителей общественных организаций балкарцев. Министр курортов и туризма Кабардино-Балкарии Руслан Фиров подчёркивает, что пора улучшать курортную базу Приэльбрусья, в том числе и наводя в этом уникальном горном регионе элементарный порядок.
Руслан Фиров: Гора Эльбрус, привлекающая массу туристов со всего мира, как высочайшая вершина Европы, где бы она ни располагалась, она будет привлекать к себе интересы людей и государств. В данном случае речь идет о том, чтобы была разработана стратегия развития Приэльбрусья, государственная стратегия. Под эту стратегию выделяется по федеральной программе «Юг России» 5,9 миллиарда рублей, начиная с 2008 года по 2012 год. Идет просто-напросто вывод Приэльбрусья на новый уровень обслуживание населения. Это имеется в виду: внутреннее электроснабжение будет, это новые трассы, это лавинозащитные ограждения, это канатные дороги новые. Сегодня в Приэльбрусье сложилась такая ситуация, что многие частные гостиницы и дома, они стоят на лавиноопасной трассе. Однажды прошедшая лавина уже показала, что там опять идет накопление и когда она пойдет, она обязательно пойдет по этому же следу. Так вот на этом следе видно, что расположились гостиницы частные. С кого будет кто спрашивать, если там пройдет лавина и, не дай бог, будут жертвы? Нельзя хаотично застраивать тот или иной район. Невозможно, чтобы моя кухня находилась рядом с санузлами хозяина другой гостиницы, допустим. Необходимо сделать единый коллектор. Сбросы нельзя выкидывать таким образом, чтобы они попадали в тот же источник нарзановый, который пьют люди. Элементарные санитарные нормы. И ради этого всего есть генеральный план развития Приэльбрусья.
Олег Кусов: Говорил министр курортов и туризма Кабардино-Балкарии Руслан Фиров.
Один из лидеров общественной организации «Совет старейшин балкарского народа» Зейтун Зукаев полагает, что нынешние власти ведут хозяйственную деятельность в Приэльбрусье c грубыми нарушениями.
Зейтун Зукаев: Я систему туризма и курорта знаю как свои пять пальцев. Район Приэльбрусья, рекреационные законы есть, на этой площади можно содержать, например, столько-то количество скота или столько-то отдыхающих людей. Если только ты переходишь норму эксплуатации этой площади, то она погибает, ее через год, два, десять можно списывать. Я помню, в начале 70-х годов, когда шло массовое освоение Приэльбрусья, оно было объявлено зоной массового туризма, альпинизма, горнолыжного спорта, был профессор Тушинский, декан Московского университета, и он просто забросал своими заявлениями ЦК партии и Совмин Союза ССР, категорически протестуя против авантюрного увлечения застройкой этого маленького пятачка природы. Он говорил: более трех тысяч человек не надо ни одного человека туда пускать, потому что это будет своего рода очередной Арал, через несколько лет можно крест класть на это место. Пускай сейчас новые рыночники вкладывают туда все, после меня хоть потоп. Они сейчас планируют несколько канатных дорог. Мы кричим: принимать до 25 тысяч человек в день.
Олег Кусов: Министр курортов и туризма Кабардино-Балкарии Руслан Фиров не исключает, что реализация Генерального плана развития Приэльбрусья затронет интересы многих людей.
Руслан Фиров: Конечно, здесь задеваются чьи-то интересы, но эти вопросы тоже были оговорены в правительстве. Люди, которые, допустим, построили свои дома на лавиноопасной зоне или там, где будет проходить коллектор или будет проходить дорога хорошая, им будет компенсированы затраты, которые они провели во время строительства этих домов. Будут выделены участки в других местах, где они будут иметь возможность построить гостиницы и так далее на те деньги, которые им компенсирует государство.
Олег Кусов: В споре за землю в Приэльбрусье и в окрестностях Нальчика проявилась характерная для постсоветского Северного Кавказа проблема – юридическое право на землю вступает в противоречие с этническим правом на землю, о чём довольно часто размышляет в своих работах специалист по Кавказу Сергей Маркедонов. Приватизация земли в её сегодняшней форме может значительно осложнить ситуацию в регионе, утверждают эксперты. Говорит один из лидеров общественной организации «Совет старейшин балкарского народа» Зейтун Зукаев.
Зейтун Зукаев: Мне уже через год 80 лет будет, какие деньги мне нужны? Я думаю, что если оставлю в таком положении разграбленном молодое поколение, кто-нибудь подойдет к моей могиле и скажет: что ты натворил, что ты оставил мне? Чего ты там сидел, молчал, когда у тебя из-под ног убирали твою землю, а теперь мне ничего не досталось, кроме того, чтобы я взял под мышки свою бурку и куда-нибудь бежал отсюда.
Олег Кусов: Спор за землю в Кабардино-Балкарии грозит обернуться новым всплеском сепаратизма. В недавнем прошлом вопрос о разделе республики уже ставили как представители балкарских, так и кабардинских организаций. Сегодня балкарские общественные лидеры говорят, что необходимо разработать «договорные» принципы существования республики.
Тимур Ульбашев: В 91 году была провозглашена республика Балкария. Все это было возможно в тот период. Сегодня ставить вопрос о радикальном изменении статуса, по всей видимости, несвоевременно. Но есть другие способы и методы сосуществования, когда двухсубъектные республики, субъектообразующие народы, они на основе какого-то договора осуществляют власть государственную, осуществляют местное самоуправление.
Олег Кусов: Это было мнение балкарского общественного деятеля Тимура Ульбашева.
Нынешняя ситуация в Кабардино-Балкарии может привести к новому конфликту на Северном Кавказе, так считает политолог Алексей Ващенко.
Алексей Ващенко: У Кремля до сих пор нет политики на Северном Кавказе и нет политической линии. Там происходит хаотичная ситуация. Меняя чиновников, ситуация не улучшается. Здесь практически усилиями российской власти как раз и создается та ситуация, которая может привести к серьезному взрыву и повторению ситуации, которая у нас была в середине 90-х на Северном Кавказе, но только в более худшем варианте. Причины нестабильности на Северном Кавказе лежат прежде всего в социально-экономической плоскости, в обнищании населения, в огромном количестве безработных и несправедливости при захвате ресурсов региона. К сожалению, Кремль не может найти никак выход из создавшейся ситуации. Надо сказать, что и в Москве многие чиновники заинтересованы в этой нестабильности, в возможности отмывать деньги и уводить деньги из бюджета.
Олег Кусов: Конфликт между кабардинцами и балкарцами провоцируют некие силы из Федерального центра, убеждён глава Конгресса кабардинского народа, профессор Кабардино-Балкарского университета Юрий Шанибов.
Юрий Шанибов: За всем этим стоит не коммерческий интерес, а стоит интерес продолжения, углубления, нахождения новых форм столкновения народов Кавказа, в частности, в Кабардино-Балкарии столкновение балкарцев с кабардинцами. При том это, я глубоко в этом убежден, не идея и не программа и не модель самих местных балкарских деятелей. Мы глубоко убеждены, что есть мощные интеллектуальные силы, которые расположены в центре, в Москве, они разрабатывают программу, они делают так, чтобы эта политика, как один известный деятель сказал – Кавказ нужен без кавказцев, вот это элемент этой политики. Это опубликовано и они не скрывают, что кавказские республики должны быть упразднены. А если четко сказать – они должны быть уничтожены. Они опубликовали, уже комиссия работает, разработали всю программу. Республики Адыгея, Карачаево-Черкесия передается Краснодарскому краю, там четыре миллиона, остальные пять республик передаются Ставропольскому краю, там два миллиона. Но дело в том, что в семи республиках пять миллионов, эти два края не могут проглотить пять миллионов. Но если они будут доведены до уровня Чечни, то есть половина населения будет уничтожена, а будет еще лучше, если они друг друга уничтожат, то это уничтожение республик и народов Кавказа можно реализовать. Вот, на мой взгляд, самый главный тезис, главная идея, которая разрабатывается.
Олег Кусов: Это было мнение главы Конгресса кабардинского народа, профессора Кабардино-Балкарского университета Юрия Шанибова.
Проблема уличных детей в России.
Ирина Лагунина: Проблема уличных детей остается для России очень острой. Тысячи маленьких бродяг и попрошаек влачат какое-то подобие жизни в крупных городах, а потом, как правило, вливаются в криминальный мир. Рассказывает Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: По оценкам Международной организации труда, только в Петербурге насчитывается от 10 до 16 тысяч уличных детей. Сколько их в России, не знает никто - точная статистика не ведется, да она и вряд ли возможна. Часто дети становятся единственными кормильцами своих опустившихся родителей, другая категория - дети, сбежавшие из детских домов и приютов. В основном, у них только два пути: скатиться на дно и пополнить ряды бездомных или стать частью криминального мира. Третий путь - просто погибнуть, и он вполне реален, если учесть условия, в которых они живут, а также то, что количество бездомных детей, зараженных гепатитом и ВИЧ-инфекцией, неуклонно растет. До сих пор организации, занимавшиеся этой проблемой, остаются малоэффективными - они, в основном фиксируют проблему, но практически не решают. Говорит директор социально-реабилитационного центра "Дом милосердия" Владислав Никитин.
Владислав Никитин: Технологий работы с многими категориями в Петербурге просто не существует. Например, с детьми, длительное время прожившими на улице, то есть с беспризорниками в классическом варианте, три месяца, полгода и более длительный срок.
Татьяна Вольтская: Сколько мы ни говорим – работа на улице, автобусы, горячая пища.
Владислав Никитин: Нет системы уличной работы, которая пыталась наладиться. Центр профилактики существует. Но все равно она должна в каждом районе и в четком взаимодействии.
Татьяна Вольтская: Они же тоже хитрые, беспризорники, у них же целая система, у них сладкая жизнь. Если их отловят в одном месте, они убегают в другое.
Владислав Никитин: Поэтому, по крайней мере, они удалены должны быть из города, не должно быть много воспитанников, как в лагере «Молодежный» под Лугой, где четыреста человек одновременно правонарушителей или склонных к этому. Это маленькие группы, терапевтическая среда так называемая, где есть правила, условия, где есть ядро взрослые, да и не только, уже прошедшие какую-то часть реабилитации сами подростки. А в уличной работе должны быть исполнители люди, способные выполнять лидерские функции. Потому что в уличной работе с подростками подросток ориентируется на лидеров так называемых референтных групп и если уличный работник не становится лидером референтной группы, то тогда его роль абсолютно пустая, он просто наблюдатель. Про уличную работу пока толком никто не заикается, в лучшем случае работа с семьей.
Татьяна Вольтская: Но все же нельзя сказать, что совсем никаких попыток в этой области не делается. Говорит социолог Елена Воронова.
Елена Воронова: Я представляю университет, университет по закону о профилактике 99 года является субъектом профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних. Мы в лице нашего центра, директором которого я являюсь, это учебная лаборатория. Которая находится в структуре института социологии кафедры теории и практики социальной работы. Которая готовит специалистов, а учебная лаборатория именно осуществляет подготовку в методическом плане, профессиональном будущих специалистов. Все это было непросто и действительно исходило из ситуации, что в 97 году было наше отделение открыто, когда востребованы были эти специалисты. И когда мы стали их готовить, мы поняли, что, конечно, одними учебниками, каковых тогда еще не было, без практики нам не обойтись. Жизнь она опережает те ситуации, которые ученые прописывают. В 2000 году мы стали осуществлять программу Международной организации труда «Уличные дети». На первом этапе действительно произведено было исследование, когда Владимир Владимирович Путин очень жестко сказал, что к этой проблеме нужно привлечь внимание, то есть была дана политическая воля. Когда было проведено исследование, мы как социологи поняли, что эта проблема имеет большие корни и, соответственно, вся междисциплинарная команда стала работать над тем, как помочь то есть представителям школьного образования средних учебных заведений, МВД, органам исполнительной, законодательной власти, которые реализуют и помогают данной категории. Люди не понимают проблему и нравственно не готовы к выполнению своего профессионального долга. Все проблемы как раз вопиют к пониманию профессионального подхода к проблеме, но этот профессиональный подход должен быть нравственным.
Татьяна Вольтская: Вот именно такого подхода чаще всего и не хватает, - замечает Елена Воронова.
Елена Воронова: Почему профессионалы, которые работают в тех же моделях, связанных с Русской православной церковью, с другими традиционными конфессиями, у людей в «Каритас» том же нет профессионального выгорания? Потому что просто они понимают, зачем они работают, у них совершенно другая мотивация. Просто общество, к сожалению, очень медленно меняет свои стереотипы. Перед нашей командой стояла большая действительно задача. Потому что после исследований, после того, как мы отчитывались по проблеме уличных детей, даже представители исполнительно-законодательной власти многие говорили: такой проблемы может быть и нет. Такое было слабое представление о том, что все-таки происходит на улицах наших городов. Но все-таки людей хороших больше и Питер явился такой площадкой, которая впервые на территории России сделала профессиональный комплексный подход по решению данной проблемы.
О чем я говорю: базовая территория, где будет проведен первый пилотный проект – Кировский район. На самом деле все начинается со школ. В школах есть группа детей скрытого отсева, которые как раз и пополняют интересуемую нами сегодня территорию, эта цифра все время скрывалась, поскольку проблемы не было и группу этих детей пытались закрыть. Были такие теневые отчеты, которые сдавались дальше в комитет по образованию, но конкретно с этой группой не работали. Потом уже стали появляться социальные педагоги и психологи потихоньку. Должна перед этими людьми стоять задача: они выявляют этого ребенка, дальше с ним надо что-то делать. То есть должны быть учреждения, которые этому ребенку помогают, а не просто фиксируют этот момент, а ребенок остается в том положении, в котором он остается. И поэтому я благодарна всем людям, которые нас поддержали, и городская прокуратура, транспортная милиция, которые действительно помогли решить эту проблему. Ресурс очень большой у нас людской, именно профессиональный, просто нужно с этим ресурсом работать.
Что попытался сделать Питер? Мы попытались со специалистами школ, и органов внутренних дел, и представителей муниципальных образований органов опеки и попечительства работать на взаимодействие. Потому что главная проблема, чтобы не было реабилитации, нужна профилактика. Мы издали за период проекта восемь публикаций, которые и обобщали опыт, и давали некое понимание, как работать в этом социально-правовом поле. И когда уже проблема была услышана и министерством здравоохранения и социального развития были выделены деньги, были изданы книжки как раз по технологии работы и с уличными детьми, и для родителей, и для специалистов. И потом при поддержке детского фонда ООН в 2004 году была издана впервые в России «Настольная книга организации деятельности специалистов по социальной работе с семьей и детьми». И тогда к нам пошли запросы и просьбы из 49 регионов России. Конечно, эту книжку написал не один человек, большой авторский коллектив Санкт-Петербурга. К части сказать специалистов, что все люди работали на совесть в свое свободное время, то есть ночью и в выходные дни.
Татьяна Вольтская: Пособия, конечно, нужны, но ведь сама Елена Воронова сказала, что практика важнее теории. А на местах люди, работающие с детьми, часто просто не в силах предложить им самое необходимое - то, что можно противопоставить улице. В Петрозаводске решать проблему уличных детей помогают финны, - говорит заведующая кафедрой социальной работы Петрозаводского государственного университета Ольга Звягина.
Ольга Звягина: Один из наших крупных проектов, который ведет университет – это проект, который мы ведем с финским Фондом детей и молодежи, он уже идет третий год. Фонд дает деньги на развитие семей группы риска и детей группы риска. Финны специально просили, чтобы занимался этим проектом не государственная структура, а именно университет. И мы с благодарностью приняли эту миссию и у нас вроде как все получилось. Потому что по оценкам, недавно только приезжал председатель Союза защиты детей Финляндии, и высоко оценил деятельность и по проекту, и по нашему посредничеству. Мы изыскиваем общественные организации, которые занимаются на территории не только Петрозаводска, но вообще Карелии семьями группы риска. Самое главное у нас, здесь мы говорим, что работаем по факту: ребенок бездомный, безнадзорный, мы его отдаем в семью. Наша задача поймать момент, когда он еще не попал на улицу. Самое главное эту семью поддержать, пока она не развалилась и этого ребенка не выкинула. Для нас проблема огромная не только для Петрозаводска, а в основном для сельских районов. Потому что если еще в Петрозаводске можно какие-то найти учреждения, помощников, сопровождение, то в районах это практически невозможно. И поэтому именно благодаря посредничеству университета, который ищет такие организации и в районах, кто может этим заниматься, а потом сообщает фонду, фонд дает на это деньги, эта общественная организация начинает поддерживать семьи, группы риска, алкоголиков, безработных, многодетных и так далее. И в течение нескольких лет дети не попадают ни в приюты, ни в детские дома, остаются с родителями. Пока финны методик не дают, они дают деньги. А наша задача следить, чтобы эти деньги были эффективно использованы и дать тем, у кого есть наработанные методики, кто эти методики применяет.
Татьяна Вольтская: Такая работа важна, а что делать с теми, кто уже стал настоящими беспризорниками? Говорит президент общественного благотворительного Фонда "Родительский мост" Марина Левина.
Марина Левина: Это дети с очень больной психикой очень часто, к сожалению, которых можно, если они прожили больше четырех месяцев на улице, полгода, первое какое-то время они могут находиться только в учреждениях закрытого типа, закрытых стационарах. И это должно быть учреждение не дисциплинарного варианта, а учреждение реабилитационного варианта. Это должна быть очень хорошая работа психотерапевтов, психологов, наркологов, потому что почти все мы нюхаем клей. Это учреждение должно быть вынесено в пригородную зону. Должна быть личная ответственность муниципальных инспекторов за всех детей, которые шарахаются по улицам и школ за тех детей, которые посещают или не посещают. Почему не посещают? Потому что когда я была школьницей, если я оставалась дома, звонил классный руководитель и спрашивал, что случилось с Мариной? Мне давалась записка или еще что-то. Должен быть контроль. А по поводу маленьких детей, детей, которых используют для попрошайничества, я считаю, эти люди должны задерживаться, дети изыматься и дальше должно быть разбирательство. То есть каждый ребенок, который хочет попрошайничать, дышать или жить на улице, должен знать, что он будет задержан, пойман. Это невозможно, это просто в нашем городе невозможно. Это на самом деле либо специальное подразделение полиции и обязательно учреждение такого реабилитационного типа. Потому что на сегодняшний день дети помещаются в приюты, из приютов они уходят, психушка тоже не их вариант. Значит это должны быть учреждения специального типа. И не допускать, чтобы дети-дошкольники оказывались на улице. Потому видим маму, которая стоит в метро с новорожденными, я считаю, что милиционер обязан ее задержать, неважно, толпа подходит соплеменников, и выяснить. Потому что известно, что это бизнес с чужими детьми, которые потом умирают от передозировки наркотиков и всякого разного.
Татьяна Вольтская: То есть без активного участия не только властей, но и каждого милиционера, каждого прохожего - всех вокруг проблему уличных детей не решить. Так считает и Владислав Никитин, который говорит о необходимости открытого общества.
Владислав Никитин: В этой открытости находятся те, кто берет на себя какую-то очень существенную роль – возьмет ребенка, несколько детей. Кто-то возьмет меньше, будет приходить просто делать уроки, кто-то материальную лепту внесет. Но, по крайней мере, эти люди начинают взаимодействовать между собой и потом в духовном плане появляетс некое движение, которое соединяет всех. А для того, чтобы люди могли в этом участвовать, нужна адекватная, заинтересованная, интеллигентная информация. Так получается, что по разным причинам масштабности, особенностей менталитета соединение всего доброго происходит трудно. Столько на это сил надо потратить. На самом деле камень на камень положить просто. Что, отсутствие смирения, желания и готовности услышать другого, объединиться, из противостояния идей сотворить некую единую общую – действие.
Татьяна Вольтская: Говорил директор социально-реабилитационного центра "Дом милосердия" Владислав Никитин.
