Программу «Итоги недели» ведет Дмитрий Волчек. Принимают участие журналист Вера Васильева и адвокат Ксения Костромина.

Дмитрий Волчек: В первой части выпуска мы рассказывали о приговоре, вынесенном бывшему начальнику отдела службы безопасности ЮКОСа Алексею Пичугину – 6 августа Пичугин, обвинявшийся в организации нескольких убийств и покушений на убийство, был приговорен Мосгорсудом к пожизненному заключению. Именно такого приговора Генеральная прокуратура в лице обвинителя Камиля Кашаева требовала уже трижды – начиная с 2005 года. При этом Кашаев сказал, что приговор Пичугину является первым шагом к судебному процессу над находящимся в Израиле Леонидом Невзлиным. Приговор вызвал большой резонанс – чуть позже, в обзоре американских еженедельников вы услышите изложение статьи в журнале «Ньюсуик» о судьбе бывших руководителей ЮКОСа. Надо сказать, что дело Пичугина по-настоящему интригует, все тут незаурядно – и политическая подоплека, и суровость приговора, и загадка убийств, которые инкриминируются Пичугину, и убежденность правозащитников в его полной невиновности. В первой части программы мы говорили о том, как отмечали в России 70-ю годовщину начала Большого террора. Я приведу слова помощника Леонида Невзлина Эрика Вольфа, сказанные на этой неделе в интервью газете «Коммерсант»: «То, что сейчас происходит в России, не отличается от террора 1937-го года. Как и тогда, сейчас в России повторяются заказные суды. Я восхищаюсь невинно осужденным Алексеем Пичугиным, его мужеством и достоинством, теми качествами, которых в помине нет у его преследователей».

Приветствую гостей программы «Итоги недели»: в нашей студии журналист Вера Васильева, автор недавно вышедшей книги «Как судили Алексея Пичугина» и - по телефону - адвокат Ксения Костромина.

Вера, добрый вечер. Почему Вы заинтересовались делом Пичугина и почему решили написать книгу о суде?

Вера Васильева: Добрый вечер. Я пришла в первый раз на судебный процесс над Алексеем Пичугиным, чтобы понять, виновен этот человек или нет. После посещения нескольких судебных заседаний я поняла, что дело против него ведется с нарушением процедур и с нарушением его прав. И я не увидела вины Алексея Пичугина в тех материалах, которые были представлены обвинением. В то же время меня удивило, что на судебный процесс приходит очень мало журналистов и общественность не проявляет к нему интереса. Поэтому я решила с помощью своей книги донести до людей то, что я увидела на суде.

Дмитрий Волчек: Итак, Вы абсолютно убеждены, что Пичугин ни в чем не виновен?

Вера Васильева: Да, в материалах дела нет доказательств вины Алексея Пичугина.

Дмитрий Волчек: Это свидетельство журналиста, который следит за процессом. Давайте послушаем адвоката. Ксения Костромина, добрый вечер. Какова была тактика защиты на процессе, какие аргументы в пользу невиновности Пичугина вы представили?

Ксения Костромина: Добрый вечер. Хотелось бы начать с того, что в принципе защита не обязана доказывать невиновность своего подзащитного. В ходе процесса сторона обвинения должна доказать виновность человека, который предстал перед судом. И наша позиция абсолютно неизменна и состоит в том, что стороне обвинения не удалось доказать виновность Алексея Пичугина в тех обвинениях, которые ему были предъявлены. Постольку поскольку те доказательства, которые были представлены, эту причастность, именно причастность Пичугина к совершению тех преступлений, в которых он обвиняется, не доказывают. Дело в том, что никто не отрицает, что убийства были кем-то когда-то совершены. Есть лица, которые признают себя виновными в том, что они совершили эти убийства. Но причем здесь Алексей Пичугин – из материалов дела не видно.

Дмитрий Волчек: Ксения, давайте остановимся на этом. Вы сказали, что есть лица, которые признают себя виновными. Кто это?

Ксения Костромина: Это лица по фамилиям Цигельник и Решетников, они признаются в том, что они убили 26 июня 98 года мэра Нефтеюганска Петухова и совершили два покушения на предпринимателя Рыбина в городе Москве.

Дмитрий Волчек: Но есть еще одно дело – Корнеевой.

Ксения Костромина: Есть Шапиро Владимир, который признается в том, что он убил в Москве Валентину Корнееву.

Дмитрий Волчек: Это загадочно: если эти люди признают, что они совершили убийства, почему осудили Пичугина?

Ксения Костромина: В формуле обвинения это звучит следующим образом: в неустановленное время в неустановленном месте Пичугин вступил в преступный сговор с Невзлиным и иными руководителями компании ЮКОС, неустановленными руководителями компании ЮКОС, на устранение Корнеевой, Петухова и Рыбина. Формула обвинения абсолютно одинакова по всем эпизодам. Далее, опять же: в неустановленное время в неустановленном месте Пичугин якобы привлек своего знакомого Горина, который на сегодняшний день считается умершим по решению суда. Трупа ни Горина, ни его жены найдено не было.

Дмитрий Волчек: Это то дело, по которому Пичугина обвиняли в убийстве Гориных и судили в 2005 году.

Ксения Костромина: Да. И далее по формуле обвинения этот убиенный Горин приглашал к совершению убийств всех остальных лиц, в частности, Шапиро, Цигельника и Решетникова. И якобы со слов Горина всем этим лицам было известно, что заказчиками преступления являются люди из ЮКОСа, а именно Пичугин и Невзлин.

Дмитрий Волчек: А сами Шапиро, Цигельник и Решетников что говорят?

Ксения Костромина: Шапиро, Решетников и Цигельник давали показания, и показания эти разные. И что касается того, совершали они эти преступления или не совершали, или они взяли на себя чью-то чужую вину, я могу сказать следующее. Что касается убийства мэра Нефтеюганска Петухова, то непосредственно после совершения убийства были задержаны другие лица, не Цигельник и не Решетников. Это были члены организованной преступной группировки города Камышина Попов и Приходько. В материалах нашего уголовного дела имеется допрос Попова в качестве свидетеля, в котором он говорит о том, что Приходько перед смертью ему рассказывал о том, что он из автоматического оружия убил мэра Нефтеюганска Петухова. И повторю еще раз: непосредственно после убийства, убийство было 26 июня, уже в июле и августе 1998-го года непосредственные очевидцы убийства опознавали Попова и Приходько как лиц, которые были на месте преступления и убегали с места преступления. А потом почему-то те же самые люди опознают Решетникова и Цигельника, уже в 2005 году.

Дмитрий Волчек: А у всех убитых действительно были конфликты с ЮКОСом?

Ксения Костромина: Что касается мэра Нефтеюганска Петухова: группа «Менатеп» приобрела компании ЮКОС и «Юганскнефтегаз», которые на тот момент имели большие долги не только по налогам перед бюджетами разных уровней, но и по заработным платам, и по кредитам, и по многому чему еще. И пытались эти компании, я имею в виду ЮКОС и «Юганскнефтегаз», привести в нормальное состояние, сделать их нормальными работающими предприятиями и пытались наладить выплату заработной платы сотрудникам этих предприятий. Я хочу сказать о том, что налоги ЮКОС и «Юганскнефтегаз» платили не только в город Нефтеюганск, но так же в Нефтеюганский район и на федеральном уровне налоги платили. Так вот почему-то у руководителей Нефтеюганского района, у руководителей Ханты-Мансийского автономного округа к ЮКОСу и «Юганскнефтегазу» претензий по уплате налогов не было, претензии были только у мэра Нефтеюганска Петухова. При этом Петухов везде заявлял о том, что город бедствует и бедные бюджетники остаются без зарплаты исключительно из-за того, что ЮКОС не платит налоги. А в материалах нашего дела есть документы, подтверждающие, что новый год - с 1997-го на 1998-й - был отпразднован администрацией Нефтеюганска в ресторане «Париж», и на это было потрачено 40 миллионов рублей. Спрашивается, причем здесь ЮКОС? Может быть, Петухов не совсем правильно руководил городом и неправильно тратил бюджетные средства? Это то, что касается Нефтеюганска. Что касается Рыбина, то он утверждает, что ЮКОС был должен 110 миллионов долларов, а при этом, что касается сотрудников ЮКОСа, которые были допрошены в процессе и работали в тот период времени, они говорили, что претензии Рыбина к ЮКОСу были сильно завышены. Руководство ЮКОСа не собиралось выплачивать завышенные суммы и говорило о том, что если Рыбин считает, что ЮКОС ему что-то должен, пусть идет в суд и докажет это. И были вынесены решения арбитражного суда по претензиям Рыбина, которые в результате были сокращены, то есть выплаты были гораздо меньше, чем те суммы, которые требовал Рыбин.

Дмитрий Волчек: Очень много запутанных сюжетов. Вера Васильева, что Вы можете добавить к сказанному Ксенией?

Вера Васильева: Я хочу сказать, что свидетели, о которых говорила Ксения Львовна, неоднократно меняли свои показания. Те же Цигельник и Решетников, выступая на прошлогоднем процессе, тоже заявляли о том, что они убили мэра Нефтеюганска Петухова. Однако при этом ни Цигельник с Решетниковом, ни прокуратура не могли объяснить, почему свидетели, непосредственные очевидцы убийства не видели Цигельника и Решетникова, почему они описывают других людей с совершенно другой внешностью. И теперь вдруг на повторном процессе Цигельник и Решетников вспоминают, что они изменяли свою внешность, надевали парики. Примечательно то, что Цигельника и Решетникова допрашивали несколько десятков раз, и ни разу они не заявляли о том, что надевали парики. И вдруг теперь, когда в обвинении такая нестыковка, когда очевидцы видели людей с одной внешностью, а Цигельник и Решетников выглядят совсем по-другому, появились такие показания. И это пример не единственный.

Ксения Костромина: Здесь важная деталь, которую Вера не отметила. Дело в том, что эти парики замечательные, которые появились в этом процессе, которые якобы надевали Цигельник и Решетников... На вопрос государственного обвинения, меняли ли они внешность, когда следили за Петуховым, Цигельник сказал: да, конечно, в Нефтеюганске мы надевали парики, клеили усы, надевали фуражки. А Решетников на вопрос государственного обвинения сказал: да, конечно, мы меняли внешность, но когда за Рыбиным следили в городе Москве. Если кто-то им подсказал, а я убеждена, что эти показания были явно кем-то подсказаны Цигельнику и Решетникову, они даже запомнить не смогли, где они должны были говорить, когда меняли внешность – когда за Петуховым следили или за Рыбиным. Даже в этом их показания противоречивы.

Дмитрий Волчек: Послушаем звонок в нашу студию. Олег из Москвы, добрый вечер.

Слушатель: Добрый вечер. Вы тут, конечно, рассказываете очень запутанное дело, я по существу не буду высказываться. Но я хочу отметить, что кто-то тут сказал, что это похоже на сталинские процессы. Извините, на сталинские процессы это непохоже в том отношении, что там все подсудимые с готовностью признавались в самых страшных преступлениях вроде того, что приписываются Пичугину и даже значительно хуже. И у меня в связи с этим вопрос: связано ли это с отличием тех якобы преступников, которых судил Сталин, от сотрудников ЮКОСа, просто психологическим отличием, с отличием следствия или с отличием отношения мирового сообщества к Путину и Сталину?

Дмитрий Волчек: Сложный вопрос. Наверное, переадресую его юристу. Ксения Костромина, что Вы думаете?

Ксения Костромина: Действительно, вопрос такой сложный и неоднозначный. Во-первых, это не я сказала, что сегодня ситуация в нашей стране напоминает сталинский режим 1937-го года. Когда мне задавали этот вопрос радиослушатели в другой передаче, я все-таки ответила по-другому, я сказала, что я надеюсь, что все-таки еще нет. Действительно, к Алексею Владимировичу не применялись те методы, которые применялись к людям в 1937 году, после чего они признавали буквально, что они японские шпионы, которые хотели навредить своей замечательной любимой советской родине. Алексей Владимирович с самого начала, когда ему было предъявлено обвинение, заявил о своей невиновности и ответил отказом на все предложения дать обвиняющие показания, ложные показания, которые бы обвинили лиц, которые абсолютно непричастны ни к чему и о причастности которых к совершению каких-либо преступлений Алексею Владимировичу ничего неизвестно. И он сказал, что никого оговаривать не будет. Что он сам не имеет никакого отношения к тем преступлениям, в которых он обвиняется, не будет оговаривать себя, в то же время он не будет оговаривать других лиц.

Дмитрий Волчек: Алексей Пичугин до 94 года работал в спецслужбах, в частности, в управлении военной контрразведки КГБ. Может быть с этим связана агрессивность следствия? Как известно, бывшим своим сотрудникам, как бы отступникам обычно мстят особенно изощренно. Тут сразу на ум приходит Литвиненко и многие другие случаи. Вера, что Вы думаете?

Вера Васильева: Я думаю, что это вполне возможно так. Мне кажется, что и Пичугин был выбран в качестве жертвы именно потому, что он когда-то служил в КГБ и, возможно, те, кто фабриковал дело, надеялись, что найдут с ним общий язык. Кто такой Невзлин для Пичугина? Богатый человек, по сути никто. И видимо, они рассчитывали на то, что Пичугин со своими как-нибудь поладит, они с ним договорятся, и он даст нужные показания. Но Алексей Пичугин оказался порядочным человеком, который не стал оговаривать руководство ЮКОСа. И от этого, возможно, действительно к нему применяются жесткие меры, вынесено в конце концов такое суровое наказание, так как он не оправдал тех надежд следствия, которые на него возлагали.

Дмитрий Волчек: Пичугина уже один раз судили, приговорили к 24 годам. Зачем понадобился второй процесс? Почему вообще дело ЮКОСа не может завершиться, почему оно тянется, и уже какой год? Как Вы полагаете, Ксения?

Ксения Костромина: Это на самом деле продолжение предыдущего вопроса. Я хотела обратить ваше внимание на то, что в анонсе передачи были процитированы слова Камиля Альбертовича Кашаева о том, что пожизненное лишение свободы для Пичугина – это первый шаг к осуждению Невзлина. И на самом деле государственное обвинение абсолютно не скрывает, что по большому счету Пичугин сам не нужен обвинению, Пичугин нужен обвинению как средство достижения определенной цели, а именно цели экстрадиции Невзлина из Израиля. Это не моя точка зрения, а это неоднократно звучало в средствах массовой информации и именно из уст сотрудников Генеральной прокуратуры.

Дмитрий Волчек: Но ведь Израиль не выдает своих граждан, и прокуратура вряд ли надеется на то, что Невзлина будут судить в Москве, поэтому и собираются устроить заочный суд.

Ксения Костромина: Зачем нужен заочный процесс – это вопрос не ко мне, а к Камилю Альбертовичу Кашаеву.

Дмитрий Волчек: Вера, что Вы думаете, зачем нужен заочный суд над Невзлиным?

Вера Васильева: Я думаю, что обвинение все-таки рассчитывает еще раз попытать удачу на экстрадицию Невзлина, а если этого не добьются, то будет заочный процесс, чтобы просто оправдать действия обвинения, хотя бы оправдать в глазах общественности.

Дмитрий Волчек: Что касается общественности, есть ведь еще и Страсбургский суд. В 2005 году, когда Пичугина признали виновным в организации убийства Гориных, суд по правам человека в Страсбурге нашел в этом приговоре ряд нарушений. Ксения, Вы занимались первым делом Пичугина?

Ксения Костромина: Безусловно. Я подала первую жалобу в Европейский суд, жалоба была зарегистрирована в ноябре 2003 года, касалась она нарушений статьи 3 и 5 Европейской конвенции. 3-я статья – это запрет пыток и иного бесчеловечного, унижающего достоинство обращения, 5-я статья – это все вопросы, связанные с арестом и содержанием под стражей. После того, как был вынесен приговор 30 марта 2005 года, который вступил в законную силу, нами была подана жалоба в Европейский суд по правам человека по поводу нарушения статьи 6 Европейской конвенции, а именно – нарушения права на справедливое судебное разбирательство: приговор стал результатом несправедливого разбирательства в отношении Алексея Владимировича. Говорить о том, что Европейский суд уже нашел нарушения какие-то – это неправда на самом деле. Потому что пока на сегодняшний день жалоба только коммуницирована. Это означает, что в июне Европейский суд поставил вопросы перед правительством Российской Федерации именно по той жалобе, которая была мною подана. И вопросы касаются практически всех нарушений, которые были мною заявлены. Это и нарушение третьей статьи в отношении Алексея, пятой статьи и, что самое важное, нарушение в отношении него статьи 6 Европейской конвенции – право на справедливое судебное разбирательство. Что касается второго приговора, который был вынесен в понедельник, мы полагаем, что и это приговор явился следствием несправедливого судебного разбирательства в отношении Алексея, что были допущены в отношении него нарушения 6-й статьи Конвенции – право на справедливое судебное разбирательство. И начались эти нарушения еще в момент отмены предыдущего приговора, 21 февраля 2007 года был отменен приговор в отношении только одного Алексея Владимировича, в отношении остальных этот приговор вступил в законную силу. И мы, безусловно, будем подавать в Европейский суд по нарушениям статьи 6 и по второму делу тоже.

Дмитрий Волчек: И что может Европейский суд сделать?

Ксения Костромина: Это вопрос достаточно тяжелый и болезненный. Европейский суд как минимум может признать нарушение права. Это то, для чего этот орган был создан, он рассматривает вопрос, было или не было нарушено право человека, закрепленное в Конвенции. Во-первых, я очень надеюсь на то, что он вынесет решение, что право на судебное разбирательство было нарушено. В том случае, если решение будет вынесено, то по закону председатель Верховного суда Российской Федерации должен обратиться в президиум Верховного суда Российской Федерации с представлением об отмене состоявшихся судебных решений в России по вновь открывшимся обстоятельствам, а именно этими самыми вновь открывшимися обстоятельствами и является решение Европейского суда по правам человека.

Дмитрий Волчек: Вера, как Вы думаете, есть ли у Алексея Пичугина хоть какая-то надежда на справедливое судебное разбирательство?

Вера Васильева: Я думаю, что, безусловно, надежда на решение Страсбургского суда есть. И я уверена, что Страсбургский суд примет решение в пользу Алексея Пичугина. Что касается нашей страны, то я считаю, что справедливость возможна только при изменении политической ситуации. Пока в нашей стране справедливый суд невозможен. И даже если будет инициирован судебный процесс, он может быть справедливым только при изменении политической ситуации в России.

Дмитрий Волчек: То есть единственная надежда на Страсбургский суд и ничего другого?

Вера Васильева: И на изменение политической ситуации в России. Потому что даже если Страсбургский суд признает права Алексея Пичугина, все равно Страсбург не может освободить и закрыть дело. Страсбург может, как верно и подробно сказала Ксения Львовна, лишь отметить нарушения права, что в свою очередь должно повлечь пересмотр дела в России.

Дмитрий Волчек: Вера, а как сам Алексей Пичугин воспринял последний приговор?

Вера Васильева: Он его воспринял очень мужественно, никак не продемонстрировал своих эмоций внешне, и он был готов к такому приговору. Еще 9 июля на судебном заседании Алексей Пичугин сделал заявление, что считает невозможным в нынешней ситуации справедливое решение в отношении него. Поэтому приговор не стал для него сюрпризом. Алексей Пичугин настроен на дальнейшую борьбу, и он убежден в том, что справедливость восторжествует.

Дмитрий Волчек: Кстати, где он сейчас находится?

Вера Васильева: Он находится в следственном изоляторе «Матросская Тишина».

Дмитрий Волчек: И дальше?

Вера Васильева: Пока решение суда не вступило в силу, он должен находиться в следственном изоляторе.

Ксения Костромина: Мы посещали Алексея Владимировича в московском следственном изоляторе «Матросская Тишина» после того, как был оглашен приговор. Были мы у него во вторник. И я могу подтвердить то, что сказала Вера, он действительно мужественно отнесся к этому решению. И действительно после того, как предыдущий приговор был отменен кассационной инстанцией, и после того, как мы прочитали решение кассационной инстанции, мы понимали, что действительно правосудия какого-либо ожидать в Московском городском суде после этого решения Верховного суда невозможно. Поскольку в кассационном определении было написано, что несмотря на то, что они отменяли приговор по нашей кассационной жалобе и удовлетворяли нашу кассационную жалобу, соглашались с нашими доводами о том, что были нарушены нормы закона, когда рассматривалось дело Московским городским судом, тем не менее, кассационный суд написал в определении, что в случае вынесения обвинительного приговора необходимо рассмотреть вопрос о назначении Пичугину более строгого наказания.