В жизни каждого человека была картина, с которой началось знакомство с большим кинематографом. У кого-то эта волнительная встреча с кино произошла в далеком детстве, у кого-то в более поздний период. Самое сильное впечатление еще в школьном возрасте я получил после просмотра фильма «Тарзан» с Джонни Вайсмюллером в главной роли. Герой джунглей, красавец-мужчина, сложенный как Аполлон, ловкий и смелый, друг и враг зверей, издающий свой знаменитый воинствующий клич, — одним словом, ни на кого не похожий персонаж. Спустя многие годы наш педагог во ВГИКе по истории кино Клара Исаева рассказывала, почему эта картина произвела столь ошеломляющий резонанс: впервые на экране появился человек, абсолютно не зависимый от окружающей среды, не зависимый в поступках, в выборе друзей и места обитания. Такого героя никто и никогда до этого не видел на экране. Воспитанные в духе коллективизма, советские люди были шокированы этим диким и необузданным обитателем джунглей Тарзаном.
Тема героизма всегда привлекательна для детей и подростков. Известный кинорежиссер Андрей Смирнов впервые познакомился с кинематографом в 1950 году.
— Я отчетливо помню, что я одиннадцать раз смотрел в кинотеатре «Уран» на Сретенке (мы там рядом жили) фильм Юдина «Смелые люди».
— Почему на вас эта картина произвела впечатление?
— Ну, пацан, приключенческая картина, вестерн, сделанный на материале Великой Отечественной войны. Все поколение мое, мы родились во время войны, наши отцы были на фронте, только что вернулись, да еще вернулись у очень немногих. Поэтому это романтика. Там Гурзо, Грибов, там замечательные артисты, Мордвинов. И вообще, это был очень хороший режиссер Юдин, к сожалению, рано умерший от несчастного случая на съемке.
Но в дальнейшем огромное влияние на режиссера Андрея Смирнова оказали трофейные фильмы, доставшиеся в наследство от союзников-американцев: «Во время войны и после нее Сталин сказал, что лучше будет мало картин, но зато шедевры, в результате чего был один день, о котором Михаил Ильич Ромм рассказывал, когда не снималась на "Мосфильме" ни одна картина. И вот пошел поток, и были титры: "Этот фильм взят в качестве трофея войсками Советской армии..." На самом деле это на 90% были американские фильмы, то есть фактически эксплуатировались без разрешения, с нарушением авторских прав картины, сделанные союзником в войне. Но мы посмотрели довольно много шедевров, и эти картины во многом сформировали мое поколение, в частности, романтику этого поколения. Скажем, "Три мушкетера", пиратские картины с Эрлом Флином, замечательные, "Королевские пираты", "Остров страданий" по роману Сабатини. Замечательные немецкие картины. И, слава богу, в это время пошел поток итальянского неореализма. Так что несмотря на то, что советский кинематограф какое-то время находится в глубоком сталинском маразме, от "Падения Берлина" до "Кубанских казаков", что посмотреть в кинотеатре, безусловно, было. Или, скажем, картина, которая у нас называлась "В сетях шпионажа", а на самом деле это один из самых знаменитых триллеров 30-х годов, сделанных русским режиссером Оцепом, называется "Гибралтар". Это все классика».
— Я бы еще туда добавил великого Уильяма Уайлера с его «Тупиком», с другими картинами. Это классика американского кино.
— Это шло на экране не как трофей. «Тупик» шел, насколько я помню, как американское кино.
— А «Судьба солдата в Америке»?
— Это шло как трофейное тоже.
Политик и издатель Константин Боровой также вырос на трофейных картинах. Фильм-сказка «Синдбад-мореход», выпущенный в Голливуде в 1947 году, произвел на него неизгладимое впечатление: «Ничего похожего не было, и детских фильмов тогда не было. Я думаю, что один из эффектов — он способствовал созданию целой индустрии детских фильмов. "Синдбад" — превращения, спецэффекты очень сильные, и его эти путешествия... Я детали уже фильма не помню, но я помню, что ничего похожего я не видел, как движущуюся картинку. То есть это было нарисовано обычно, а тут эта картинка двигалась, какие-то взрывы были, что-то превращалось из одного в другое, какие-то там драконы были, что-то такое».
— А не помните, в каком кинотеатре вы его смотрели, в каком это приблизительно было году?
— Мне было 7 лет, может быть, меньше. Это был открытый кинотеатр, недавно я видел, он еще существует, — «Сад Баумана». Это был фильм, когда этот кинотеатр открытый был забит целиком, и были забиты все заборы, на всех заборах сидели люди, дети. Это было что-то страшное. Это тоже на меня произвело впечатление. Видимо, там было несколько сеансов, и на каждом сеансе такая ситуация была. Люди штурмовали этот фильм.
А встреча с серьезным кинематографом у Борового произошла в 1975 году, когда он посмотрел теперь уже классическую ленту Глеба Панфилова «Прошу слова». Главная героиня картины — Елизавета Уварова, мэр старинного русского города. Эту роль исполнила Инна Чурикова. Обуреваемая идеей идеологического служения, Уварова одновременно нежная жена и мать, но ее на все не хватает: «Я помню, я его смотрел в кинотеатре "Метрополь", это там, где сейчас казино. Я был в шоке от того, что это — страшной силы сатира на этот советский строй. Исторически так получилось, я был образованным ребенком, Эренбурга читал, и я все это понимал, как это устроено. И я никак не мог понять, как это замечательное событие могло случиться. И объяснения я получал очень неожиданным путем. Полный зал — и через 15 минут после начала люди вставали и уходили. И я в зале остался... ну, не один, но там оставалось несколько человек. Они его воспринимали буквально, они метафору фильма не увидели и не пытались увидеть, видимо. Ну, это известно — 90% людей не обладают критическим мышлением, они этого не видят. Понимаете, для них это скучная проблема: депутат, путающийся построить мост, который никому не нужен».
Я хочу напомнить нашим слушателям, что, конечно, одна из самых сильных сцен в этой картине, когда главная героиня, узнав о том, что убили Альенде, испытывает шок, после чего идет в тир и начинает стрелять из пистолета. «"Я пойду постреляю..." По-моему, самый сильный эпизод фильма — финальный эпизод, когда она добивается того, чтобы ей дали деньги, бюджет выделили на строительство моста, не очень нужного, ей не дают деньги, — говорит Константин Боровой. — И она, очень простая такая, русская женщина, приезжает домой, снимает с себя эту униформу депутатскую, формальную, надевает простое домашнее платье, и начинает мыть пол. Включает революционную музыку, там что-то поют эти пенсионеры-революционеры: "Вперед..." И все встает на свои места, что она никакой не руководитель, а она простой человек, и этот простой человек пытается решать государственные проблемы, пользуясь критериями обыденными, человеческими, а так они не решаются. Там еще, кстати, это в цитату уже ушло, она говорит шоферу: "Читала Сартра, он мне не понравился". А шофер ей отвечает: "А я не читал, мне тоже не нравится". Тогда это называлось "фига в кармане". Это, безусловно, метафора, и не я ее воспринял, а это так и было».
