Ирина Лагунина: Правительство Ирака находится в кризисе. Его уже не поддерживают ни умеренные суннитские партии, ни воинствующие шиитские. Премьер-министр аль-Малики, похоже, не в состоянии привнести единство в действия власти. Впрочем, некоторые эксперты полагают, что этот кризис – не сиюминутный и не временный. Он носит характер постоянного, и кто-то в этом заинтересован. Говорит заместитель директора Вашингтонского института ближневосточной политики Патрик Клоусон:
Патрик Клоусон: В основе этого кризиса, с которым столкнулось иракское правительство, то, что основные игроки на политической сцене, похоже, хотят, чтобы в стране было слабое правительство, парализованное и не способное работать. Иными словами, никто не заинтересован разрешать правительственный кризис, потому что никто не заинтересован в том, чтобы правительство работало эффективно.
Ирина Лагунина: Никто – кроме премьер-министра Нури аль-Малики?
Патрик Клоусон: Я не думаю, чтобы и аль-Малики был заинтересован в разрешении кризиса. Мало что свидетельствует о том, что он считаем приоритетным для себя и страны хорошо работающее правительство. Его действия, как и действия основных политических игроков в Ираке, заставляют думать, что вообще никто не заинтересован в создании свободной от сектантских подходов, эффективной центральной власти.
Ирина Лагунина: Но тогда в чем они заинтересованы?
Патрик Клоусон: Люди намного более заинтересованы в создании своих собственных сообществ и своих собственных институтов вне правительства. Так что настоящий интерес лежит в том, чтобы урвать от центральной власти хотя бы часть ресурсов и средств и использовать их на свои собственные сектантские цели. Соглашения, которых удавалось достичь, всегда основывались на том, что кто-то получал свою часть пирога. Они давали различным партиям возможность создавать собственные институты, в отдельных случаях даже гражданскую армию или милицию, свои собственные силы безопасности. А затем политики более или менее успешно делали вид, что какая-то работа правительством все же ведется. Все это заставляет думать, что это – тенденция, при которой все основные политики чувствуют себя весьма комфортабельно.
Ирина Лагунина: Патрик Клоусон, заместитель директора вашингтонского Института ближневосточной политики. На этом фоне американское командование в Багдаде в понедельник начало новую военную операцию. На этот раз затронуты не только суннитское сопротивление или «Аль-Каида», но и группировка шиитского клерикала ас-Садра. Несмотря на операцию под кодовым названием «Фантомный удар», кому-то удалось взорвать мост, соединяющий Багдад с севером страны. А вообще, примечательный факт: потрясающе доходные профессии в Ираке – продавцы стекла и стекольщики. Спрос намного превышает предложение – ведь после каждого теракта приходится вынимать из окон осколки. О рынке стекла в Багдаде говорил сегодня в эфире мой коллега – директор багдадского бюро Радиостанции Свободный Ирак Моайед аль-Хайдари. Год назад мы говорили с Моайедом о том, что значит жить и выжить в иракской столице. Я хотела бы вновь задать тот же вопрос, с которого мы начали беседу в прошлый раз. Вот я – домохозяйка, у меня семья - дети, муж, которых надо вечером накормить. С продуктами год назад было все нормально. Основная проблема тогда была дойти до рынка и купить их. А сейчас сложно заботиться о семье?
Моайед аль-Хайдари: Да, по-прежнему сложно. Правда, по-моему, это сложно для всех женщин в мире, но здесь, в Багдаде, особенно. Сейчас август – самый жаркий месяц для Ирака. Температура достигает 50 градусов по Цельсию. Солнце бьет нещадно. Катастрофически не хватает электричества и мазута – а это критически важные моменты для жизни в Ираке. Но я бы хотел заметить, что на иракскую женщину уже больше нельзя смотреть как на домохозяйку. Потому что многие иракские женщины сейчас вынуждены идти на работу, в основном в правительственные учреждения. В некоторых иракских министерствах количество женщин уже достигает 60 процентов от общего числа служащих. Так что иракской женщине сейчас выпала очень важная роль – она и строит социальную жизнь в стране, и восстанавливает страну, и поддерживает семью. Насилие в стране также породило специфические проблемы. В теракта погибает больше мужчин, чем женщин – террористы нападают на полицейские участки, но призывные пункты, на рынки, где больше мужчин. И возникает недостаток мужских обязанностей, мужской ответственности за семью. И женщины берут на себя эту ответственность, чтобы заменить отсутствующих в семье мужчин. Так что да, жизнь становится тяжелее, к несчастью. А правительство не в состоянии оказывать населению те услуги, которое оно должно оказывать. Так что люди вынуждены взять заботу об этом на себя, чтобы выжить, чтобы перенести тяготы жизни. И женщины сталкиваются с двойными трудностями.
Ирина Лагунина: Кстати, о том, что правительство не предоставляет населению те услуги, которые обязано предоставлять. Правительство в кризисе, и перспектива того, что оно будет выполнять свои обязанности, сейчас выглядит весьма отдаленной. Кто заботится обо всем этом – о подаче воды, электричества, об уборке мусора – в конце концов, это тоже огромная проблема для больших городов?
Моайед аль-Хайдари: Люди сами находят решение – индивидуально или небольшими группами. Например, небольшой район Багдада пытается найти решение проблемы электричества. Как это делается? Группа людей покупает генератор. Кто-то затем начинает координировать, как распределять эту энергию, кто-то поставляет мазут, кто-то определяет, сколько каждый потребитель будет платить за один ампер. Конечно, это не решает проблемы в целом. Повторю, сейчас август, и надо подключать и кондиционеры, и вентиляторы – воздух очень пыльный, и холодильники – надо давать хотя бы холодную воду детям и младенцам. Мощности небольшого генератора на это не хватит. Но это – способ выжить. Вторая проблема – нехватка воды, особенно чистой питьевой воды. Из многих районов Багдада сейчас поступают сигналы, что вода непригодна для питья. Правительство пытается справиться с этой проблемой, но она связана, опять-таки, с электричеством. Большинство водоочистительных станций работает на электричестве, а его нет. Так что получается замкнутый круг. Но это – новое в жизни столицы: люди пытаются решить проблемы самостоятельно.
Ирина Лагунина: А как с доставкой продовольствия?
Моайед аль-Хайдари: Иногда, например, люди открывают свои собственные мини-маркеты у себя дома – закупают продукты, сигареты, сладости на складах и привозят их в свой район. Огромное количество работают сейчас как таксисты на своих собственных автомобилях. А женщины, кстати, иногда открывают небольшие магазинчики одежды – тоже для местных жителей. Часто семьи объединяются и пытаются самостоятельно обеспечить безопасность района. Мужчины, владеющие оружием, патрулируют улицы вечером и ночью. Жизнь всегда учит людей, она заставляет их решать проблемы, с которыми они сталкиваются.
Ирина Лагунина: Как проходит социальная жизнь – особенно молодежи? Я недавно прочитала в одном из репортажей, что из-за того, что передвигаться по Багдаду небезопасно, у подростков в большом ходу сотовые телефоны и обмены SMS.
Моайед аль-Хайдари: Не только у подростков. И у стариков тоже. Это стало один из самых приятных занятий – посылать сотовые послания, менять мелодии звонка и даже как можно чаще менять сами сотовые телефоны. Особенно молодежь – они постоянно пытаются улучшить свою связь с внешним миром. Ну и конечно, всегда можно похвастаться новым мобильным телефоном при встрече с друзьями. Так что это – очень важный рынок для Ирака. Выпускаются даже специальные книжки-цитатники сто смешными посланиями для сотовых телефонов. Например, если молодой человек хочет послать девушке SMS, он может выбрать из книжки какое-то выражение или цитату из стихотворения. Есть также цитатники шуток и анекдотов про политиков, и карикатуры, которые люди тоже посылают друг другу.
Ирина Лагунина: Общение по сотовым телефонам – единственное прибежище для молодежи?
Моайед аль-Хайдари: Найти спокойный и приятный ресторан для того, чтобы поужинать с друзьями, действительно, не просто. Люди вынуждены вечером сидеть по домам – перемещаться по улицам небезопасно. Но появилось новое занятие – небольшие интернет-кафе, которые тоже открываются по всем районам. Они тоже пытаются самостоятельно обеспечить себя электричеством и интернет-провайдером. И молодежь особенно может ходить в эти кафе в дневное время и общаться с друзьями. Многие сейчас устанавливают интернет и у себя дома. Конечно, пользоваться им круглосуточно не придется – но часов 8 в день можно. И в этом есть очень хорошая, очень положительная сторона. Огромное количество иракской молодежи сейчас общается с людьми по всему миру, они абсолютно открыты для общения. Мой сын, например, переписывается с интернет-друзьями в Австралии, в США, в Уганде, в Египте. Я вижу это дома, как сын устанавливает это общение со всевозможными людьми по всему миру. И это общение уже абсолютно не связано ни с политическим кризисом, ни с каким другим кризисом, которые мы переживаем.
Ирина Лагунина: Еще год назад сунниты переезжали в суннитские районы, шииты – в шиитские. Сейчас процесс расслоения прекратился?
Моайед аль-Хайдари: Этот процесс все еще продолжается, и некоторые политики и лидеры его поддерживают и подстрекают. Но если спросить обычных людей, большинство из них не верят в разделение общества на секты. Так что это плохая игра со стороны политиков. А люди прекрасно знают, что это – не часть их менталитета, не часть их традиции делить общество на секты. Но это стало реальностью. И пройдет немало времени пока все вернется к прежней жизни. Я недавно встретил семью. Раньше это была большая семья, жившая в двух соединенных друг с другом виллах. 17 человек и четыре поколения. Все мужичины в этой семье были либо убиты, либо были вынуждены уехать. От четырех поколений остались четыре женщины – прабабушка, бабушка, мать и ее пятимесячная дочка. Я спросил молодую женщину в этой четверке: когда, по-твоему, вернутся твои родственники. Она ответила: «Мне кажется, не скоро».
Ирина Лагунина: О жизни в иракской столице рассказывал редактор багдадского бюро Радиостанции Свободный Ирак Моайед аль-Хайдари.
