Прокуратура Москвы изучает возможность возбуждения уголовного дела по статьям «Клевета» и «Клевета в отношении работников прокуратуры и следственных органов» против адвоката Павла Астахова. Астахов, занявшийся литературным творчеством и выпустивший роман под названием «Рейдер», разозлил начальника главного следственного управления московского ГУВД Ивана Глухова. Глухов усмотрел в этом романе «ложные следствия, порочащие честь и достоинство офицеров, а также репутацию правоохранительной системы». Своим мнением о перспективах этого дела с Радио Свобода поделился адвокат Михаил Бурмистров. Он защищает интересы Павла Астахова.
- Павел Астахов опытный адвокат. Зачем ему ваши услуги, как вы считаете?
- Я полагаю, что всякий доктор исходит из того, что одна голова - хорошо, а две - лучше. Себя защищать всегда немножко сложно, это носит элементы субъективизма, всегда на проблему лучше посмотреть со стороны. У меня таких дел не было. Я первый раз слышу, чтобы из-за художественного произведения [судились]. Понятно, разжигание национальной ненависти, призывы к терроризму, к свержению власти - все это может быть [предметом иска]. Но чтобы подавался иск о защите чести и достоинства несуществующих лиц - это нонсенс. Адвокатов я защищал неоднократно.
- Вы уже знакомы с текстом романа? Вы не видите там никаких намеков на конкретных лиц?
- Я, откровенно говоря, прочитал его давным-давно - получил с дарственной надписью автора. Я ничего не нашел. Это роман, который будет читабелен для большого числа людей. Факты, которые в нем изложены, не конкретизированы, а явления, которые там освещаются, к сожалению, это слепок нашей жизни. То, что рейдерство - явление распространенное, об этом совсем недавно на Совете Федерации говорил генеральный прокурор Чайка. А если говорить о том, что со стороны работников органов внутренних дел существуют факты «крышевания», то это слово употребляется не нами, адвокатами, а его употребил в свое время на одном из заседаний начальник ГУВД города Москвы господин Пронин, который говорил о том, что московской милицией не изжиты факты «крышевания» и сращивания с преступностью. Поэтому ничего нового он не открыл. Единственное, [Астахов] более четко обозначил некоторые проблемы, при этом с точки зрения юридической он нигде не указал никакое конкретное лицо. Это именно художественное произведение, а художественное произведение - труд, созданный воображением автора.
- С чем вы связываете такое беспокойство в рядах столичной милиции? Они ведь, видимо, тоже как-то подкованы в юридическом отношении.
- То, что у нас не только в средствах массовой информации, но и в художественных произведениях показываются изъяны и болезни органов внутренних дел, явление не редкое. [Тут можно вспомнить] и госпожу Дашкову, и госпожу Маринину, я не говорю о знаменитом произведении братьев Вайнеров, по которому был поставлен фильм «Место встречи изменить нельзя», где рассказывается о незаконных методах работы отдельных сотрудников милиции... В случае с Астаховым, я думаю, основным возбудителем, поводом для раздражения явилось то, что он адвокат. Адвокат – само это слово вызывает раздражение у следствия, дескать, слишком они рьяно борются за права граждан, и пытаются в любом случае показать им их место, лишить их права на свободу мысли.
- Если говорить об общем контексте, в котором разворачивается эта история, вы могли бы сказать, что идет наступление на независимую судебную систему?
- Я, откровенно говоря, не могу давать общих позиций, но свою точку зрения могу сказать. Бесспорно, демократические институты, которые существуют в нашей стране, зачастую декларированы, а фактически они не действуют. Адвокаты, которые стоят на острие этой атаки и пытаются защищать интересы не только граждан, а самого общества, конечно, у определенных лиц вызывают раздражение.
- Есть ли какие-нибудь судебные перспективы у этого дела? Прокуратура Москвы возбудит уголовное дело или убережется от этого?
- Если руководствоваться законом, бесспорно, что никакого основания для возбуждения уголовного дела нет, то есть нет события преступления. Но за свою длительную практику я встречался с таким абсурдом, что что-то гарантировать я не могу.
