Ирина Лагунина: Открытое письмо десяти видных российских ученых, обвинивших РПЦ в поползновениях против науки и в попытках вмешательства в систему образования, в частности, и в светскую жизнь страны, в целом, вызвало исключительно острую по тону реакцию «православной общественности». А как обстоят дела в этой области в других европейских странах? Опыт нескольких стран исследовал мой коллега Ефим Фиштейн:
Ефим Фиштейн: Повсюду в Европе церковь отделена от государства, но соблюдение этого принципа, унаследованного от эпохи Просвещения и закрепленного Великой Французской революцией, отнюдь не означает, что во всех европейских странах отношения между церковью и государством отличаются полным единообразием и церкви везде отведена одна и та же общественная роль. Напротив, эти взаимоотношения исключительно разнообразны – в зависимости от исторических традиций, этнической и религиозной однородности населения, активности церковных организаций. Разнится буквально все: системы финансирования религиозных культов и их служителей, содержания церковных сооружений, условия хозяйственной деятельности приходов, преподавания Закона Божия в государственных и частных школах и многое другое. В то время, как подавляющее большинство государств регулируют свои отношения с римско-католической церковью путем заключения конкордатов, Чехия, к примеру, до сих пор подобного договора не заключила. При всем многообразии форм религиозные и естественнонаучные мировоззренческие позиции нигде в Европе не вступают в открытый конфликт. Научные задачи не решаются в храме, а догматы веры не подвергаются лабораторным испытаниям.
Как сложились эти отношения в Италии – стране с высокой долей верующих, на территории которой находится и организационный центр мирового католицизма, Ватикан? Послушаем нашего ватиканского корреспондента Алексея Букалова:
Алексей Букалов: В Италии католическая церковь необычайно сильна и это неудивительно. С 1929-го по 76-й год католицизм официально считался государственной религией страны. Сейчас здесь церковь официально отделена от государства и регулирует свои отношения со светской властью при помощи специальных соглашений и законов, в частности, так называемого Нового конкордата от 1984-го года. Конституция Италии делит все религии на две категории – католическая, с которой государство заключает конкордат, и некатолические религии. Мотивация расширенного сотрудничества государства именно с католической церковью содержится в статье 9 конкордата. Я цитирую: «Итальянская республика признает ценность религиозной культуры и учитывает, что принципы католицизма являются историческим наследием итальянского народа».
На территории Рима расположен город-государство Ватикан, религиозная столица католиков всего мира, а таковых насчитывается более одного миллиарда ста миллионов человек. На фоне этой непростой истории отношений между церковью и государством на Апеннинах вспомним, что Итальянскую республику не раз возглавляли атеисты, как, например, бывший партизан-социалист Александро Пертини и нынешний президент, бывший член руководства итальянской компартии Джорджо Наполитано. Это не мешает им поддерживать протокольные и личные отношения с римскими понтификами.
Государство внимательно следит за деятельностью церкви и пресекает попытки ее вмешательства в общественную и политическую жизнь страны. Отпор вызывают публичные заявления иерархов, в которых содержатся попытки так или иначе повлиять на позиции итальянцев, например, в период выборов или референдумов. В качестве другого примера приведу резкую реакцию итальянских политиков на завуалированные рекомендации накануне прошлогодних парламентских выборов, содержавшихся в выступлениях тогдашнего председателя итальянской епископальной конференции кардинала Камило Руини. Гневную реакцию вызвали и разоблачения священников-педофилов, и случаи коррупции в церковных епархиях. Но это существует во всех странах.
Существуют и проблемы, так сказать, технического свойства между Италией и римской католической церковью, в основном имущественного характера. Они касаются собственности и налогообложения. Не следует считать, как это принято, что бедному Папе оставили лишь жалких 44 гектара за высокими ватиканскими стенами. Про папских администраторов никак не скажешь, что они бедны как церковные крысы. По всему Пенинскому полуострову, начиная с резиденции на озере Альбано, римской католической церкви принадлежат множество экстерриториальных территорий – это храмы, монастыри, угодья. А Ватиканский банк Святого духа один из самых успешных в Европе.
Новый понтифик Бенедикт 16 за первые два года пребывания на троне Святого Петра неоднократно заявлял о своем стремлении поддерживать уважительные отношения между римской католической церковью и итальянским государством.
Ефим Фиштейн: Так описывает итальянский вариант решения проблемы наш ватиканский корреспондент Алексей Букалов.
Польша – страна, где большинство населения относит себя к истово верующим, и в то же время это новая демократия, где после падения коммунизма пришлось многие проблемы решать заново. Как там осуществляется принцип отделения церкви от государства? Нет ли попыток вмешательства клера в политику? С таким вопросом я обратился к варшавскому патеру Томашу Достатни, ксендзу из Доминиканского ордена.
Томаш Достатни: Католическая церковь в Польше исключительно сильна и играет существенную роль в жизни страны. С другой стороны, в ней есть самые разные люди. Несомненно, среди них есть и такие, кто мечтает о непосредственном влиянии на ход государства и общественную жизнь. Это могут быть церковные иерархи – епископы или ксендзы – а могут быть и особо активные прихожане. В первую очередь, речь идет о попытках оказания влияния на политическую жизнь в стране путем давления на партии. Наиболее известным примером такого рода является деятельность Радио Мария, из слушателей которого рекрутируются избиратели Лиги польских семей. Другой пример вмешательства в политическую жизнь – активность прихожан духовника Тадеуша Рыдзика. Но есть и другой аспект проблемы – социальное учение католической церкви предусматривает не только право, но и прямую обязанность церкви возвышать голос протеста всякий раз, когда государственные чиновники или городские управленцы явно нарушают этические и моральные нормы поведения. Иными словами, нужно четко различать, имеем ли мы дело с политическими претензиями церкви или с ее обязанностью стоять на страже этико-моральных ценностей общества.
Ефим Фиштейн: А как обстоит дело с преподаванием Закона Божьего в польских школах? Патер Томаш Достатни.
Томаш Достатни: После 1989 года, то есть после падения коммунизма, Польша стала обычной демократической страной. Естественно, что религия вернулась в школы. У нас преподается католический катехизис для тех учащихся, которые исповедуют католичество. Но дети из семей, исповедующих другую веру, могут посещать уроки других священнослужителей. Атеисты и их дети предпочитают преподавание этики вместо основ веры. Это зависит исключительно от личного выбора ученика или его родителей. Скажем, в тех районах, где преобладает население православного исповедания – в районе города Белосток или в польско-белорусском пограничье – в школах преподается главным образом основы православия. На юге страны, в Силезии, в окрестностях города Цешина, в населении преобладают протестанты, верующие других евангелических направлений – естественно, что в тамошних школах Закон Божий преподается по евангелическому обряду. Там, где учеников одной конфессии слишком мало, чтобы школа могла нанять соответствующего проповедника, по согласию родителей они посещают уроки католического ксендза, пастора или православного попа.
Ефим Фиштейн: Возможны ли в Польше ситуации, когда доминирующая церковь пытается дать собственную трактовку исторических событий, пытается переписывать учебники истории? Спросил я священника-доминиканца Томаша Достатни.
Томаш Достатни: Ответить на вопрос о том, имеют ли место попытки церкви повлиять на интерпретацию исторических событий, не так просто, как может показаться. Дело в том, что в посткоммунистических странах, в том числе и в Польше, невозможно обойтись без переосмысления истории. Ведь мы не можем принять как данность ту трактовку событий 20-го века, которая преподавалась при коммунизме в рамках казенного марксизма-ленинизма, с постоянным перекосом в сторону восхваления Советского Союза и его достижений. Такое видение истории безвозвратно ушло в прошлое. Но в целом можно смело утверждать, что церковь сама не предлагает готовых оценок исторических событий, считая это задачей ученых-специалистов. В тех частных случаях, когда речь идет об истории церкви, о гонениях на нее в коммунистические времена, о трактовках, которые в прошлом производились с явно антицерковных позиций, мы, разумеется, указываем на наличие особого мнения. Но в целом можно сказать, что церковь не пытается навязать своего мнения исторической науке.
Ефим Фиштейн: В России хрестоматийной является ситуация, когда понятие российский - и уж тем более русский - отождествляется с понятием православный. А как обстоит дело в Польше? Можно ли утверждать, что Польша – католическое государство? Проявляется ли в повседневной жизни то обстоятельство, что в его населении преобладают католики? Патер Томаш Достатни.
Томаш Достатни: Ответ на этот вопрос однозначен:
католическая церковь не имеет привычки подменять этногосударственные определения исповедальными. Поэтому о Польше не принято говорить как о католическом государстве. В истории нашей страны были самые разные периоды, у разных регионов – самое разное прошлое. К примеру, в тех областях современной Польши, которые в результате «разделов» входили в состав Пруссии или России, католики были не только в меньшинстве, но и в положении преследуемых. В господствующем положении поочередно оказывались то протестантская, то православная церковь. Хотя католики и преобладают в населении, уравнение «поляк - значит католик» не действует. Страна всегда была многонациональной и многокультурной. История Польши сложилась так, что на ее территории проживают люди разных религиозных направлений. После второй мировой войны, в 1945 году, в соответствии с Ялтинскими соглашениями 40 процентов территории Польши было отторгнуто. За границами Польши оказалась целая категория бывших польских граждан белорусской или украинской национальности. Три с половиной миллиона польских евреев стали жертвами Холокоста. Вот почему после 1945 года о Польше заговорили как о стране с гомогенным населением преимущественно католического вероисповедания. Но сила польской культуры всегда заключалась в разнообразии тех вкладов, которые внесли в нее различные народы Польши. До сегодняшнего дня поляки открывают для себя ту колоссальную роль, которую в становлении польской культуры сыграли евреи, православные, немцы, другие жители. Так что было бы неверно представлять дело так, что каждый поляк – непременно католик. Вот вам совсем свежий пример: польский лютеранин Ежи Бузек занимал сравнительно недавно должность премьер-министра. Это ведь тоже о чем-то говорит: в стране, где протестанты составляют лишь ничтожное меньшинство населения, протестант мог, не вызывая возражений, возглавить правительство.
Ефим Фиштейн: Так описывает положение у себя на родине католический ксендз Томаш Достатни.
