Райан Крокер: Несомненно, соглашение пяти лидеров является важным и вселяет надежду. Сотрудничество между ними сыграет большую роль для будущего страны. Первые результаты мы уже видели. Конечно, предстоит еще много сделать, но соглашение – это очень существенный для иракского народа этап.
Ирина Лагунина: Это – заявление посла США в Багдаде Райана Крокера. Того самого посла, который несколькими днями раньше высказался весьма критично о нынешнем иракском руководстве, особенно о правительстве, которое сейчас возглавляет Нури аль-Малики. Речь идет о соглашении между пятью иракскими лидерами, подписанном в прошлое воскресенье. Это – декларация о широком политическом сотрудничестве, на которое договорились две крупнейшие курдские партии, две шиитские и одна суннитская. И конечно, большинство международных лидеров его приветствовали, правда, осторожно. Во-первых, мир надо пытаться заключить не с теми, кто его хочет, а с теми, кто его не хочет. Крупный оппозиционный суннитский блок и крупнейшая шиитская группировка остались за бортом. А во-вторых, иракское правительство уже не раз выступало с подобными заявлениями и пыталось доказать, что дело сдвинется с мертвой точки, но оно как-то не сдвигалось. Планы оставались планами. Вот и нынешнее соглашение полно планов. Вот они в изложении президента Ирака Джаляля Талабани:
Джаляль Талабани: После длительного, детального и открытого обсуждения мы достигли окончательного соглашения, которое будет представлено общественности. Мы также обсудили важные вопросы, как юстиция, закон и процедура расследования, которые должны заменить закон о де-баасификации. Мы также договорились по ряду важных проблем, и некоторые из них будут представлены на рассмотрение подготовительной комиссии по реформам. Мы также обсудили закон о провинциях. По некоторым пунктам наши взгляды были близки, но некоторые проблемы были переданы на рассмотрение подготовительной комиссии по реформам и будут в скором времени одобрены. Мы надеемся, что это заявление станет хорошим началом.
Ирина Лагунина: Выглядит, как плодотворная дискуссия, нет? Я, правда, в сухом остатке так и не нашла ни одного плана решения ни одной проблемы. Впрочем, не внешнему миру критиковать. Премьер аль-Малики на днях заявил в Багдаде:
Нури аль-Малики: Подобные комментарии наносят нам ущерб. Тем не менее, они часто отражают определенный дискомфорт. /…/ Но они не сильно нас беспокоят. Нас беспокоит наше демократическое развитие и подчинение нашей конституции. И мы найдем немало людей в регионе и в мире, которые поддержат наши усилия.
Ирина Лагунина: Даже министр иностранных дел Франции Бернар Кушнер после поездки в Багдад заявил в интервью журналу «Ньюсуик», что правительство аль-Малики «надо менять». Правда, потом извинился за недипломатичный язык.
Возможно, именно эта полемика об эффективности иракского правительства – полемика, которую Нури аль-Малики решил прекратить, заявив о политическом соглашении – как и внутреннее давление в США со стороны демократического большинства в Конгрессе, требующего вывести американские войска из Ирака, и заставили президента Буша все-таки сравнить эту военную кампанию с войной во Вьетнаме.
Джордж Буш: Одно – безусловное – наследие Вьетнама состоит в том, что цену за вывод американских войск заплатили миллионы простых, ни в чем не повинных вьетнамцев, чья трагедия добавила в наш политический словарь такие термины, как «лодочные люди», «Лагеря по перевоспитанию», «расстрельные поля».
Ирина Лагунина: Каков же вывод?
Джордж Буш: Тогда, как и сейчас, люди говорили, что проблему составляло американское присутствие и что, если мы выведем войска, убийство прекратится.
Ирина Лагунина: Буш также напомнил, что, когда американские войска вышли из Вьетнама, пострадал не только вьетнамский народ, но и народ соседней Камбоджи, где к власти пришли «красные кхмеры», Пол Пот, в период правления которого было уничтожено миллион 700 тысяч человек. Дэвид Хендрискон преподает политические науки в Колледже в Колорадо, автор нескольких книг об американской внешней политике. Он полагает, что причинно-следственная связь в этой параллели, проведенной Джорджем Бушем, была нарушена. Не вывод войск, а сама война привела к власти «красных кхмеров».
Дэвид Хендриксон: Если бы не война во Вьетнаме, Красные Кхмеры никогда не пришли бы к власти: эти темная сила выросла из войны и в основе своей была создана войной. То же происходит сейчас и на Ближнем Востоке. Иностранная оккупация Ирака намного больше породила террористов, чем поборола их.
Ирина Лагунина: Буш говорил о том, что после вывода американских войск из Вьетнама, политический лексикон был дополнен новыми выражениями, которые отражали степень попрания прав человека во Вьетнаме. В дополнение вот сейчас Дэвид Хендриксон заметил, что прямым результатом той войны был режим «красных кхмеров» в Камбодже. И может быть, можно все-таки провести здесь параллель: создание группировки «Аль-Каида в Ираке» - тоже прямой результат, но уже нынешней войны? Профессор истории и международных отношений в Бостонском университете Эндрю Бацевич.
Эндрю Бацевич: Я бы хотел отметить следующий момент. Конечно, это правда, что одним из последствий американского провала во Вьетнаме были массовые человеческие страдания, как непосредственно самих вьетнамцев, так и народа Камбоджи. Но помимо этого надо также, посмотрев шире, признать и другой факт: поражение США во Вьетнаме создало условие для появления нового, единого и все более процветающего Вьетнама. Иными словами, более отдаленные последствия американского поражения во Вьетнаме, с точки зрения вьетнамского народа, были положительными, потому что только после того, как Соединенные Штаты покинули Вьетнам, вьетнамцы получили возможность заняться своими собственными делами, работать всей нацией сообща и решать собственные проблемы. На мой взгляд, это абсолютно противоречит утверждениям президента о том, что наше поражение в войне или вывод наших войск всегда и везде приводит к катастрофическим и разрушительным последствиям. Это не однозначная картина.
Ирина Лагунина: Вы согласны с тем, что если США выведут войска из Ирака, то они повторят ту же ошибку, какую сделали во Вьетнаме в 1975 году?
Эндрю Бацевич: Сложно сказать. Исторические обстоятельства во Вьетнаме 70-х годов и в Ираке сейчас насколько различны, что надо с большой осторожностью проводить параллели, что то, что случилось тогда, вероятнее всего, должно случиться и сейчас.
Ирина Лагунина: Джордж Буш также заметил, что мы еще в самом начале идеологической борьбы за создание нового демократического Ирака. Те же самые императивы руководили Америкой после второй мировой войны и заставили ее помогать Японии и Германии создавать новые демократические государства. Такая параллель с Ираком оправдана?
Эндрю Бацевич: По-моему, сравнение Японии и Ирака вообще невозможно. Если мы вспомним Японию 1945 года, страну, проигравшую в войне, но также богатую историей и культурой с народом, который определял себя однозначно: мы – японцы, и проведем сравнение с Ираком в 2007 году, то получится контраст. У Ирака очень короткая история, причем история не государства-нации, а государственного подобия, которое Великобритания создала после первой мировой войны. Его обитатели не обязательно рассматривают себя только с одной стороны: мы – иракцы. Многие вообще не считают себя иракцами в первую очередь. То есть иракское общество глубоко разделено по религиозным и клановым линиям. Так что сравнение Японии в 1945 году и Ирака в 2007 кажется мне совершенно неприемлемым.
Ирина Лагунина: Вы заметили в одной из ваших статей, что сравнение между Вьетнамом и Ираком должно заставить политиков лучше думать о том, как ограничить последствия их собственных действий.
Эндрю Бацевич: Конечно, я отнюдь не отрицаю, возможно, вывод наших войск из Ирака породит хаос и приведет к неисчислимым страданиям иракского народа. И уж если президент Буш и его администрация думают о судьбе иракского народа, то, на мой взгляд, мы уже сейчас должны думать о том, чтобы подготовить варианты отступления для тех иракцев, которые с нами все эти годы сотрудничали. Им надо дать приют здесь, в Соединенных Штатах. Таким образом мы бы восполнили хоть часть морального долга тем людям, которые нас поддерживали.
Ирина Лагунина: Профессор истории и международных отношений в Бостонском университете Эндрю Бацевич. Интервью с профессором записала моя коллега Хетер Маэр.
