В ночь на пятницу глава Следственного комитета при Генеральной прокуратуре России Александр Бастрыкин подписал указ о переводе более 18 тысяч сотрудников прокуратуры в его ведомство. Более 60 тысяч уголовных дел по всей стране перейдут в новые следственные подразделения. «Мы сейчас создаем Следственный комитет с нуля. С моей точки зрения, это уникальная возможность попытаться создать новый правовой, процессуальный орган», - заявил информагентствам Александр Бастрыкин. «Хотел бы особо подчеркнуть, что на предварительном следствии нам необходимо вернуться к таким понятиям, как совестливость, нравственность, профессиональная этика, порядочность», - разъяснил свою мысль глава комитета. Чтобы добиться всего этого в ведомстве решили сразу побороть коррупцию в собственных рядах. Следователям собираются повысить заработную плату до 70 тысяч рублей и поставить в кабинетах камеры видеонаблюдения и прослушивающие устройства, заявили в Генпрокуратуре.
Надзор и следствие давно надо было разделить
Адвокат, бывший сотрудник прокуратуры Юрий Костанов считает, что создание Следственного комитета, с одной стороны, правильный шаг. Но имеется и свой значительный минус: «С тем же самым законом, по которому в рамках прокуратуры следователи структурированы по-новому фактически, упразднен прокурорский надзор за предварительным следствием. Это очень плохо. Заменить прокурорский надзор надзором суда практически невозможно в той степени, в какой он там нужен. Мы знаем, судебная процедура громоздкая просто. Во-вторых, с учетом сервильности наших судов – все разумно, разговора нет, хотя впечатление двойственное. То, что вообще следователи теперь там структурированы нормально - это хорошо. Счастливого пути! Пусть работают. Дай бог только, чтобы законов не нарушали».
В первую очередь в ведомстве намерены, помимо того, чтобы бороться с собственной коррупцией, сразу взяться за самые громкие и трудные уголовные дела: убийство банкира Андрея Козлова и журналистки Анны Политковской, дело экс-главы компании ЮКОС Михаила Ходорковского и дело о контрабанде мебели в торговых комплексах «Гранд» и «Три кита».
Прокуратура отращивает ФБР
По мнению сотрудника следственного управления МВД России Бориса Гаврилова, создание Следственного комитета при Генеральной прокуратуре это, возможно, первый шаг к созданию в будущем Федерального бюро расследований: «С точки зрения создания Следственного комитета при органах прокуратуры, это определенный, на мой взгляд, достаточно значительный шаг вперед, в первую очередь в том, что сегодня он может явиться прообразом будущей федеральной службы расследований. Кроме создания Следственного комитета в органах прокуратуры, новые поправки к закону, так называемый федеральный закон №87. Он существенно изменил положение прокурора в уголовном процессе в пользу передачи основной части полномочий по надзору над следствием от прокурора к начальнику следственного органа, то есть к председателю Следственного комитета в системе прокуратуры и нижестоящим его руководителям, также и в других ведомствах. То есть этим самым УПК сегодня созданы предпосылки для создания будущей федеральной службы единых расследований. Не исключено, что в будущем будет принято политическое решение о создании единой федеральной службы расследований.
В первую очередь работу следствия будет непосредственно контролировать руководитель следственного органа, то есть, начиная с председателя Следственного комитета, начальником Главного следственного управления Следственного комитета и нижестоящими руководителями следственных органов. Одновременно они будут как бы осуществлять процессуальное руководство следствием. Но определенные функции по контролю сохраняются именно за прокурорами. В чем смысл в данном случае хотя бы определенного разделения процессуальной деятельности по расследованию уголовных дел и деятельностью прокурора по надзору? У прокурора сохраняется право надзора над следствием, он вправе проверять, изучать уголовные дела и, при выявлении нарушений закона, соответственно, направляет соответствующее уведомление... или руководителю следственного органа».
А может ничего и не изменится
Политолог, руководитель центра «Панорама» Владимир Прибыловский уверен, что новый комитет - это, по сути, Генеральная прокуратура №2: «Издавна принято создавать новые организационные структуры не для улучшения состояния дела, а для того, чтобы каких-то людей понизить и каких-то людей повысить. Фактически создана вторая генпрокуратура. Старая при этом не отменена, не закрыта, не ликвидирована. Создана новая генпрокуратура под новым названием с человеком, которого решено возвысить. Это однокурсник Путина, он, правда, не относился к числу ближайших друзей Владимира Владимировича в студенческие годы, потому что, видимо, спортом не занимался, но они учились в одной группе. На четвертом курсе Бастрыкин был старостой группы, в которой учился Путин. Потом он делал комсомольскую карьеру, но, видимо, тем не менее у Путина хорошее мнение о нем с тех студенческих времен. Судя по биографии Бастрыкина, он не принадлежит ни к какому (пока, по крайней мере) административно-экономическому клану ни ельцинского, ни путинского времени, сложившихся к настоящему времени. Бастрыкин зависит только от Путина, обязан только Путину, ни на кого из придворных не ориентируется, это удобно для президента и, возможно, будет удобно для бывшего президента, который при этом будет сохранять решающее влияние на политику страны».
По мнению наблюдателей, создание Следственного комитета при Генеральной прокуратуре – шаг в сторону пересмотра всей уголовно-правовой системы страны. Речь идет о реальном разделении прокуратуры на следственный и надзорный органы. До недавнего времени большое количество претензий правозащитников к прокуратуре сводились к наличию круговой поруки в этом ведомстве – она вела следствие и она же и надзирала за его законностью. Теперь де-факто эти функции разведены. Однако широта полномочий Следственного комитета заставляет правозащитников опасаться, что в нем, особенно в региональных подразделениях, сохранится, а то и повысится уровень коррупции. Кроме того, велик риск, что полномочия Следственного комитете могут быть использованы в репрессивных целях.
