Президент Владимир Путин дал согласие возглавить партийный список «Единой России». Накануне Путин посетил предвыборный съезд партии, где сообщил о своем решении и о желании при этом остаться беспартийным. По мнению многих политологов и других участников предвыборной гонки, тем самым Путин обеспечил «единороссам» победу на выборах 2 декабря. Своим мнением по поводу этой ситуации с Радио Свобода поделился политический эксперт Фонда Карнеги Николай Петров.
- Насколько удивило вас согласие Владимира Путина возглавить избирательный список этой партии?
- Удивило, хотя вариант сохранения власти путем председательства в «Единой России» и одновременно занятие поста премьер-министра в принципе рассматривался политологами. Но, как все это бывает в случае политических действий и решений Владимира Путина, этот вариант не считался сейчас наиболее возможным из тех, что рассматривались.
- А вы понимаете, зачем Путин это сделал?
- Мне кажется, здесь может быть несколько объяснений. Я бы предпочел такое, что возможность сохранить власть в ситуации, когда все основные позиции надежно контролируются, и в этом смысле нет опасности, что кто-то их займет, можно перенести центр власти с поста президента на пост премьер-министра, обеспечив таким образом переход России из суперпрезидентской политической системы в президентско-парламентскую. Премьер-министр хорош тем, что относительно его пребывания у власти нет никаких ограничений и в этом смысле можно не отходить ни на минуту, не отпускать власть, чемоданчик, как это было во время операции Ельцина, ни на минуту, и обеспечить таким образом и преемственность, и сохранение у власти без каких-то серьезных рисков.
- Как это будет происходить формально, как Владимир Путин будет не отпускать бразды правления? Он сейчас должен уйти с поста президента для того, чтобы принимать участие в политической предвыборной кампании или нет?
- Нет, он не должен этого делать, и мы, собственно, видели, как Борис Грызлов, который является формальным лидером «Единой России», он, будучи министром внутренних дел, занимал фактически пост лидера «Единой России», возглавлял ее список, но не был при этом членом партии. В этом смысле Путин, давая согласие на то, чтобы быть первым номером в списке «Единой России», может спокойно исполнять обязанности президента до того, как «Единая Россия» триумфально победит (а в этом нет никаких сомнений) на декабрьских выборах. После этого он становится премьер-министром, которого предлагает партия, не просто победившая, а получившая реально коалиционное большинство в Федеральном собрании. Дальше сценарий изменения Конституции и передача президентской власти Зубкову или кому бы то ни было еще - это уже технические проблемы.
- Верно я вас понимаю, что сейчас вопрос о том, кто будет следующим президентом России, он как-то стремительно начал смещаться в техническую или технологическую плоскость, это может быть Зубков, а может быть и не Зубков, но это сейчас уже не так важно?
- Мне кажется, то, о чем вы говорите, стало актуальным уже некоторое время назад, когда совершенно очевидным стало, что передача власти подразумевает слабого, а не сильного президента. Если президент слаб, это не говорит ничего ни хорошего, ни плохого о личности, это говорит о том, что президентом становится фигура, которая не имеет самостоятельной властной базы. Так вот если президент слабый, то персона президента уже не играет особой роли. Другое дело, что сейчас действительно можно рассматривать Зубкова, как наиболее реального претендента, кандидата на эту роль.
- Как бы вы охарактеризовали эту ситуацию?
- Я склонен к тому, чтобы считать ее крайней позитивным вариантом развития, потому что с каких-то пор я считаю, что возможен и реализуется вариант слабого президента. Но тот вариант, который появляется сейчас, слабого президента при сильном премьер-министре, когда Путин сохраняет рычаги властные на посту премьер-министра, не просто где-то за кулисами, мне представляется гораздо более благотворным для российской политики и вводящим вновь элементы публичности в российскую политику. Поэтому хочется думать, что это позитивное развитие событий.
- То есть вы считаете, что все-таки лучше, если авторитарная система будет существовать узаконено?
- Да, конечно. То есть то, что мы имеем сейчас, это такая полуавторитарная система с одним единственным центром власти и крайне слабыми всеми остальными институтами. И когда о «Единой России» сейчас, до сих пор говорили как о партии власти, как о доминантной партии, это было не совсем точно. Потому что «Единая Россия» была просто таким технологическим инструментом, который раз в четыре года фактически обеспечивал Кремлю контроль над парламентом и дальше не был нужен. И это было видно хотя бы потому, что номинальными лидерами «Единой России» являются персоны малозаметные и маловлиятельные в реальной российской политике. Сейчас же может произойти действительно превращение «Единой России» в доминантную партию, со всеми и позитивными, и негативными последствиями.
