Государственные средства массовой информации, а также представители российской общественности отметили в минувшее воскресение 55-летие Владимира Путина. В Санкт-Петербурге обсуждали, не поставить ли памятник собаке президента Кони, в Челябинске подавали шашлык под названием «Вертикаль власти», а режиссер Никита Михалков выступил с авторской передачей в рамках программы «Вести недели» на канале РТР.
О том, зачем все это нужно, своим мнением с Радио Свобода поделился писатель Петр Вайль:
- С рациональной точки зрения, ни зачем не нужно, он уже все получил. Но ведь развитие личности, в том числе и личности художественной, не остановимо. Если человек встал на определенную стезю, он и будет ее продолжать. Давайте вообразим себе такую фантастическую ситуацию: Мартин Скорсезе снимает фильм о Джордже Буше к его дню рождения. Немыслимо - да. Или Клод Шаброль снимает фильм ко дню рождения Николя Саркози. Немыслимо. Но Михалков человек другой формации, ему нужно служить, он так себя ощущает. Ему нужно кому-то отдавать под козырек. Кому же еще, как не президенту. Он, я думаю, ощущает себя, по крайней мере, под стать только ему. Если вы заметили, он так пробрасывает, видно, что они на ты, что они в приятельских отношениях. Ему приятно быть около власти.
- Западная пресса наполовину всерьез пишет о формировании культа личности Путина. Откуда берется такая потребность?
- Я думаю, что все-таки заполняется матрица, привычно в эту матрицу войти. То, что мы видели по телевидению, это полностью соответствует брежневским годам. Это встречное движение. Только в прежние годы, в те самые советские, скажем, брежневские годы существовал некий «гамбургский счет»: телевидение - это одно, газеты - это одно, пропагандистские книжки - это одно, а вот на кухне мы скажем всю правду. Сейчас нестеснительность, больше всего она и смущает. Смущает не смущение. В прежнюю пору режиссер ранга Михалкова никогда бы не стал снимать такой фильм, потому что не протянули бы руку, а сейчас очень даже протянут.
- Мы с вами этим разговором не отнимаем право на свое понимание патриотизма у большого количества российских людей, которые, может быть, искренне любят президента, он может всем нравится.
- С одной стороны, так. С другой стороны, как сказал один умный человек, любить нужно не президента, любить даже нужно не родину, любить нужно свободу. Вот этого понимания нет у человека даже уровня Никиты Михалкова.
- Мы с вами исходим из того, что любая интеллигенция и мастера культуры, по определению должны дистанцироваться от любой власти. Но если понимание патриотизма у этого класса интеллигенции, у этой породы людей, оно совпадает с той матрицей, о которой только сейчас вы говорили...
- Тогда мы имеем дело с двойным стандартом: либо Россия - это по уровню восприятия власти, общества и так далее муравьиная Азия какая-то, либо это европейская, американская цивилизация. Получается, как один мой приятель, который объехал весь мир, вернулся и говорит: «О, господи, боже мой, слушай, ведь сколько стран, которые живут хуже нас». Это получается что? Значит, Толстой и Достоевский у нас на уровне Шекспира, Чайковский, Шостакович у нас на уровне Моцарта и Бетховена, а жизнь и понимание власти и общества на уровне каких-то ассирийцев. Ведь посмотрите, что показал в фильме Михалков. Россия была в распаде, и дальше, каким видеорядом он доказывает, что она возродилась. Это же сплошное оружие: пушки стреляют, подводные лодки ныряют, самолеты летают - там сплошная армия. И не случайно президент на свой день рождения в Кремль пригласил только военных.
- Чем армия хуже, чем любой другой государственный институт? Россия поднимается с колен, это соответствует ожиданиям значительной части населения России, эта часть населения ищет символы. Символ находится очень просто, его зовут Владимир Владимирович Путин. Не случайно же он фактически превратился в элемент поп-культуры.
- Популярный гражданин. Воплощение некой надежды. Условные Толстой, Достоевский, Чайковский, Шостакович были не такими. Так что получается, они чужеродные что ли российской цивилизации?
- Нет, они просто другие. Мы с вами говорим о разной линии сравнений. Достоевский, Пушкин и Толстой - это наше все, они будут нашим всем всегда и они где-то там далеко. А Путин - это фактор, который оказывает влияние или, как кажется российским гражданам, оказывает влияние на их ежедневную жизнь.
- Тогда получается, что эти названные нами вершины, эти гении, они каким-то образом то ли выпали из времени, то ли опередили время. В общем, российское общество находится (и я тут не могу не сказать, увы) в том средневековом сознании, когда считается, что процветающая держава не та, которая обеспечивает хорошую жизнь своим гражданам, а та, которая может, если захочет, убить как можно больше граждан других. Условно говоря, дороги, дома, дворы, подъезды в России, мягко говоря, никак не соответствуют той мощи армии, которая, по крайней мере, существует на экране.
- Вы много ездите по России, у вас большой круг знакомств, особенно как раз в этой интеллигентской среде, о которой мы с вами сейчас ведем беседу. Вы чувствуете наличие сопротивления этой среды власти?
- Вы знаете, оно слабеет. Это не сопротивление, это обособление. Невозможно все-таки жить и все время думать, что что-то не в порядке в окружающей жизни. Надо, значит, предпринимать какие-то попытки, как это делали люди ранга Сахарова и Солженицына когда-то. Теперь в лучшем случае обособиться. К счастью, пока это можно. На уровне средств массовой информации уже практически нельзя, но на уровне искусства, такого, как книжная литература, театр, кино даже, это еще можно.
- Может так случиться, что эта власть заставит любого из людей, о которых мы с вами говорим, высказать свое мнение об этой власти.
- Может. Потому что все-таки у авторитарной власти неизбежна тенденция стать тоталитарной, просто другой логики не бывает.
