Ирина Лагунина: 3 октября прошел очередной – шестой по счету – раунд консультаций в области прав человека Россия - Европейский Союз. Каждый раз накануне этих переговоров их участники от Европейского Союза встречаются с российскими правозащитниками. Людмила Алексеева беседует с присутствовавшей на этой встрече исполнительным директором Московской Хельсинкской группы Ниной Таганкиной.
Нина Таганкина: Консультации были на трех уровнях. Впервые нас пригласили на Европарламент. Основное наше участие, как мы себе определили – это как бы оценка со стороны Европарламента эффективности этих консультацией по правам человека между Евросоюзом и Россией. Потому что перед этим пять раундов было консультаций раз в полгода и, с нашей точки зрения, несмотря на то, что мы прилагаем все возможные с нашей стороны усилия, чтобы довести до Евросоюза ситуацию с правами человека в России, мы считаем, что те консультации, которые проходят уже на высшем уровне, не имеют позитивных результатов.
Людмила Алексеева: Вы так считаете – правозащитники?
Нина Таганкина: Правозащитники из России, и не только из России, но и представители международных организаций, которые работают в области прав человека на территории Российской Федерации. Поэтому мы определили для себя самое основное, первостепенное на встрече с Европарламентом именно оценка с их стороны эффективности консультаций и обсуждение некоторых рекомендаций, которые были подготовлены с нашей стороны для Европарламента по действиям, которые с нашей стороны хотелось бы, чтобы сделал Европарламент с целью именно повышения эффективности консультаций.
Людмила Алексеева: Что вам удалось сделать в Европарламенте?
Нина Таганкина: У нас выступали два представителя – Пономарев Лев Александрович и Локшина Татьяна. Было очень много вопросов, на которые отвечали не только наши делегированные представители для выступлений, а те представители организаций, которые компетентны были ответить на эти вопросы. Потому что вопросы касались не только непосредственно консультаций и повышения их эффективности, с чем, собственно, Европарламент согласился, что действительно им бы хотелось, чтобы консультации были более эффективны и имели какой-то результат. Потому что действительно ситуация в России с правами человека ухудшается, что касается гражданских, политических прав – это они признали.
Людмила Алексеева: О чем вас спрашивали депутаты Европарламента?
Нина Таганкина: Представители Европарламента задавали конкретные вопросы и с ситуацией на Северном Кавказе в первую очередь, о ситуации с выборами.
Людмила Алексеева: В Европарламенте интересуются, как у нас будут проходить выборы?
Нина Таганкина: Мы сами узнали, приехав в Брюссель, о том, что президент будет возглавлять список «Единой России» и, возможно, не исключено, что он может быть премьер-министром.
Людмила Алексеева: Это обсуждалось?
Нина Таганкина: Видимо, эта информация и побудила представителей Европарламента задавать вопросы, связанные именно с политической жизнью. Напрямую никто нам вопросов, естественно, не задавал, но, тем не менее, ситуацией с выборами они интересовались.
Людмила Алексеева: А кто отвечал на этот вопрос о выборах?
Нина Таганкина: Была представитель от «Голоса» Татьяна Богданова, это была оценка, будем говорить, гражданского общества.
Людмила Алексеева: Поясню нашим слушателям: «Голос» - это российская общественная организация, которая как раз занимается вопросами выборов на всех уровнях. С представителями России в Европарламенте вы встречались? Там же делегация наша приезжает.
Нина Таганкина: Мы хотели, чтобы представители России тоже присутствовали. Официальное приглашение было направлено, оно постепенно спускалось, что называется, от представителей высшего ранга, дипломатического представительства России, в том числе в Брюсселе. И закончилось тем, что самый последний клерк, секретарь второй или третий тоже якобы не смог придти, потому что все были очень заняты. То есть этот не может, этот не может. В результате на встрече, которая у нас состоялась официальная в совете секретариата, представители России никто не был.
Людмила Алексеева: Не хотят они общаться со своими правозащитниками?
Нина Таганкина: Не хотят. И это, собственно, признали представители Евросоюза. Когда мы на Европарламенте были, мы как раз и просили, что необходим все-таки такой формат переговоров, чтобы заинтересовать Россию участвовать в этих переговорах. То есть чисто права человека их не интересуют, но если наряду с вопросами прав человека еще что-то.
Людмила Алексеева: Например?
Нина Таганкина: Если связать это с какой-то экономической деятельностью, то может быть Россию заинтересовать присутствовать на каких-то консультациях.
Людмила Алексеева: Что же получилось?
Нина Таганкина: Получилось, что встреча все равно состоялась, на наш взгляд, встреча прошла достаточно эффективно. То есть мы обменялись с представителями секретариата Евросоюза своими пожеланиями. Было очень много вопросов. То есть формат, который мы заранее определили – пять минут на выступление и три минуты на вопросы, он совершенно у нас выбился.
Людмила Алексеева: Скажите, Нина, от кого зависел порядок выступлений, какие организации будут участвовать в этой встрече, кто именно персонально от этих организаций будет выступать?
Нина Таганкина: Формат определяли мы выступлений, не та сторона. Они просто изначально определили перечень вопросов, которые им интересны по поводу пыток, свободы слова, свободы собраний, Чечня и Северный Кавказ, состояние в гражданском обществе, состояние с неправительственными организациями, то есть свобода ассоциаций, правами грантов, вопросы, связанные с экстремизмом и терроризмом, гендерный вопрос, торговля людьми, ситуация с выполнением решений Европейского суда, выборы, органы юстиции и суд. Это та повестка, которая изначально нам секретариат задал.
Людмила Алексеева: И эти девять человек отвечали на эти вопросы?
Нина Таганкина: Да. И мы, собственно, кроме тех тем, которые мы сами определили изначально, у нас их тоже было девять, но они немножко не совпадали, потому что у нас не было отдельного человека, который говорил о пытках. У нас не было человека, который бы говорил о ситуации в органах юстиции и ситуации в судебной системе. Но тем не менее, в каждом из выступлений практически деятельность судебной системы затрагивалась, потому что это та последняя инстанция, куда человек обращается вне зависимости это право на свободу слова, право на свободу собраний или выборы, все равно человек идет в суд. И эффективность судебной системы проверяется собственно на практике в ходе того, как человек защищает, реализует свое право на защиту именно в суде. По вопросу пыток выступал Пономарев, говоря о ситуации в местах лишения свободы. И этот вопрос волей-неволей все равно возникает. Если все-таки условия содержания в какой-то степени улучшаются, а применение пыток, применение насилия не только не улучшается, только ухудшается. Когда говорила, например, Лена Рябинина о ситуации с преследованием мусульман, тоже вопрос пыток вставал и вопрос эффективности деятельности судебной системы. То есть несправедливость выносимых решений, фальсификация уголовных дел. То есть это оценка деятельности милиции, оценка деятельности прокуратуры, она все равно возникала.
Людмила Алексеева: Как были встречены ваши выступления?
Нина Таганкина: С большим интересом. Не было ни одного человека, который высказал бы недоверие к нашей информации. Мы постарались каждый выступающий кроме общей оценки естественно приводить конкретные дела, с указанием конкретных фамилий там, где было получено согласие конкретных лиц, в отношении которых было допущено нарушение. Выслушано было много дополнительных уточняющих, конкретизирующих вопросов. То есть интерес был большой. Но впоследствии уже в кулуарных беседах было высказано мнение, что уровень представителей, я так назову, представителей Евросоюза, участвующих в переговорах с представителями неправительственных организаций снижается. То есть по сравнению с предыдущими годами статус тех людей, которые участвуют в переговорах с нами, был гораздо выше.
Людмила Алексеева: Может быть это объясняется тем, что они понимают безнадежность обращения по этим проблемам к российским представителям?
Нина Таганкина: Может быть.
