За каждым из русских предлогов закреплены определенные значения, каждый требует от следующего за ним слова определенного падежа. Такой порядок вещей настолько привычен, что кажется незыблемым, однако это не так.
Слово Ирине Левонтиной, старшему научному сотруднику Института русского языка имени В.В. Виноградова.
— Мы даже не очень замечаем, когда, скажем, читаем Пушкина, что у него некоторые предлоги употребляются не совсем так, как нам привычно.
— Как нам сегодня привычно.
— Да, сегодня. «Открой сомкнуты негой взоры// Навстречу северной Авроры, //Звездою севера явись!» Рифмуются «взоры» и «Авроры», а для нас, конечно, предлог «навстречу» предполагает управление дательным падежом. Навстречу чему? Или, скажем, в знаменитой сцене (ее учат все школьники, и я ни разу не слышала, чтобы возник какой-то вопрос) Татьяны с Онегиным: «Сквозь слез, не видя ничего». Здесь предлог «сквозь» употребляется с родительным падежом. Это так было совершенно нормально в то время, а сейчас мы, естественно, сказали бы «сквозь слезы». Для нас родительный падеж здесь совершенно невозможен. Однако, читая эти строчки, мы как-то на это не обращаем внимания.
— Может быть, и обращаем, но так, краем сознания, и быстро к этому привыкаем, смиряемся, что, да, у автора так.
— Да, а, с другой стороны, когда какой-то новый предлог слышим в речи, очень часто нас это возмущает, и кажется ужасно абсурдным, неграмотным и так далее. Скажем, когда мы слышим «на тюрьме» вместо «в тюрьме». Нам кажется, что это какой-то ужасный жаргон, ни на что не похожий. Люди говорят — почему «на», причем здесь «на»? А между тем, почему собственно и не «на»? Ведь говорят же «на зоне». При этом мы говорим «в зоне особого внимания», но «находится на зоне», имея в виду места лишения свободы.
— Ну, вы знаете, «на зоне» это ведь все-таки словоупотребление жаргонное.
— Конечно, но к нему мы уже привыкли.
— Привыкли, но мы его и воспринимаем все-таки как маркированное, как жаргонное.
— Нет.
— Вот послушайте, если официальная какая-нибудь юридическая справка, в ней все равно должно быть «в зоне».
— Да, но, тем не менее, мы не можем сказать просто в разговоре, не в юридической справке, что «эти годы он находился в зоне».
— Нет, конечно.
— Мы должны сказать «на зоне». Это уже стало стилистически нейтрально в этом значении. Вообще, мы редко задумываемся, почему, например, говорят «в отпуске», но «на каникулах». Все такие предлоги, подобные сочетания очень сильно фразеологизованы. Дело в том, что каждую ситуацию можно представить чуть-чуть по-разному. С той же «зоной», например. Когда речь идет о каком-то месте, пространстве, мы можем думать о нем как о таком месте действия, где разворачиваются события, как такой арене, тогда мы употребим предлог «на». А можем думать как о замкнутом пространстве, ограниченном какими-то линиями, границами, чем-то еще. Тогда употребим предлог «в». Но как язык распределяет это, это, в общем, в значительной степени его причуда и прихоть. Любой, кому приходилось изучать, скажем, английский или немецкий язык, знает, как мучительно выбрать правильный предлог для словосочетаний «в институте», «в школе», «в аптеке» и так далее.
— То есть это прихоть не только русского языка?
— Конечно. Вот именно распределение, скажем, предлогов «на» и «в» это в значительной степени прихоть разных языков именно потому, что тут возможны разные осмысления этой ситуации. Если взять те же самые предлоги «на» и «в», то сейчас говорят «во дворе», а раньше говорили «на дворе».
— А в просторечии это до сих пор осталось.
— Да, «на дворе» осталось. Но если бы еще хоть можно было вычленить какое-то направление совершенно однозначное, что вот такой-то предлог системно заменяется на такой-то! Здесь заменился предлог «на» на предлог «в». Раньше было «на дворе», а стало «во дворе». Но сейчас в подавляющем большинстве случаев бывает наоборот. Там где был раньше был предлог «в», там говорят «на». То же самое «на зоне», допустим. Или вот я недавно слышала, это, конечно, просторечный пример, но просто, чтобы было заметно, что это непривычный предлог — «на вагоне», «кипяток возьмите на соседнем вагоне». Страшно непривычно, но, действительно, так говорят.
— Но так ведь и неправильно.
— А почему неправильно? Нет, конечно, неправильно в смысле норм, но по смыслу ничто не противоречит тому, чтобы здесь было так.
— А вот еще в магазинах говорят «на кассе».
— Да, «на кассе». Здесь даже какой-то немножко другой, чуть более абстрактный смысл, более указание места. Потом недавно я услышала по телевизору забавную рекламу: «У нас на районе никто не зажигает». «На районе». По-моему очень точно схвачена эта тенденция, по крайней мере, такого просторечного языка, использовать массово «на» для указания на место там, где раньше было «в». В случае с указаниями места и времени, где, в принципе, бывают оба предлога, просто меняется в разных сочетаниях выбор, там еще как-то понятно. Действительно, мы говорим «в таком-то месяце, на такой-то неделе». Но бывают случаи сейчас, когда предлог «на» употребляется совершенно удивительным образом. Я прочитала в книжке Оксаны Робски такой диалог:
— Танцевать он тоже в галстуке ходил? — поинтересовалась я.
— На галстуке, — поправила Рита, делаю ударение на предлог «на».
«На костюме», «на галстуке» — это так все продвинутые говорят. «На галстуке»… Я как будто попробовала выражение на вкус. Прикольно!
Я когда это прочитала, ужасно удивилась. Потому что я даже не могла как-то осмыслить. Что значит «на галстуке»?!
— Да уж!
— Ведь как бы, наоборот, галстук на человеке, а не человек на галстуке. Я стала искать в Интернете, и оказалось, что так действительно говорят. Конечно, я это не слышала вокруг себя. Это в каких-то определенных слоях так говорят, но, тем не менее, довольно много в Интернете люди пишут друг другу: «А что, в этой фирме действительно такой дресскот, что надо ходить на костюме, на галстуке и так далее?»
— То есть здесь, видимо, замена предлога «при». В литературном языке сказали бы «при костюме», «при галстуке».
— Это верно, но это мало что объясняет. Я говорю о другом, что предлог «на» все расширяет свои функции и употребляется в очень широких разных значениях. Например, раньше еще говорили «на нервах», а теперь возникло (я очень люблю это выражение) «на позитиве». «Я пришел весь такой на позитиве». То есть предлог «на» начинает употребляться в такой характеризующей функции, чего раньше за ним не замечалось. Я стала искать еще какие-то аналогичные случаи. Например, я нашла изумительное совершенно выражение. Я его сейчас произнесу, а вы, наверняка, не поймете в нем ни одного слова. Так вот, знаете ли вы, что такое «на сложных щах»?
— Нет, конечно.
— Не знаете. Я тоже не знала, и узнала совсем недавно. Это, конечно, такой сленг.
— Современный?
— Современный, молодежный, скорее, московский. Не знаю, может быть, в каких-то городах еще он есть, но не везде. Это не общая такая вещь. Вообще, слово «щи», оказывается, в сленге имеет значение «лицо».
— Лицо?
— Да, лицо. А «сложные щи» или «трудные щи» — это лицо такое недовольное, или высокомерное, или что-нибудь еще в этом роде. Там широкий спектр. Я нашла в Интернете массу употреблений. Человек, например, рассказывает о путешествии в Перу, как он забирается на пирамиду. То холодно, то жарко, ступеньки и так далее. И дальше он поясняет: «Поэтому у меня на всех фотографиях трудные щи». Так вот «трудные щи» или «сложные щи» — с этим мы разобрались, но замечательно, что все это употребляется с предлогом «на»: «на щах», то есть «на лице», то есть с таким лицом. Характеризуется выражение лица. В предлоге «на», видимо, происходит какое-то семантическое развитие, какое-то смысловое, которое начинает развивать в себе такой новый спектр значений.
— А не может ли так случиться, что устареют эти жаргонные выражения (как известно жаргон старится куда быстрее, чем любые другие слова), и эти расширительные значения предлога «на» тоже уйдут? Не может ли оказаться, что эта тенденция временная?
— Может, конечно, так оказаться, разумеется. Тут я смотрю на это с другой стороны. Раз такое выражение возможно, значит, у предлога «на» есть такой смысловой потенциал. Ведь не просто так употребили в этом смешном выражении «на сложных щах» предлог «на». Ничто не мешало употребить любой другой. Ведь что-то же народ имел в виду, когда употреблял здесь предлог «на». Значит, в нем люди слышат вот этот смысл, которого в нем, пожалуй что, раньше не было.
К переменам, происходящим в живой языковой стихии, можно относиться по-разному. Те, кто заботятся о культуре речи, подчеркнут: большинство, приведенных Ириной Левонтиной примеров, к литературному языку не имеют никакого отношения. Однако лингвистов интересуют и такие случаи, ведь бывает, что тенденции, возникшие в не кодифицированном языке, затем начинают влиять на норму. К тому же, Ирина Левонтина убеждена: хорошо владеет языком тот, кто знаком со всеми его регистрами. От себя добавлю: важно лишь не запутаться в контекстах, а то на днях в совершенно официальной ситуации в ответ на некое мое сообщение, я услышала от вполне цивилизованного вида юноши одобрительное «Супер!». Подумалось: недоученный какой-то.
