Юрий Жигалкин: Китайские страхи американцев. Праздничная индейка в контексте инфляции. Таковы темы уик-энда в рубрики «Сегодня в Америке».
Китай может представлять гораздо более масштабную угрозу или, скорее, проблему для Соединенных Штатов, чем принято считать. Страна с лихорадочно развивающейся экономикой, безостановочно повышающимися военными расходами ведет масштабную кампанию промышленного и военного шпионажа в США и других западных странах, при этом она частично сворачивает рыночные реформы, переводя основные отрасли экономики под контроль государства. Это некоторые из выводов отчета, подготовленного американскими экспертами.
С подробностями – Ян Рунов.
Ян Рунов: «Китайский шпионаж представляет серьёзнейшую угрозу для Америки» - такой вывод содержится в докладе, подготовленном для Конгресса США консультативной Комиссией по наблюдению за американо-китайским сотрудничеством в области экономики и безопасности. Комиссия рекомендует активизировать усилия контрразведки по борьбе с китайским промышленным шпионажем. Особое беспокойство вызывают у американцев новые военно-технические возможности Китая. Это и способность уничтожать или «ослеплять» разведывательные спутники лазерными лучами, это и строительство подводных лодок на дизельном топливе, способных приближаться к крупным авианосцам, это и планирование собственных суперавианосцев... В объёмистом пятом ежегодном отчёте Конгрессу говорится также, что малые и средние промышленные предприятия США, в которых занято более половины всей рабочей силы Америки, испытывают на себе всю тяжесть китайской торговой практики, включающей денежные манипуляции и незаконное субсидирование китайского экспорта. «Китайская экономическая политика, - говорится в отчёте, - создает дисбаланс в торговых отношениях».
Китай категорически отрицает все обвинения, особенно в шпионаже, настаивая на своей заинтересованности в здоровых отношениях с Америкой. По словам представителя китайского Министерства иностранных дел, «Китай никогда не делает того, что может подорвать интересы других стран».
Юрий Жигалкин: Так явно не считают авторы доклада. Один из них – сотрудник фонда «Наследие» Питер Брукс рассказал в интервью Аллану Давыдову о деталях, того, что удалось обнаружить американским экспертам.
Питер Брукс: Совершенно очевидно, что китайцы охотятся за американскими технологиями. В прошлом, особенно во времена «холодной войны», этим занимался в основном Советский Союз. Но сегодня это Китай. И Федеральное бюро расследований считает, что Китай в ближайшие 10-15 лет будет представлять самую серьезную шпионскую угрозу для США. Сегодня для Пекина более всего привлекательны военные технологии, которые могли бы способствовать наращиванию китайского военного потенциала. Речь идет прежде всего о ракетах и авиации. Только за последний год зафиксировано несколько попыток китайцев похитить образцы передовых американских военных технологий. Китай очень активно модернизирует и наращивает свои вооруженные силы. Он желает сделать их одними из лучших в мире. Сегодня Китай занимает третье место в мире по расходам на военные нужды. И если технологии можно похитить, то китайцы предпочитают этот путь, потому что при этом задача модернизации вооружений будет решена намного быстрее и дешевле, чем если добиваться этого собственными силами.
Аллан Давыдов: Что характерно для китайского промышленного шпионажа в США?
Питер Брукс: Одной из типичных считается манера китайцев действовать через подставные компании, которые, казалось бы, занимаются законным бизнесом, но фактически пытаются получить доступ к новым технологиям. Используются также китайские ученые и студенты, посещающие США по научно-техническому обмену. Китайцам достаточно немного времени, чтобы по добытым технологическим фрагментам представить себе общую картину, позволяющую по частям очень быстро скопировать всю технологию.
Аллан Давыдов: Насколько обоснованны предположения о причастности китайцев к недавней хакерской атаке на компьютерные сети Пентагона? Зачем это им нужно?
Питер Брукс: Американские эксперты сумели выяснить, что следы ведут в Китай, и к этому причастны конкретные китайские организации. Такие атаки могут быть нацелены не обязательно на похищение технологий, а скорее на сбор разведывательной информации. Это могли быть попытки прочитать чью-то электронную переписку в Пентагоне, получить доступ к определенной базе данных, которая могла бы рассказать китайцам о военных операциях США. Это могло быть также попыткой проследить за действиями Пентагона в случае отказа компьютеров. В военное время выход компьютерной сети из строя может затруднить Пентагону проведение военных операций, переброску персонала или снаряжения.
Аллан Давыдов: Судя по недавним докладам, прозвучавшим в Конгрессе, Китай делит первое место с Россией по интенсивности осуществления индустриального шпионажа в США. Что объединяет эти две страны в данной сфере?
Питер Брукс: У них схожие цели. Обе страны заинтересованы не только в укреплении своей коммерческой конкурентоспособности, но и в развитии военно-промышленного комплекса. И та, и другая в этих целях не считают зазорным хищение чужих технологий. Такую практику Россия и Китай применяют в отношении не только Соединенных Штатов, но и европейских стран, также обладающих собственным высокоразвитым военно-промышленным комплексом.
Аллан Давыдов: Говорил член Комиссии по анализу экономики и безопасности в сфере американо-китайских отношений, эксперт фонда «Наследие» Питер Брукс.
Юрий Жигалкин: Кое-кто впрочем, считает, что китайские страхи Вашингтона преувеличены. Вот что сказал в интервью Яну Рунову президент калифорнийского Института японской экономики Челмерс Джонсон.
Челмерс Джонсон: Я читал отчёты Комиссии и, думаю, они слишком идеологизированы. В них представлен подход, который я считаю односторонним. Авторы отчёта не хотят признать в Китае новую сверхдержаву, стремительно развивающую свою экономику и торговлю, не в ущерб другим.
Ян Рунов: Во время дебатов между кандидатами в президенты США всё чаще слышится критика в адрес китайской внешней, внутренней и торговой политики. Тут и тайное наращивание военной силы, и нарушения гражданских прав, особенно прав меньшинств, и поддержка антидемократических режимов. В то же время Америка нуждается в добрых отношениях с Китаем, постоянным членом Совета безопасности ООН с правом вето. От согласия Китая зависит, откажется ли на самом деле Северная Корея от ядерного оружия и станет ли действенным давление на Иран с тем, чтобы он отказался от обогащения урана.
Юрий Жигалкин: За неделю до Дня благодарения американская федерация фермеров, действуя явно не в праздничном духе, решила напомнить американцам о неприятной реальности. Ассоциация направила волонтеров в магазины в разных концах страны с заданием собрать информацию о ценах на традиционные продукты, используемые для приготовления праздничного ужина. Выяснилось, что в этом году стоимость индейки, тыквенного пирога, сладкого картофеля и других съедобных атрибутов праздничного стола повысится на десять процентов в сравнении с прошлым годом. Удивительно, но большинство собеседников моего коллеги Владимира Морозова восприняли этот факт философски.
Владимир Морозов: Как воспринимают американцы повышение цен на продукты? Вы будете готовить праздничный обед на День б лагодарения?
Джун: Да, конечно, обед на четверых. Мы с мужем и двое детей. Во сколько обед обойдется? Долларов 40. Честно говоря, я точно и не знаю.
Владимир Морозов: Джун - медсестра, муж чернорабочий. Да, она видит, что цены растут. Но до того, чтобы считать центы, не дошло.
Джун: Я покупаю цельное молоко компании Стортс. Другого дети не пьют. Смотрите, галлон (около 4 литров) стоит 3 доллара 99 центов. А в начале года было то ли 3.19 то ли 3.40.
Владимир Морозов: Муж моей знакомой Марии работает столяром. Она домохозяйка. Дети ухода не требуют, они давно взрослые.
Мария: Я сажусь на машину и объезжаю несколько супермаркетов. Покупаю продукты заранее.
Владимир Морозов: И когда вы купили индюшку на День благодарения?
Мария: Две недели назад. По 59 центов на фунт. Люди платят вдвое больше за «батерболз» и другие дорогие сорта. А я попробовала – никакой разницы. Все зависит от того, как приготовишь.
Владимир Морозов: Как и моя первая собеседница, Мария точно не знает, во сколько ей обойдется праздничный обед. Да и не известно еще, сколько человек придут – 10 или 12.
Мария: Я купила индюшку в 20 фунтов весом (почти 10 килограммов). Заплатила меньше 12 долларов. Как тут можно говорить, что праздничный обед дорогой?
Владимир Морозов: Моя третья собеседница – Хезер. С мужем в разводе. Живет с дочерью-студенткой. Работает учителем.
Хезер: Я думаю, это нормально, что каждый год цены помаленьку растут. Ну, в шикарные магазины я и хожу только по праздникам. Но в обычных мы покупаем все, как всегда. Хотя цены и выше, особенно на голубику, клубнику, арбузы.
Владимир Морозов: Во сколько обойдется вам праздничный обед?
Хезер: Я думаю, обед на 8 человек, включая алкогольные и безалкогольные напитки и десерт, будет где-то около 175 долларов.
Владимир Морозов: Это намного дороже, чем в других домах. Но Хезар светская дама, поездила по свету и любит шикануть. Кроме того, в числе гостей будут два вегетарианца и два диабетика, для них она готовит особые блюда.
Юрий Жигалкин: Это был репортаж Владимира Морозова.
Почему американцы явно не теряют духа перед лицом повышающихся цен и на продукты и на топливо? Попробовать ответить на этот вопрос я попросил экономиста, сотрудника Гуверовского института Михаила Бернштама.
Михаил Бернштам: Что касается продуктов питания, то в богатых странах, таких как США, они составляют очень небольшую долю семейного бюджета. В США всего 8,5 процента бюджета семьи составляют продукты питания. Средняя американская семья тратит всего лишь сейчас 300 долларов в неделю на продукты питания. То есть когда ожидается повышение до 400 долларов в неделю, это чувствительно для семьи, но в общем бюджете семьи это не является таким критическим фактором.
Юрий Жигалкин: Профессор, но ведь удорожание продуктов – это лишь фрагмент общей картины повышающейся инфляции. Ведь очевидно, что на обесценивающийся доллар люди смогут купить меньше. Почему мы не слышим, в общем, даже брюзжания по этому поводу? Согласно опросам, американцы довольны своим уровнем жизни.
Михаил Бернштам: Дело в том, что общая инфляция зависит от потребительского спроса и от выпуска денег Федеральной резервной системой. Поэтому, когда растут цены на одни товары, то есть на бензин, на продукты питания, тогда снижаются цены на другие товары. Соответственно, сейчас снизились цены на автомобили в США и, в связи с падением цены на домовладения, стали снижаться и квартирные платежи, и те, кто покупают дома, платят меньше. И поэтому в совокупности эти факторы как бы балансируют друг друга. В бедных странах картина другая: повышение цен на продукты питания, прежде всего на кукурузные лепешки в Мексике, приводят к очень большим социальным потрясениям, потому что там это основная еда – эти кукурузные лепешки.
Юрий Жигалкин: То есть, от индейки мы пока не отказываемся?
Михаил Бернштам: Повышение цена на индейку гораздо крупнее, как это ни парадоксально, в европейских странах, чем в США. Вот сейчас уже в Лондоне индейка продается за 150 американских долларов, если пересчитать из фунтов. Поэтому американские семьи, в общем-то, отмечают это чувствительное явление – повышение цен на продукты питания, все знают, что очень резко, почти вдвое, выросли цены на пшеницу, на кукурузу, очень резко растут цены на хлеб и на молоко, но при этом американские семьи пока что еще не почувствовали, что это очень сильно ударило по семейному бюджету.
Юрий Жигалкин: То есть цены пока не кусаются.
Михаил Бернштам: Цены кусаются на отдельные продукты, но это балансируется снижением цен на другие продукты, и в семейных бюджетах как бы происходит такая передислокация.
Юрий Жигалкин: Профессор Бернштам рассуждал о том, почему даже удорожавшая праздничная индейка остается доступной американцам и никто не призывает заморозить на нее цены.