Анна Качкаева : «Место встречи изменить нельзя», «Минуты славы» и «Ликвидация» - в названиях главных телевизионных форматов минувших выходных вполне можно усмотреть и актуальный политический смысл. Явка обеспечена, правящая партия, а точнее ее лидер, стали экранными триумфаторами. Все недовольные с экрана ликвидированы зримо и окончательно. Убедительные четыре окошка для отражения результатов голосования всплыли в эфире Первого канала еще на «Минуте славы», а в 21 час на Первом в буквальном смысле слова наступил съезд победителей. В аналитическую студию не только не дошли политические аутсайдеры и политические изгои, но и коммунисты. Говорили о победителях как-то без задора, с усталым спокойствием. Но студия все равно смотрелась нарядно. Придумка с экранными плашечками, как всегда, отличала зрелищную культуру Первого.
Унылую немноголюдность «Пятой студии» на «России» не разбавил ни Геннадий Зюганов, ни господин Барщевский, ни телемосты с губернаторами, ни премьера сериала. И вообще, такое ощущение, что история жизни послевоенной Одессы, сюжетно отсылающая к культовому сериалу Говорухина про Шарапова и Жеглова и стилистически к фильму Германа про Ивана Лапшина, была для канала «Россия» гораздо более важным событием, чем предвыборная ночь. Андрей Кондрашов начал «Вести недели» с напоминания о долгожданной премьере.
На этом фоне буквально «зажигал» Владимир Соловьев, который, надо отдать ему должное, в прямом эфире держал аудиторию, составленную в основном из его же «барьерных» полемистов и разрешенных критиков административного ресурса. Соловьев взбадривал, припускал, опускал, отгонял, обрывал, язвил. И синкопированное шоу длилось три часа. Поэтому в эфире НТВ, в отличие от экспертного камлания на Первом, прозвучали слова про то, что «нарушений на выборах полно», что «произошло удачное политтехнологическое мошенничество», что «реклама «Единой России» сопровождала избирателей даже в туалете», а «победу партии президента обеспечили торжество административного ресурса, страх и призыв самого Путина». Кстати, накануне программа «Реальная политика» именно на НТВ продемонстрировала свой абсолютный цинизм, показав в «день тишины» и обращение президента Путина, и фрагменты «лужниковского» стояния его сторонников. Про «миленькую субботнюю передачку» уже воскресным вечером напомнил режиссер Бортко, но Соловьев, разумеется, тему эту скользкую свернул. Сам же Глеб Павловский появился в воскресенье только на Первом и говорил о главном избраннике практически как о помазаннике. Во всяком случае, «Он» и «Сам» из уст Павловского звучало не просто с большой, а с очень большой буквы.
О том, чем запомнилась выборная телевизионная ночь моим коллегам, телевизионным обозревателям, повлияла ли телевизионная кампания на выбор граждан, какие приемы телевизионного воздействия оказались на этот раз наиболее эффективными – об этом наш сегодняшний разговор. В студии обозреватель газеты «Коммерсант» Арина Бородина и Александр Мельман, обозреватель «Московского комсомольца».
Вопрос вам, уважаемые слушатели, повлияло ли телевидение на выбор граждан?
Начнем давайте с впечатлений. Не буду говорить, каким было утро, добрым, спокойно-усталым или еще каким-нибудь, потому что знаю, что каким бы ни было, легли вы поздно, тоже, как и я, смотрели телевизор. Тем не менее, впечатления этой ночи? И как ее можно транспонировать со всем тем, что мы собственно месяц видели?
Арина Бородина: Собственно, ваш вопрос о том, что повлияло ли телевидение на исход избирательной кампании? Безусловно, повлияло, потому что последний даже не месяц, а последние несколько месяцев, конечно, шла массированная пропаганда одной единственной партии, активная, с большим перевесом. Это партия «Единая Россия». И как кульминация различные акции в поддержку Владимира Путина, которые увенчали триумф этой трансляцией в «Лужниках». Мы ее обсуждали уже в вашем эфире. Потому что, конечно, на мой взгляд, это было вне всяких законодательных норм. Я уже не говорю о том, что «Союз правых сил» подавался в эфире телеканалов федеральных, без исключения, кроме «Рен-ТВ», только со знаком «минус». И вообще, партия, которая набирает в итоге 1 с лишним процент, может быть, такого ресурса сильного не заслуживала бы, но, тем не менее, видимо, их все-таки боялись. Но это такие политические итоги.
А вот что касается вчерашней ночи, то я бы хотела сказать, что, может быть, это мое личное странное ощущение было от того, что на канале НТВ за всю предвыборную ночь ни разу ни в каких синхронах не появился Никита Белых, лидер «Союза правых сил», ни Григорий Явлинский, лидер «Яблока», который, в отличие от СПС, все-таки на федеральных государственных каналах появлялся. На канале «Россия», я специально записала, в 15 минут первого дали из предвыборного штаба «Яблока» и из предвыборного штаба СПС короткие синхроны. Очень невнятно что-то говорил Белых, явно обрезанное. На Первом канале без десяти час Белых уже был более внятен, он говорил о том, что партия будет участвовать в президентских выборах. Явлинский тоже говорил о том, что он благодарен своим избирателям. На канале НТВ они не появились ни разу. И второе мое личное, я думаю, что мы еще в ходе эфира будем обмениваться, то, что СПС и Явлинский не появлялись в эфире у Брилева, который, хотя и говорил, что он позовет либеральные партии, но в понимании Брилева теперь, видимо, либеральные партии олицетворяет только Михаил Барщевский. Он появился там.
Анна Качкаева : Насколько я понимаю, я разговаривала с Сергеем в конце той недели, он говорил, что он приглашал.
Арина Бородина: Ну, да, и они не пришли, конечно. Но только вот в штабе СПС, куда я специально обращалась, они сказали (может быть, они и врут, я не могу сказать про «Яблоко»), что их никуда не звали. Да, камеры приехали после оглашения итогов голосования Первого канала и «России». Собственно, эти синхроны и показали глубокой ночью. Насчет приглашения мне ничего не подтвердили. Кто-то один из них врет. Даже коммунистов не было на Первом канале. На НТВ тем более. Там были коммунисты, но Соловьев их мастерски все время обрывал. И мое личное глубокое разочарование в отношении уважаемого мной Михаила Ефимовича Швыдкого, который у нас не только чиновник сейчас, но мне знаком по роду телевизионной деятельности, когда он возглавлял компанию ВГТРК. Удивительно, что Михаил Ефимович Швыдкой присутствовал в студии программы Владимира Соловьева. В том смысле, что вроде и в эфире часто бывает, и человек очень публичный, и комментариев много дает, то есть нельзя сказать, что он не засвеченный.
Анна Качкаева : Может быть, проблемы с замом.
Арина Бородина: Может быть, но когда его спрашивают: «Почему же победила «Единая Россия»?, а он говорит о том, что было, видимо, желание людей на утро проснуться не в другой стране, и это главная мотивация 63% победы «Единой России», меня это, мягко говоря, изумляет. Про какую это мы риторику слышали в 1996 году, когда нас ставили перед выбором: Ельцин или Зюганов. А вы знаете, в 2003 году «Единая Россия» победила с 35%, с большим отрывом от всех других партий. Неужели он считает, что при нынешней системе власти, при государственной пропаганде была угроза проснуться завтра в другой стране? Ну, и ,безусловно, его слова о том, что люди стали лучше жить – это ладно, это мы уже можем вывести за скобки, потому что это любимая тема всей предвыборной кампании.
Анна Качкаева : Нет, теперь новая тема, «проклятые девяностые» и потребительское голосование.
Арина Бородина: Но вот про то, что страх проснуться утром в другой стране, потерять стабильность, - именно это вывело людей на улицы и так далее, к избирательным участкам, в устах Михаила Ефимовича Швыдкого, умного, понимающего и, как мне кажется, все-таки, хоть это слово уже затерто и поменяло смысл, либерально настроенного гражданина и человека, мягко говоря, смущает. Михаил Ефимович, я была вчера в большом недоумении.
Александр Мельман: Во-первых, я хочу сказать про всю предвыборную кампанию. Она, в отличие от того, что все говорили, что она будет скучной, мне она была интересной, потому что мы то все наблюдатели, по-моему, на этом празднике жизни. А наблюдать было достаточно интересно, потому что были некие детали, за которые стоило уцепиться. Например, когда начал Борис Немцов в дебатах вот так публично ругать президента и его партию. Это было достаточно неожиданно сначала. И причем это даже был некий договор с коммунистами, когда в отсутствие «Единой России» таким образом в пас играла эта команда. И подумалось, что вот эта, может быть, глупость «Единой России» в том, что они отказались от дебатов, сейчас им и аукнется. И было при этом, конечно, понятно, что Борису Немцову за это, конечно же, ответят, и он получит по полной программе, что и случилось. Или, например, когда Владимир Жириновский очень умело на тех же дебатах разыгрывал такой театр буффонаду, театр абсурда, превращая эти самые дебаты в ничто. Очень свою роль человека знал, понял и прекрасно ее осуществлял, за что, может быть, и был награжден вот этими хорошими процентами. Там было много достаточно других деталей. Например, как Дмитрий Орешкин, который участвовал в предвыборной кампании СПС, не мог на дебатах связать и двух слов, потому что человек умный, очень разумный, очень грамотный и адекватный, просто не мог адаптироваться к такому ритму дебатов. А это тоже надо уметь. Там было много достаточно всего, особенно, конечно, вот этот митинг «запутинцев», который вы обсудили, а я не успел. И мне тоже свои пять копеек хотелось бы добавить. Потому что, конечно же, опять же про тот самый автомат Калашникова, который у нас, как ни крути, там никакая не Республиканская партия в США. И вот этот страх, который зародился, и я вспоминаю программу «Неделя» Марианны Максимовской, где она на полном серьезе спрашивает у господина Миронов, третьего лица в государстве, после этого митинга: «А что, будут теперь сажать и расстреливать?» И на полном серьезе господин Миронов отвечает: «Нет, не будут».
Арина Бородина: Он сказал: «До этого пока, слава Богу, мы еще не дошли».
Александр Мельман: Но это значит, уже не только такие мысли, но уже озвучивание таких мыслей на полном серьезе. То есть можно сказать спасибо власти, что этого не произойдет.
Анна Качкаева : Да, это в этом смысле времена поменялись.
Александр Мельман: Да, кстати, и по поводу программы «Времена» тоже еще хотелось бы раз вспомнить господина Ерофеева, такого героя борьбы с Михалковым. Вот он пришел, и вот он сказал, что действительно мы можем своей частной жизнью и говорить без бумажки только благодаря нашему любимому президенту. Это, Арина, как раз то, что ты говоришь по поводу Швыдкого.
Арина Бородина: Нет, это все-таки разные вещи.
Александр Мельман: Не согласен. Я сейчас объясню. Михаил Ефимович Швыдкой в одной из хороших программ на СТС «Детали» говорил, что нужно в этой жизни достичь определенного уровня компромисса, то есть он говорил много о компромиссе, это правильно. Потому что наша жизнь действительно состоит из компромиссов. И здесь он показал меру в данном случае своего компромисса. В принципе, когда мы видим…
Анна Качкаева : Так какая же разница между ним и Ерофеевым? В мере компромисса.
Арина Бородина: Нет, на мой взгляд, все-таки разница есть. Во-первых, разница есть между Ерофеевым и Швыдким. Все-таки Ерофеев, будем прямо говорить, все-таки медийный человек, Швыдкой – все-таки чиновник. Не надо об этом забывать. И чиновником он довольно долго был. Это первое. А второе, есть степень компромисса по лояльности Путину. Это я согласна. Или «Единой России».
Александр Мельман: Вообще власти.
Арина Бородина: А здесь меня даже смутила не лояльность Швыдкого к власти, это меня не удивило, он по природе своей чиновник. Поэтому он не может противостоять власти. Меня удивил этот совершенно странный аргумент. Можно было придумать эти «проклятые 90-е». Правда, Швыдкой в 90-е вообще-то возглавлял ВГТРК.
Александр Мельман: Вот именно. Какой здесь может быть аргумент?
Арина Бородина: Да, «проклятые 90-е» не пошло, потребительское – тоже не очень. И он вдруг придумал угрозу проснуться завтра в другой стране. Это настолько нестыковка была, это такой был маразм.
Александр Мельман: Да, в исполнении Швыдкого.
Арина Бородина: Именно в исполнении Швыдкого. Если бы это сказал кто-то иной… Он умный человек. Зачем такую ерунду нести, извините, в эфире.
Александр Мельман: Вот мы увидели Швыдкого Михаила Ефимовича, но с людьми в эту предвыборную кампанию происходят такие интересные события.
Арина Бородина: Метаморфозы.
Александр Мельман: За ними очень интересно наблюдать. И если господин Астахов становится вот таким… Для нас наблюдателей это очень интересно. Мы можем делать какие-то выводы об этих людях, наверное, и о себе в каком-то смысле тоже. По поводу митинга я тоже хочу сказать, что такое было впечатление, как цитаты из любимого фильма «Калина красная», «народ к разврату готов». Просто это очень интересная вещь, об этом много пишут, как из обычного нормального народа превращается толпа, а потом превращаются некие вещи, связанные с нацизмом, большевизмом и так далее. Это тема для отдельного разговора. А то, что касается вчерашнего вечера и ночи, там тоже были отдельные интересные детали, интересные проговорки, может быть. Когда, например, господин (творческие люди как-то чувствуют, наверное, по-другому, сердцем чувствуют) Шахназаров, очень лояльный власти, достаточно компромиссный, тем не менее, он говорит такие слова по поводу предвыборной кампании «Единой России», что если бы это было, может быть, не так агрессивно в отношении соперников, то, может быть, «Единая Россия» набрала бы и больше голосов. Меня это, кстати, в очень хорошем смысле удивило, потому что я думал, что сейчас Карен Георгиевич будет говорить что-то такое очень «заединое».
Арина Бородина: А мне как раз не показалось. Он оправдал мои ожидания. Я просто не слышала ни разу в его исполнении какого-то такого ура-патриотизма.
Александр Мельман: Он часто был гостем у Владимира Владимировича Познера во «Временах».
Арина Бородина: Но все-таки он умеренно выступал.
Александр Мельман: И говорил некие другие вещи. Или, например, когда то, что господин Владислав Третьяк, любимый наш вратарь, хоккеист и герой, таким образом выступил за Путина, сказав ему все, что он о нем думает, геройски.
Анна Качкаева : Соловьев вчера несколько раз останавливал граждан, говорил: «Не надо целовать его в диафрагму», уже даже сам не выдерживал.
Арина Бородина: Я хочу сказать, что господин Соловьев очень часто обрывал тех, чье мнение не совпадало с курсом Владимира Путина и не в смысле только Путина, а с действующим мейнстримом, и очень поддерживал тех, чьи мнения его очень устраивали и нравились. Например, Ирина Хакамада, как ни странно, тоже мое, мягко говоря, удивление, вслед за господином Швыдким это удивление номер два, Ирина Хакамада, прекрасно выглядящая, умная женщина, сидела в студии у Соловьева и говорила: «Да, конечно, административный ресурс беспредельный. Но 60% - такую явку натянуть невозможно, - говорила она. – Значит, это так и есть».
Александр Мельман: Народ выбрал, и мы должны…
Арина Бородина: Конечно, это очень понравилось Соловьеву, он сказал: «Да, конечно», тем более учитывая имидж Ирины Хакамады. Но Ирина Хакамада – умный, опытный политик, которая прекрасно понимает: да, 60%, конечно, натянуть невозможно, но если она сказала про административный ресурс, мы то понимаем, что это уже безусловная победа, и 30, и 40%. Но то беспрецедентное давление на людей, как их заманивали на эти участки…
Анна Качкаева : Да, открепительными талонами…
Арина Бородина: Мы же работаем все-таки в других СМИ и знаем иную точку зрения, иную картину того, что происходит в стране в целом. И при этом говорить, что этого невозможно. Но она то понимает, что все возможно.
Александр Мельман: Арина, мне кажется, что потому что она – опытный политик, она выбрала некую тактику поведения.
Арина Бородина: Мимикрирование. Люди мимикрируют постоянно.
Александр Мельман: А вот коммунисты. Там была очень уважаемый человек Светлана Савицкая, партия КПРФ. И она выглядела достаточно если не смешно, то достаточно прямолинейно и легковесно, это с одной стороны. А с другой стороны, что нужно было Хакамаде? Лезть на баррикады?
Анна Качкаева : Ну да! Савицкая пыталась все-таки микрофон забрать, это была как раз сцена со Швыдким, Соловьев ей несколько раз сказал: «Вот коммунисты узурпируют микрофон». Это игра.
Арина Бородина: Он всячески, конечно, шпынял коммунистов и Бортко осаживал. Хотя Бортко, кстати, сказал очень справедливую вещь по поводу Павловского и очень справедливую вещь по поводу того, что Грызлов и «Единая Россия» не вышли на дебаты и не вышел на дебаты Путин, хотя был номером один. Соловьев пытался ерничать. Все было не очень корректно и совершенно, на мой взгляд, недопустимо. В данном случае слово даже «некорректно» не буду произносить. Когда выступал господин Проханов, который как раз позволил себе ерничать в адрес Бориса Немцова, он сказал, что, в общем-то, он согласен с вечным своим оппонентом, но при этом добавил, что выбранная им тактика по поводу участия в «Марше несогласных» все-таки это новый дополнительный ресурс, очень жесткую отповедь Немцову дал Соловьев, сказав, что, помимо всего прочего, что это не сыграло им на пользу, нельзя вставать под черные знамена с крайне омерзительной идеологией. Но я бы хотела спросить у господина Соловьева, а где он конкретно видел, что Немцов стоял под черными знаменами? Давайте будем буквально следовать его словам. Я видела, что он стоял под знаменами СПС на «Марше несогласных». Под черными знаменами я его не видела. Более того, все-таки партия Лимонова, если ее имеет в виду господин Соловьев, это не фашисты. И знамена, конечно, могут быть черными, но омерзительной идеологии… Это вовсе не означает, что под ней подписывает Борис Немцов, пойдя на «Марш несогласных». Это передергивание просто фактов.
Анна Качкаева : Между прочим, я так ежилась от того, что в какой-то момент в ЦИКе называли страну «коричневой». Потом, им, видимо, кто-то подсказал, что не надо называть этим словом, особенно по мере того, как красится страна.
Арина Бородина: Почему этот цвет выбрали, кстати говоря?
Анна Качкаева : А голубой? Или красный? В какой-то момент, видимо, сказали, что не надо это слово «коричневый» употреблять так часто. И смикшировали. Потому что цвет, конечно, был крайне несимпатичен.
Александр Мельман: Арина, Лимонов – это же уже такой отыгранный вариант. То есть по нему проезжались все, включая Николая Сванидзе.
Арина Бородина: Да, «Цыпленок жареный» фильм.
Александр Мельман: То есть это же политика. Да, мы понимаем, что сейчас они не фашисты. Но мы понимаем, что в начале 90-х у них был некий лозунг, за который можно сейчас зацепиться и за который цепляются. То есть политика в этом смысле достаточно цинична. И здесь ничего такого нет.
Арина Бородина: Я говорю, что он передергивал факты, Соловьев. Я даже не про Лимонова, а про Немцова. Он не стоял под черными флагами. Дословная цитата: «Нельзя стоять под черными флагами с более чем омерзительной идеологией».
Александр Мельман: Это фигуральное выражение, что Немцов принял участие в «Марше несогласных».
Арина Бородина: Это вы понимаете, а зрители не факт, что…
Анна Качкаева : Я бы между прочим сейчас, жаль, что у нас нет цифр… То, как вы обсуждаете вечер, означает, что для вас вечер был связан с НТВ.
Арина Бородина: Нет.
Александр Мельман: Мы переходим туда-сюда.
Арина Бородина: Я смотрела пропорционально все три канала.
Александр Мельман: Я тоже.
Арина Бородина: И все три записывала.
Анна Качкаева : Просто было бы любопытно посмотреть, как в этом контексте легла «Ликвидация» с очень, конечно, символическим названием.
Арина Бородина: Я думаю, что она будет, конечно, лидером воскресного вечера, сдается мне. Во всяком случае, первая серия точно, вторая – не знаю.
Александр Мельман: Спорный вопрос. Посмотрим.
Арина Бородина: Я думаю, что Первый канал, конечно, может, и возьмет высокие показатели, обсуждение. Но все-таки динамика была не слишком разнообразной. Все-таки ведение дает о себе знать. У Соловьева, думаю, в Москве могут быть неплохие показатели. Но это надо смотреть цифры. Цифры – очень такая вещь, которая фактологии точной требует.
Анна Качкаева : Я хочу вас немножко сбить только с НТВшного вечера. Чем нынешняя кампания отличалась от всех предыдущих? Что-то вас помимо откровенной пропаганды удивило? Были ли какие-то детали, которые, с точки зрения телевидения, как-то особенно его характеризовали? Понятный страх, понятную или не очень понятную жесткую реакцию на незначительность оппозиции? Что-то еще?
Арина Бородина: Ну, я скажу так, что, пожалуй, что уже рецепты каждой предвыборной кампании известны всегда. Они повторились и здесь. Просто с разницей некоторой, плюс – минус. То есть еще больше Путина, еще больше «Единой России», еще больше сторонников. Методы понятны. И соответственно, с оппозицией в данном случае, кто выбран врагом.
Анна Качкаева : И грязноватость в общем похожая
Арина Бородина: Абсолютно.
Анна Качкаева : И похожий на Никиту Белых человек в псевдоролике на государственном канале.
Арина Бородина: Это кого выбрали жертвой. В данном случае не повезло СПС, их выбрали жертвой. Мне кажется, что приемы и технологии те же самые. Единственное, я удивилась, что в прошлой кампании очень тянули партию «Родина», и особенно это было заметно на Первом канале, они были практически везде, даже в не политических форматах. Здесь уже такой необходимости острой не было.
Анна Качкаева : Да, то есть их не пускали таким сплошняком, сквозняком через весь эфир от «Пока все дома» до...
Арина Бородина: Вот я как раз «Пока все дома» смотрела, думала, может, в воскресенье кого-то приведут из «Единой России». Нет, все-таки не стали, была Лариса Долина. И в последней программе «Ледникового периода» тоже в жюри не было никого.
Анна Качкаева : И «Умники и умницы» не загрузили.
Арина Бородина: Нет, там была до этого «Единая Россия». Но, тем не менее, мне кажется, что у телевидения были отработанные технологии. Я, единственное, скажу, что все-таки в прошлой кампании НТВ было несколько свободнее в новостях… Это же было при Кулистикове? Нет, это Кулистикова не было еще. Поэтому, конечно, это многое объясняет. ТО есть в подаче «Марша несогласных» и других акций оппозиции уже Владимир Михайлович, канал под его руководством был последователен. Мне в этом смысле жаль многих действительно сильных ведущих и корреспондентов, но работают информационно-технологически они по-прежнему на высоком уровне, но с точки зрения табуирования тем, они, конечно, серьезно…
Анна Качкаева : И предсказуемость. Уже в субботу, если вы обратили внимание, после так называемого обращения президента, хотя его обозначали как «ответы на вопросы» и путались еще полдня, как его все-таки называть.
Арина Бородина: А, кстати, Павловский, уже оговорился «обращение», они сами уже забыли.
Анна Качкаева : Да, они уже сами забыли, что версию выдали про ответы на вопросы. И уже было видно в вечерних выпусках, если вы обратили внимание, ровно те же четыре партии, которые и потом появились, как плашечки на Первом канале и четыре штаба, которые обозначили еще до итогов голосования на Российском телевидении. То есть подспудно, даже если никто еще никаких особых экзит-полов не смотрел, подспудно это уже выдавалось как заданная тема.
Арина Бородина: Ну, да. Я бы еще сказала, наверное, все-таки про рвение каждого конкретного автора – корреспондента на канале «Россия» в «Вестях», и в программе «Время», в «Новостях» Первого канала. На мой взгляд, уже в эту кампанию их рвение просто зашкаливало. Такая верноподданническая риторика, к сожалению, прогрессирует от кампании к кампании. И вот это, к сожалению, с чисто профессиональной точки зрения вызывает такое удручающее ощущение.
Анна Качкаева : Я бы вывела за скобки Эрнеста Мацкявичюса, он работал хорошо.
Александр Мельман: Я об этом писал.
Арина Бородина: Я тоже об этом написала. Более того, я в субботу, когда закончилась кампания, позвонила Эрнесту, специально хотела дождаться окончания всей кампании, чтобы не было никаких осечек, работал очень профессионально, достойно. И я думаю, никто из выступавших просто не может кинуть в него камень.
Анна Качкаева : То есть в предложенных обстоятельствах он сделал все, чтобы…
Арина Бородина: В предложенных обстоятельствах на государственном канале человек свое профессиональное реноме не уронил. Действительно, я согласна, это стоит отметить.
Александр Мельман: Вы сказали по поводу отличий. Мы с вами перед передачей, когда говорили по телефону, действительно, вы сказали правильно, что в те выборы, когда вел Савик Шустер «Свободу слова», и мы были там, в «Останкино», и это было интересно, и мы ездили, и у нас корреспонденты «Московского комсомольца» были тоже и на канале «Россия», и на Первом.
Анна Качкаева : Да и в предыдущие всякие выборы мы были там. Теперь в этом не было необходимости.
Александр Мельман: То сейчас никто не давал уже такого задания. И мы сами уже не хотели туда ездить. Нам достаточно было. То есть мы понимали, что это будет. И действительно это был вот этот съезд победителей, о котором вы сказали. Правда, «съезд победителей» чем закончился в нашей истории, мы знаем. И, кстати, здесь тоже есть некоторые вещи. Вот Арина сказала по поводу: жалко корреспондентов. Действительно, вчера…
Арина Бородина: Нет, мне не жалко, это вызывает жалость.
Александр Мельман: Да, вызывает жалость. Антон Верницкий был в Центризбиркоме, но тоже мы помним, как человек, что он сделал с партией «Яблоко».
Арина Бородина: С делом «Медиа-Моста».
Александр Мельман: В общем, он занимался вот этими заказными вещами. Он продолжает успешно трудиться. Теперь по поводу еще немножко вчерашнего вечера. Насчет Соловьева я бы не очень согласился в том, что он перебивал там, где ему не нравится, потому что, например, он выбрал очень такую ерническую тактику. Когда Светлана Савицкая говорила, что да, были в этой предвыборной кампании недочеты, которые мы будем проверять, и Соловьев уже ведет ее дальше и говорит: «Подтасовки?» Она говорит: «Нет, мы еще будем проверять, были ли это подтасовки». А он уже это сказал. То есть он таким образом хочет показать, что:
Арина Бородина: :что она – идиотка, сумасшедшая.
Александр Мельман: Что коммунисты сейчас будут об этом только и говорить. Пусть говорят, потому что они – проигравшие.
Анна Качкаева : Соловьев точно не нуждается в вашей защите. Потому что как ведущий он, безусловно, работал, если абстрагироваться от всего остального, лучше, чем все его коллеги.
Арина Бородина: С огоньком, ярко.
Анна Качкаева : Три часа держал эфир, это правда.
Александр Мельман: Как обычно. А вот, скажем, те, кто приглашенные у Соловьева, они все-таки были, из близких к оппозиции людей, например Дмитрий Быков, Михаил Веллер.
Арина Бородина: Быков – оппозиция?!
Александр Мельман: Ну, близок к оппозиции.
Анна Качкаева : Ну, просто думающий человек.
Александр Мельман: Это выглядело достаточно жалко. Потому что сначала Дмитрий Быков доказывал, что мы хотим прогресса, потом он как-то робко пролепетал, что мы…
Анна Качкаева : Быков сказал очень существенную вещь про то, что такого количества врагов у нас не было даже в 30-е годы, обозначенных как враги.
Александр Мельман: И он выступил за свободу телевидения, на что Соловьев парировал, что: «А где вы видели? Нет свободного. У меня в программе вы все и выступаете». И господин Веллер тоже достаточно…
Анна Качкаева : Саша, давайте перестанем пересказывать «Воскресный вечер с Соловьевым».
Александр Мельман: Просто там некоторые детали очень важные.
Анна Качкаева : Дело не в деталях.
Арина Бородина: Хотя ерничества было очень много. Он перебивал очень многих, как ему нужно.
Анна Качкаева : Давайте все-таки подведем некоторые итоги. Вот Арина для себя определила, что ничего нового по сравнению с предыдущими кампаниями, с точки зрения воздействия, приемов и техник, не было. У вас тоже такое ощущение, что телевидение так просто уже заморозилось и работает как инструмент, который поставлен на службу сильного?
Александр Мельман: Да, мне кажется, что самым сильным ходом, чего не было в той кампании, это был тот самый пресловутый митинг во Дворце спорта «Лужники».
Анна Качкаева : Который был срежиссирован телевидением.
Арина Бородина: Нет, митинг в «Лужниках» был в прошлой кампании. Чуть меньше была его численность. И это режиссировал Александр Файфман, а в этом году это было коллективное срежиссирование. Саша, ты просто забыл.
Александр Мельман: Просто не такое значение придавалось.
Арина Бородина: Не такое значение, правильно. Потому что у нас срок президентский заканчивается. А шоу было такое же.
Александр Мельман: Не было этого движения. И поэтому здесь это был такой очень сильный момент. И здесь просто нужно было как-то выбрать какое-то отношение ко всему происходящему. Я сказал о Марианне Максимовской, которая на полном серьезе спрашивала. И это действительно серьезно, потому что то, что власть заявляет, то, что Владимир Путин, который действительно, его показывали во всех ракурсах, и это было действительно нарушение, и это вряд ли уже кто-то будет оспаривать, он говорил, что мы подошли к полной смене властной формации. То есть что за этим стоит? Никто не понимает. Вот эти дежурные политологи вряд ли понимают то, что говорит Путин. И тем не менее, они это полностью одобряют. А что это? Как это реально будет? Сергей Брилев спросил: «Есть победа. Но как осуществится эта победа? Что практически будет сделано?» на это тоже никто не может ответить.
Анна Качкаева : Да, потому что Владимир Путин сказал две вещи за эти кампании, помимо всего прочего, которые на самом деле, крайне странным делают эту победу. Он называл очень многих из своих сторонников, правда, оговариваясь, что лучше их нет, проходимцами практически, что очень много собирается примазавшихся. А вторая тема, что будет тотальная смена элит. На кого? На вот тех, кого он называет примазавшимися? И ответа на эти вопросы ни вчерашняя ночь, ни кампания абсолютно не дали.
Александр Мельман: Да, что будут делать со сменой элит? То же, что с господином Сторчаком? Мне непонятно. Следующее тоже непонятно, когда он говорит, что если народ мне доверит, я буду спрашивать с президента. Каким образом это будет? Опять политологи, я уверен, ничего не знают, потому что наши политологи себя очень хорошо проявили, когда была смена правительства Фрадкова на Зубкова, где они никак не попадали.
Анна Качкаева : Саша, в общем, мы опять переходим в политическую плоскость. Я понимаю, что это для нас очень важно. Но главное, что мы с вами подводим итог, что телевидение ничего принципиально нового не изобрело, оно просто еще раз подтвердило свою возможность работать как машина по заточке.
Арина Бородина: Саша сказал по поводу Сергея Брилева, который задавал вопросы, кстати, по поводу вчерашнего и по поводу как раз характеристики кампании, Сергей Брилев вчера тоже меня поразил, когда у него был на прямой связи Минтимер Шаймиев. Мало того, что он был почему-то удивлен, что господин Шаймиев сидел в студии «Вестей региональных», а что здесь удивительного, особенно для телевидения, я не поняла. Но он задал ему такой вопрос: «Что такое «Единая Россия»? Это все еще партия всех?» по поводу ее идеологии. И тут же он сам ответил: «Ну, судя по тому, какой она процент набирает, так оно и есть». И продолжил: «Или все-таки у этой партии сейчас начинает складываться некая идеология, которую так или иначе можно идеологией определить?» Во-первых, я сам вопрос не очень поняла. Но больше всего меня поразило, что он, задавая первую часть вопроса, сам же на нее и ответил, что все-таки да, это партия большинства.
Анна Качкаева : Константин Семенович, Тверская область, вы в эфире.
Слушатель: Во-первых, ваше мнение хочу узнать, за кого голосовали все открепленные, голосовавшие по месту работу, все бомжи, пьяницы, которых показывали в Санкт-Петербурге? Они же явно голосовали так, как надо было, это специально и было сделано. Теперь по поводу Соловьева. Вам не кажется, что он все больше и больше похож становится на Жириновского своей клоунадой? Ведь за все передачи «К барьеру!» судьи, подобранные Соловьевым, ни разу не совпали с мнением народа.
Анна Качкаева : Ну, это , в общем драматургия. Нет необходимости, чтобы совпали. Скажите, Константин Семенович, на ваш выбор телевидение повлияло?
Слушатель: Конечно, очень повлияло своей наглостью, бессовестностью. Такие как Познер, Соловьев, Сванидзе – это же о них писала Карташова: «Подонков наняли хулителя хвалить».
Анна Качкаева : Кирилл из Рыбинска, мы вас слушаем.
Слушатель: Смотреть вчера особенно эфир государственных телеканалов было просто отвратительно, особенно в сравнении с тем, что было четыре года назад. Давайте вспомним, была « Свобода слова» Савика Шустера, в рамках предвыборной кампании и в рамках подведения итогов все равно это было живо, интересно. А то, что немного порадовало, это вчера по «Рен-ТВ» показали, как был вброс бюллетеней, прямо Чурову показывали запись вброса бюллетеней, на что он вообще никак не отреагировал. Ему просто наплевать. А вообще в государственных СМИ такой дух смердяковщины, отвратительный совершенно.
Арина Бородина: Скажите, пожалуйста, вы смотрели на «Рен-ТВ» «Спецвыпуск» в 2:30 ночи?
Слушатель: Да.
Арина Бородина: Он короткий у них совсем был.
Слушатель: Да. Там выводили кандидатом милиционеры. Они кричали: «вы нарушаете закон о выборах». Они все равно их вывели. Потом вброс показали бюллетеней, представляете, Чурову наплевать. А по поводу кампании, на самом деле, это не все зависит от власти. Наша оппозиция, лица Явлинского, Немцова проиграли даже в 2003 году, когда была « Свобода слова» Савика Шустера, было телевидение. Они должны были все уйти, они – политические трупы. Мы проигрываем только из-за нашей отвратительной поганой оппозиции.
Анна Качкаева : Анатолий из Москвы, мы вас слушаем.
Слушатель: При всем моем уважении к представителям оппозиции все-таки они перестали быть дееспособными.
Анна Качкаева : Это правда. Но я подозреваю, что это не вся правда. Это ведь еще зависит от людей, которые либо разделяют эту точку зрения, либо поддерживают, либо голосуют, либо не голосуют, от того, кто пришел и не пришел. Это все тоже имеет значение.
Олеся из Полесья, пожалуйста.
Слушатель: Посмотрела вчера телевидение. Какая-то произошла у всех политиков, политтехнологов замена конечностей. Голова внизу, ноги – вверху. И я окончательно убедилась, что вот эти пензенские замуровавшиеся в землю и не голосовавшие вчера, я убедилась, что в мае будет конец Света, либо еще какой-нибудь конец.
Анна Качкаева : Олеся, совсем конца не надо, уж конца Света точно не надо. Жизнь на выборах не заканчивается, я вас умоляю. Георгий из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Я еще до выборов говорил в одной из передач, что они выбирали нас, а не мы их. Они выбрали нас, тех, кто их интересовал. Но это не главное. Главное – это журналистский корпус, который не выпустил стеной против власти. А журналистский корпус был разобщен. Это стыдобища и позор России. Вы работаете на службе слова, и ни один из вас хотя бы не сформировал вокруг себя группу, которая бы на себя обратила внимание российского общества. Смотрите, что творится на Западе. Там мгновенно вся страна выскакивает на улицу, если завоевания какие-то попираются властью. Вы формируете общественное мнение, но вы этого не сделали. Вы должны были выйти на улицу.
Анна Качкаева : Нет, я бы предпочла, чтобы журналисты все-таки на улицу не выходили, а чтобы они работали профессионально.
Петр из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Телевидение, на мой взгляд, сделало свое черное дело окончательно. У нас народ и партия едины, а Путин и партия – близнецы-братья. Все вернулось на круги своя советские. И еще два слова о нашей интеллигенции. Господин Веллер своим жестом снизу вверх показал, что она собой представляет, к сожалению.
Анна Качкаева : Будете комментировать?
Александр Мельман: Да, я просто сейчас детально про Михаила Веллера. Наоборот, ведь понимаете, что он сказал? Он хотел понять, почему такой большой процент голосовал за «Единую Россию», когда все видят, что цены растут, все видят, что принят «Единой России» закон о монетизации, как он был принят. Все видят, что пенсии мизерные, и к этому причастна «Единая Россия». А тем не менее, голосовали именно за «Единую Россию». Он как писатель, как гражданин хочет понять, каким это образом случилось. Наверное, это случилось действительно, вот ваш главный вопрос, что телевидение такое.
Анна Качкаева : Нет, я думаю, что не только телевидение, а еще и потому, что обыватель не видит прямой связи между плохой управляемостью и качеством управления и многочисленными нерешаемыми проблемами. Телевидение в этом – только лишь часть того, что происходит вокруг.
Александр Мельман: Я все-таки не соглашусь. И мне кажется, что страна управляется административным, конечно, ресурсом, мы знаем, что он из себя представляет. Но другое дело, именно тем самым телевизионным ресурсом. И то, что народ готов вот так объединяться за власть, это очень во многом именно благодаря телевидению, то, что народ смотрит вот эту подачу телевизионную.
Анна Качкаева : Давайте я прочитаю с пейджера. «Венесуэльцы оказались умнее россиян. Чавесу не удалось оболванить своих граждан».
«Все элементарно. Теперь «ЕдРо» имеет две трети, примет поправку в Конституцию, создаст Центральный военный совет, в который и подгребут всех силовиков, будут контролировать и получат доверие», - Александр пишет.
«Сделайте, пожалуйста, передачу о том, насколько правдоподобны и чьи оказались прогнозы политологов», - Андрей.
«Даже запокойные алкоголики иногда приходят в себя», - от Петра.
«Я была наблюдателем на одном из участков в Москве. Фальсификаций почти не было. Предвыборная кампания за счет массового зомбирования телезрителей была небывалой, что повлияло на исход голосования».
«Сколько бы вы ни плевали на любителя игры «Что? Где? Когда?» адвоката Барщевского, победа «Единой России» - это результат бедности народа. В городах-миллионниках, где народ побогаче, успеха нет. За пределами народ не имеет возможности покупать газеты, которые нынче дороги, и иметь спутниковые антенны».
«Соловьев – обаятельный манипулятор. Показать бы ему записи 5-7-летней давности», - Галина Сергеевна из Санкт-Петербурга.
«Фильм «Ликвидация» был отодвинут на более позднее время для того, чтобы избиратели не предпочли его выборам. Видимо, с явкой в Москве было не очень. Поэтому задерживали результаты».
Арина Бородина: Это правда. Но мне, кстати, сейчас пришли рейтинги. «Ликвидация» действительно показывает очень большой рекорд. Самый последний кусок, ради которого, кстати, прервали сериал «Пятой студии», доля в Москве составила 44,7%. Это почти половина всех, кто потенциально находился у телеэкрана, при рейтинге почти 19%. Это значит, каждый пятый житель Москвы из тех, кто потенциально может находиться у экранов, смотрел «Ликвидацию». Ее рейтинги были гораздо выше, чем у той же «Пятой студии».
Анна Качкаева : «Телевидение не повлияло на выборы. Повлияли дела Путина. Повлияло то, что богатые богатеют, а бедные беднеют», - Вячеслав Михайлович.
«Конечно, кремлевская диктатура сделала все возможное. В первую очередь, использовали телевидение, чтобы оставить за собой власть. А главное, теплые насиженные места и огромные капиталы. Депутаты – и есть самые крупные олигархи», - Савельева.
«Ура! «Единая Россия» победила, мы поддерживаем Путина и очень этому рады. Конечно, вам то это печально. Насчет Швыдкого – человек-приспособленец и губитель русской культуры. Молодцы, что вы его не поддерживаете и даже осуждаете».
Арина Бородина: Да дело в том, что как раз печально. Я с симпатией отношусь к Михаилу Ефимовичу, просто меня повергло его заявление в недоумение.
Анна Качкаева : Давайте послушаем Михаила из Санкт-Петербурга.
Слушатель: Если уж человек уверен, что его голос ничего не решит и будет все, так как сказано, то надо сделать вот как: хотя бы проголосовать за себя. Как говорил Мюллер в «17 мгновениях весны»: «Никому верить нельзя, а мне можно». То есть надо пойти на выборы и «хрен вам, а не голос мой, бюллетень свой унесу домой». То есть надо взять бюллетень.
Анна Качкаева : Михаил, ну, сейчас мы что об этом говорим? Все уже произошло. На ваш выбор повлияло телевидение?
Слушатель: На меня телевидение только оказало только в качестве шоу, развлекательных программ.
Анна Качкаева : А рядом с вами люди ориентировались на то, что и как телевидение показывает?
Слушатель: Я могу одно сказать, что канал «Россия» на себя больше аудитории оттянул, потому что они показывали фильм «Ликвидация». Причем вряд ли можно сказать, что это было без рекламы, особенно вторая серия.
Анна Качкаева : Лариса из Москвы, вы в эфире.
Слушатель: Русь – православная страна. И Троцкий уже пройден. Лимонов – это троцкист, Немцов недалеко от него ушел. Поэтому за них голосовать никто не будет.
Анна Качкаева : Лариса, я просила вас ответить на вопрос: повлияло ли телевидение на вас? Видимо, не повлияло.
Слушатель: Нет, не повлияло.
Анна Качкаева : «Оппозиция получила по заслугам», - такие мнения тоже есть. И некоторое разочарование, конечно, от того, что произошло, тоже есть. Про телевидение, тем не менее, наши слушатели пишут в основном, что на них оно не сильно оказало влияние. А вот на кого только оно оказало влияние? Видимо, на всех тех, кто…
Арина Бородина: Вот как раз в продолжение, Аня, вашей реплики. Наши прогнозы по поводу интереса зрителей к телевидению, к политическим форматам совершенно не оправдались. Потому что данные предварительные по Москве говорят, что на Первом канале их информационный канал, видимо, в самом начале смотрело всего 16% аудитории с рейтингом чуть выше 2%, а господина Соловьева фактически не смотрели вовсе. Потому что его доля составила всего 8% при рейтинге 4%. Это даже ниже намного, чем Владимир Соловьев собирает своим воскресным вечером в обычной непредвыборной кампании.
Анна Качкаева : То есть смотрели «Ликвидацию», все правильно.
Арина Бородина: В подавляющем большинстве, почти в пять раз больше аудитории смотрело «Ликвидацию». Это к слову о том, что насколько народ интересовался итогами выборов.
Александр Мельман: Но перед этим народ делал свое дело – проголосовал так, как он проголосовал и пошел с легким сердцем смотреть «Ликвидацию».
Анна Качкаева : И пошел смотреть «Ликвидацию». И я говорю, что вот мне кажется, что вчера «Россия» сделала заявку на уже президентскую кампанию. Персонажи, которых мы с вами будем обсуждать в течение ближайших двух недель, они точно будут как-то отражаться на героике этих новых лидеров, которые начнут свою предвыборную кампанию. И она, наверняка, будет, в том числе и в виде спора - «за» порядок или «за», как вы говорите, чтобы Миронов не отвечал: «Пока еще не дошло».
Александр Мельман: Просто люди уже понимали, что все, во-первых, посчитают и без них. Они проголосовали. Огромное влияние на это именно в предвыборную кампанию и до нее сыграло именно телевидение, которое владеет властью. Это огромный медиа-ресурс. И куда это все повернет, мы не знаем.
Анна Качкаева : Так видите, что показывает эта ночь – что телевидение изменилось в том смысле, что развлекательный киноформат оказался важнее, чем все дискуссионные программы.
Арина Бородина: Ну, этого, конечно, стоило ожидать. Но просто это действительно очень маленький процент. То, что Соловьева смотрели так мало, это очень показательно.
Александр Мельман: Это постфактум уже просто.
Анна Качкаева : Я благодарю вас. Наверняка, мы с вами начнем очень скоро обсуждать еще одно знаковое название – фильм «Преступление и наказание», который тоже запускается в начале предвыборной президентской кампании.
