Ирина Лагунина: Сегодня мы продолжаем беседу с Федором Шидловским, основателем и создателем частного Музея "Парк ледникового периода", в котором собрана уникальная коллекция палеонтологических экспонатов богатейшей мамонтовой фауны. Сколько костных остатков мамонтов собирают сегодня палеонтологи, почему именно на территории Якутии сконцентрировано такое количество представителей животных ледникового периода, как палеонтологи и поисковики работают с местным населением - эти вопросы задали Федору Шидловскому ведущие Ольга Орлова и Александр Марков.
Ольга Орлова: Федор, скажите, пожалуйста, а можно посчитать хотя бы примерное количество обитавших тогда мамонтов?
Федор Шидловский: Вообще посчитать запасы останков этих животных несложная задача. Мы берем количество животных на территории на какой-то, считаем средней возраст мамонта: мамонт жил 70-85 лет, поколение менялось через 30 лет, все это в этот период миллион лет закладываем.
Александр Марков: В течение миллиона лет жили мамонты.
Федор Шидловский: По крайней мере, расцвет мощный был в течение одного миллиона лет. И мы таким образом спокойно можем посчитать количество захоронений и запасов не только костей, но и бивней мамонтов. Сегодня у нас идет период потепления, разрушается и обнажается вечная мерзлота и это надо вовремя подобрать. Если мы это не подбираем, как только из саркофага вечной мерзлоты освободилась косточка, она тут же под воздействием внешней среды начинает разрушаться. Причем косточка разрушается гораздо быстрее, чем бивень мамонта.
Ольга Орлова: Насколько насыщена наша земля мамонтами?
Федор Шидловский: На сегодняшний день обнажается примерно пятьсот тонн костей на территории только Якутии в год.
Александр Марков: Это из-за таяния.
Федор Шидловский: Из-за разрушения вечной мерзлоты.
Ольга Орлова: То есть даже не нужно вести раскопки, можно естественным образом найти.
Федор Шидловский: Абсолютно так. Раскопки не ведутся, мы получаем лицензии именно на сбор. Сколько человек научилось собирать сегодня? 60-62 тонны. Это неофициальные данные. По официальным данным - 30 тонн. Я обычно, когда мне доводится посетителям рассказывать об этом уникальном фаунистическом комплексе, я всегда даю пример: берем африканскую саванну, и мы знаем, что там многообразие трав, пусть даже сезонное, и это многообразие трав, многообразие кормов, которые привлекают большие стада животных. И там зебры, быки, антилопы, носороги, слоны, а на них охотятся львы и гиены. Так вот около миллиона лет назад на евроазиатском континенте создался климат сухой и холодный. И этот климат повлек за собой смену растительного ландшафта. То есть леса исчезли, появились степи, эти степи были очень привлекательны для животных, им нужно было адоптироваться, приобрести хороший подкожно-жировой слой волосяной покров и освоить это пространство. Они были освоены. А вот примерно 16-10 тысяч лет назад пришло увлажнение климата и вместо этих степей арктических появились леса и тундры - это совершенно другая была растительность, и многие специализированные животные вымерли. Другие животные более пластические, они адоптировались под новую кормовую базу и превратились в новые виды животных, несколько даже похожи на тех. А некоторые животные даже не изменились, то есть не было какой-то катастрофы - это была постепенная смена животных. Но хотелось бы просто сказать, что тот период уникален тем, что на квадратный километр было такое количество копытных животных, я считаю, что это был период коммунистического первобытного рая. То есть белковой массы было так много, что человек не страдал голодом. Значит это был расцвет не только человека, но всяких саблезубых кошек, включая тигров, пещерных львов. Этот рай позволил человеку мгновенно освоить пространство. До сих пор антропологи удивляются, как быстро человек освоил эти пространства. Ему помогала отстаивать высокая белковая масса. И как только этот период закончился и количество животных на квадратный километр, копытных животных уменьшилось, наступили довольно трудные времена.
Александр Марков: Пришлось переходить к сельскому хозяйству. А многие специалисты считают, что как раз деятельность первобытных охотников оказала большое влияние на вымирание мамонтовой фауны.
Федор Шидловский: Здесь я не буду спорить, я здесь просто приведу конкретные позиции. Если мы возьмем пещерного медведя, то да. То есть что происходило? Раньше мы считали, что это активное животное с хищными развитыми клыками, многие наши предки погибли в лапах этого зверя.
Александр Марков: Крупный был медведь.
Федор Шидловский: Очень крупный. Если вы придете в наш музей, вы увидите там самых крупных медведей, когда-либо найденных на территории России. Так вот я хотел сказать, что это животное ложилось в спячку. 30 лет назад ученые пришли к выводу, что это было тихоходное, травоядное в основе своей животное. Человек приходил в пещеру, спящего убивал медведя и еще приобретал жилье. Поэтому серьезный пресс первобытного человека вот такой вид как пещерный медведь испытал на себе. И пещерные медведи, наверное, умерли под воздействием именно самого человека. Если мы возьмем других животных, то о таком животном уникальном, как шерстистый носорог, то на стоянках древнего человека нигде не находят кости этого животного. Он настолько агрессивное, мощное животное, что человеку не под силу было добывать его. Более того, он боялся встречи с ними, а тем не менее, носорог вымер один из первых. Потому что просто он был очень сильно специализирован под тот период. Его называют солодон, потому что у него были полости в зубах и в этих полостях собирались остатки травки, которую он пережевывал и там был свой микромир. То есть там были бактерии, простейшие животные, они выделяли свои ферменты. И эти продукты, конечно, оказывались в желудочно-кишечном тракте и участвовали в пищеварительном процессе. Поэтому как только эта травка исчезла, то это животное сразу получило сильный дискомфорт и невозможность жить в других условиях. То же самое касается мамонтов. Последние находки мамонтов, особенно остатки желудков этих животных говорят о том, что это травоядные животное переходило к питанию игл лиственниц. А это был скорее всего яд для таких животных.
Александр Марков: То есть не осталось травы.
Федор Шидловский: За последние десятилетия он сильно мельчал, появилось карликовость этих животных, то есть стали животные весом две тонны и высотой всего два метра. Хотя в период расцвета этого животного он достигал веса десять тонн и высоты три с половиной - четыре метра.
Александр Марков: Это увлажнение, потепление? Ведь тогда же растаяли ледники на севере Европы.
Федор Шидловский: Вы знаете, я хочу еще один важный момент объяснить. Во-первых, сам ледниковый период имел периоды похолодания и периоды потепления. То есть, конечно, потепление приходило на Кавказ, потепление приходило в Испанию, там начинали расти леса. И мамонт оттуда мигрировал, он оттуда уходил - это было не его место. А были ли места для него хорошие? Да, были – это был северо-восток Азии, это была Восточная Сибирь. И здесь, несмотря на то, что были какие-то потепления, там они очень малый эффект имели. Как только приходило похолодание, ареал этих животных сокращался до северо-востока. Как только завоевывались степями другие пространства, опять ареал расширялся. И вот эти колебания были многоразовые. И наступил последний период, поздний плейстоцен, начало голоцена, когда этот ареал сузился до какой-то определенной критической массы. А в это время человек набирал силу, человек умел охотиться на этих крупных животных, и человек переключился на мамонтов. А все-таки мамонт – это животное было относительно добродушное по сравнению с носорогом. Мамонтов легко можно было добыть. Каким образом? В истории, смотрим, ямы какие-то рыли, загоняли стадо животных, прогоняли мимо этой ямы. На самом деле человеку было трудно такие ямы копать. Он гнал стадо мамонтов, а это достаточно было 5-10 охотников, он гнал на крутой берег реки, озера, моря и животные в страхе бежали и падали и надо было только добить их. И сразу первобытный человек делал стоянку, останавливался на этом месте, старался консервировать мясо и ждал следующего прихода других стад. Поэтому вымирание самого мамонта, я считаю, это комплекс неблагоприятного стечения обстоятельств по кормовой базе, по сокращению ареала и по воздействию самого человека.
Ольга Орлова: А как вы относитесь к проекту восстановления мамонтовых степей, плейстоценовый парк в восточной Якутии, который возглавляет Сергей Зимов?
Федор Шидловский: Мне так приятно, что вы информированы.
Александр Марков: Он выступал здесь.
Федор Шидловский: Фанатический практически проект, я каждый год бываю в этом парке, и я смотрю действительно как тундровые степи, обогащаясь за счет тех искусственно заведенных животных, которые унаваживают эту почву и вместо уже каких-то мхов начинают расти нормальные степи.
Ольга Орлова: Он говорил, что постепенно меняется флора и появляется другая растительность.
Федор Шидловский: Появляется большое количество трав, полынья, которые были для этих животных плейстоценового периода основной пищей. И к сожалению, трагедия сегодня парка заключается в том, что мы столько лет готовили эту территории, канадцы зверосетку поставили для ограждения, и вообще Сергей Афанасьевич сумел сохранить единственную научную станцию на северо-востоке. Так вот что с парком. Лелеем мы, что канадских лесных бизонов, в конечном счете, завезут в этот парк и мы впервые будем очень близки к тем животным, которые жили в плейстоцене. Но есть Якутия, есть чиновничий аппарат, который усматривает, что Сергей Афанасьевич слишком самостоятельный, поэтому бизонов мы ему не дадим. И срочно в течение нескольких месяцев формируется территория, абсолютно непригодная для бизонов, территория в районе Ленских столбов, в районе Якутска, куда первый отряд этих бизонов. Я был в этом году в июне месяце на международной мамонтовой конференции, которая проходила в Якутске, и нас повезли в этот бизонарий. Кто-то восхищался животными, но я был в шоке. Вы представляете, они находятся в лесу, в котором нет вообще травяного покрова.
Ольга Орлова: А чем же они питаются?
Федор Шидловский: Привозят каждый день стога сена и кормят их. То есть вся дикость исчезает. Более того, я боюсь, уже начали недосчитываться в этом стаде, несмотря на то, что туда было собрано довольно сильное стадо, здоровое, молодое стадо.
Александр Марков: Спрашивали у Сергея Афанасьевича про этих бизонов, он был, как мне показалось, оптимистично настроен, он говорил, что ничего, со временем дадут обязательно, они адоптируются сначала.
Федор Шидловский: Сергей Афанасьевич вообще сам по себе оптимист.
Ольга Орлова: А как местные жители реагируют на вашу деятельность?
Федор Шидловский: Я хочу сказать, что Север, там живут совершенно разные народы, национальности с разными языками, с разными обычаями. Для чукчей действительно трогать останки не только людей, но и животных не принято. Для других народов, для большинства это нормальное явление.
Ольга Орлова: Вы там выступаете в качестве работодателя?
Федор Шидловский: Абсолютно верно.
Ольга Орлова: Это успешное сотрудничество?
Федор Шидловский: Я вам хочу сказать, что когда пришло время нестабильности, когда зима экономическая, и в этот момент, оказывается, мое сотрудничество, мое работодательство, как вы говорите, на Севере - это был единственный источник дохода. Я вам скажу такую цифру, есть такой поселок Андрюшкино и в этом поселке исконное сельское хозяйство – рыбалка, добыча пушнины, оленеводство. Так вот уже несколько лет сбор останков мамонтовой фауны по своему финансовому выражению превышает все эти виды деятельности вместе взятые.
