Тамара Ляленкова: В истории человечества существовало не так много болезней, только от упоминания которых людей бросало в жар либо бил ледяной озноб. Неслучайно СПИД называли чумой ХХ века, что с медицинской точки зрения было неверно, зато очень точно передавало отношение общества к этой болезни. После того, как ВИЧ перевели в разряд инфекционных, опасных, но не более чем некоторые другие заболеваний, страх поутих. Однако у всякой болезни есть своя собственная, не только медицинская история. Если до некоторых пор группу риска составляли люди, употребляющие инъекционные наркотики, гомосексуалисты и работники коммерческого секса, то сегодня наиболее уязвимая часть – это женщины. И я попросила Татьяну Шимонову, врача-эпидемиолога Московского городского центра «СПИД» рассказать почему.
Татьяна Шимонова: Дело в том, что пути инфицирования для мужчин и для женщин одинаковые, но если в прошлом преобладал путь в основном наркотический, то в настоящее время есть тенденция к увеличению пути гетеросексуального. Большая часть женщин заражается именно при гетеросексуальных половых контактах, источником является мужчина. Чаще всего это случайное выявление. Люди приходят, конечно, в состоянии тяжелого стресса, потому что когда объявляют о таком диагнозе, неподготовленный человек воспринимает все достаточно эмоционально. Особенно ситуация неприятная, когда приходит женщина, которую обследовали в женской консультации, она беременная, и у нее выявляют ВИЧ-инфекцию. Для нормальной женщины это огромный стресс. Она думает уже о том, как угрожает это жизни и здоровью ее будущего ребенка, в общем, ситуация достаточно тяжелая психологически. Мы объясняем женщинам, что в настоящее время существует антивирусная терапия, что угрозы для жизни будущего ребенка это заболевание сейчас не представляет. Если женщина вовремя к нам приходит, встает на диспансерный учет, ей назначают профилактическое лечение в три этапа, в этом случае риска для заражения ее ребенка практически не существует, он сводится где-то к 2-3 процентам.
Тамара Ляленкова: Но тут возникает такой деликатный момент: чтобы родить ребенка, надо зачать его естественным способом или в пробирке…
Татьяна Шиманова: Ни один доктор не пойдет на ЭКО, зная, что женщина инфицирована ВИЧ. Речь идет об угрозе жизни будущего ребенка.
Тамара Ляленкова: Значит, понадобится, как минимум, мужчина, который станет отцом этого ребенка, соответственно, он или тоже уже инфицирован, или рискует, если вступает в контакт.
Татьяна Шиманова: Здесь нужно отметить такой момент, что здоровые мужчины от женщин при гетеросексуальных контактах заражаются редко ВИЧ-инфекцией, гораздо реже, чем женщины от мужчин. Это связано с физиологическими особенностями строения женщины и мужчины. Вполне возможно зачатие ребенка, и при этом мужчина не заражается. Мы объясняем, как риск минимизировать. Надо понимать, что инфицирование происходит только при определенных условиях, и через неповрежденные кожные слизистые покровы вирус не проникает. Женщины заражаются чаще в связи с тем, что у них бывают такие заболевания, как эрозия шейки матки, она иногда бывает скрытая, женщина может об этом не знать. Опять же нарушается целостность слизистых, и это ведет к более частому инфицированию женщин.
Тамара Ляленкова: Когда становится ясно, что болезнь есть, кто о ком думает в этот момент?
Татьяна Шимонова: Мужчин беспокоит, конечно, их состояние: что ему делать, как ему дальше жить. Женщины более устойчивы в силу своих физиологических особенностей, в силу того, что им предназначено сохранять род и быть матерями, понимания, что большая ответственность лежит на них. Я хотела бы сказать, что еще один момент возникает, тоже психологический: когда женщина узнает об этом диагнозе, здесь возникает другой момент – пережить предательство. Для женщин что является большим ударом? Даже не то, что они больны, а то, что человек, с которым они живут, которого они любят, которому они доверяют, по сути дела, их предал. Много было разговоров у меня на эту тему с женщинами. Ну, как это понять, что человек не сказал о том, что он болен достаточно серьезным хроническим заболеванием, и женщину заразил?
Очень бывает больно смотреть, когда приходит пара, женщина беременна, причем срок беременности у нее достаточно большой – 38 недель, и у нее выявляют антитела к вирусу. У нее не положительный результат, а сомнительный, то есть инфицирование произошло недавно, не больше чем 3-6 месяцев назад, то есть практически уже во время беременности. И с ней сидит ее супруг, и когда я начинаю разговор с ними, пытаюсь выяснить, мог ли он быть источником инфицирования, я выясняю, что он мог быть источником инфицирования, но женщине об этом сказать невозможно, потому что я должна соблюдать врачебную тайну и не имею права сказать ей «ваш муж инфицирован». Причем мужчина обеспокоен тем, что так получилось, что ребенок, желанный для него и для нее, может быть поставлен в угрозу заражения, потому что профилактических мероприятий не было проведено, то есть достаточно высокий риск рождения ребенка с ВИЧ-инфекцией. Я вижу его тревогу, но понять психологию поступка этого мне все равно не дано.
Тамара Ляленкова: Действительно, объяснять подобные, очень серьезные поступки взрослых людей русским «авось» несколько странно. Тем более что у мужчин, как и у женщин, первая реакция на подтвердившийся диагноз: «Смогу ли я иметь детей?» Попробовать объяснить подобное отношение мужчин к собственной болезни я попросила другого врача-эпидемиолога Московского городского центра «СПИД» Игоря Герасимова.
Игорь Герасимов: По ответам наших пациентов – это зависит опять-таки от образовательного ценза, от многих других факторов – гедонизм, то есть на первое место ставится удовольствие. «Я не испытываю всех ощущение, которые могут быть». – «Но ты же можешь их заразить». – «Ну, а зачем мне это? Мне будет мешать. Зачем мне этот презерватив? Пусть о себе сама думает». И так далее. Может быть, такая позиция ближе маргиналам. Нужно, конечно, разделять людей. Сейчас ведь половой путь преобладает, не наркотический, а все мы подвержены любви, поэтому сейчас попадают все свои.
Тамара Ляленкова: А есть ли некая разница, поведенческая, психологическая, когда мужчины и женщины к вам приходят?
Игорь Герасимов: Среди мужчин у нас, как и во всем мире, определенная часть – это внутривенные потребители наркотиков. Наркоманов, я думаю, неинтересно было бы обсуждать, потому что здесь искажено представление. Они на разной стадии своего заболевания, наркомании находятся, кто-то в стадии ремиссии, характеризовать их сложно. А если брать людей обычных, половым путем заразившихся, так сказать, относящихся к интеллигенции, среди мужчин реакция – либо внешняя бравада, за которой испуг, или преддепрессивное состояние, человек пугается.
Тамара Ляленкова: Дело в том, что для российских мужчин меняется тогда и сексуальный стиль жизни, потому что они вынуждены об этом думать.
Игорь Герасимов: Да, конечно. Для многих это конец, теперь не будет детей, все. Есть определенная часть. Но большинство не то что спокойны, а этот момент их мало интересует, даже несмотря на эту болезнь. То есть оценка себя как источника инфекции для многих неактуальна, может быть, на фоне испуга. В дальнейшем общении, возможно, и вскрылось бы, выплыло. Но определенных людей пугает прежде всего, «а как же я детей теперь будут иметь», когда говоришь про презерватив. Когда говоришь, что «вы можете заразить женщину, есть в Уголовном кодексе статья» - меньше действует. Мы объясняем, как можно сделать так, чтобы и дети были, и женщина не заразилась. Тогда люди, которые вопрос задали, они не то что бы успокаиваются, а понимают, что жизнь, действительно, не потеряна.
Для женщин же, даже среди наркоманок, первое, что их пугает: «Это ВИЧ? Я же ребенка заражу!» Для них сама жизнь с презервативом не настолько страшна, как для мужчин. Но их волнует вопрос деторождения. Когда они узнают, что можно зачать и сделать так, чтобы при родах ребенок не заразился, это их значительно быстрее, чем мужчин, приводит в чувство, в норму. Здесь очень интересно наблюдать, когда они к нам приходят, все это выслушивают. Диагноз считается предварительным при первом посещении. Мы повторно берем кровь, потому что какая-то небольшая доля не подтверждается, бывают ошибки. И когда им сообщаешь, то практически все начинается заново: «Что у меня нашли? А как я буду жить?» Хотя накануне они все это слышали.
Среди женщин больше, чем среди мужчин, первая реакция: «А что будет с ребенком? А не заражу ли ребенка?» - когда он уже достаточно взрослый. «А что будет с моими родственниками?» Да, у женщин больше, чем у мужчин, развито бережливое отношение к окружающим. Мужчины больше, конечно, эгоисты, главное - его чувства – безусловно, общепсихологические тенденции и закономерности здесь проявляются, как и в любой другой критической ситуации. В последнее время женщины чаще заражаются и приходят к нам.
Наркоманы являются как бы резервуаром, хранилищем инфекции. То есть те, кто остановился в употреблении наркотиков, они постепенно возвращаются к жизни, начинают работать, становятся социально активными и моментально попадают в сферу интересов молодых женщин. И когда их начинаешь расспрашивать, как это произошло, очень интересные вещи узнаешь. Женщина знала о статусе своего партнера, он ей сказал: «У меня ВИЧ-инфекция». Они начали отношения, как велел доктор, действительно, предохраняясь. Но через месяц-полтора презерватив не используется. И когда спрашиваешь женщину почему – слышишь такой ответ: «Когда мы были малознакомы, мы предохранялись, а когда я поняла, что люблю его, то перестала». – «Но почему? Он же тебе сказал, что у него ВИЧ-инфекция». – «Разве вы не понимаете, когда люди любят друг друга, презерватив – это недоверие». Не так часто, конечно, но встречаются пары, когда он – наш пациент, инфицированный, а она его жена, законная жена. И женщину спрашиваешь: «Вы предохраняетесь?» - «Нет». – «Вы хотите заразиться?» - «Ну, что вы, как можно…» - «Почему не предохраняетесь?» - «Это мой муж». Ну, как можно с мужем родным такие вещи… То есть психология людей осталась как в довирусную эпоху.
Тамара Ляленкова: Происходят какие-то изменения психологические?
Игорь Герасимов: Я, например, помню пациентку, которая пришла и была очень расстроена тем, что у нее нашли инфекцию, и когда ее партнер (не он ее заразил) узнал об инфекции, он ее бросил. И для нее было большим несчастьем, что у нее есть болезнь, что ее бросил любимый человек. Но прошло какое-то время, и она, проходя мимо, зашла ко мне и говорит: «Знаете, а благодаря болезни я многое в жизни поняла. Потому что сейчас я встретила человека, который действительно меня любит, которому моя болезнь не важна, я для него важна. А тот человек оказался, я потом уже узнала, очень плохим. А я бы могла выйти замуж и жить с ним всю жизнь, и детей от него родить». То есть болезнь расставила все на свои места. Такие случаи бывают, да.
Тамара Ляленкова: Если из многочисленных случаев, известных докторам Московского городского центра «СПИД» Татьяне Шимоновой и Игорю Герасимову попробовать вывести тенденцию, то она сводится к следующему: болезнь распространяется теперь главным образом через гетеросексуальные контакты, и женщины больше подвержены риску заражения ВИЧ-инфекцией из-за анатомических и физиологических особенностей. Кроме того, важную роль играют принятые в современном российском обществе стереотипы: мужчины редко в полной мере осознают свою ответственность, а женщины выше всякой болезни ставят любовь и супружество.
