Программу ведет Никита Татарский . Принимает участие корреспондент Радио Свобода Марина Тимашева .
Никита Татарский : Театр "Et Cetera" отметил накануне 15-летие. По словам его создателя и художественного руководителя Александра Калягина, 15 лет театру - это, с одной стороны, мало, но, с другой стороны, достаточно для того, чтобы сказать - мы живы, мы существуем. Дай бог, чтобы и дальше мы так говорили. О театре Калягина рассказывает моя коллега, театральный обозреватель Радио Свобода Марина Тимашева.
Марина Тимашева : Театру "Et Cetera" - 15 лет, а кажется, что он появился только вчера. Много лет театр "Et Cetera" ютился в маленьком помещении на Арбате, и сделал все для того, чтобы обжить в общем-то не театроугодное пространство. Теперь у "Et Cetera" новое роскошное здание, всевозможные технические новинки, но не в этом суть. Суть в том, что все эти годы Александр Калягин искал режиссеров, лучших из лучших, и приглашал их к совместной работе. "Шейлока" здесь ставил Роберт Стуруа, "Дон Кихота" и "Короля Убю" - Александр Морфов. Это знаменитости. Но находили и молодых людей. Взять хотя бы Владимира Панкова, автора спектакля "Морфий" по сочинению Булгакова. Так складывалась афиша - ей богу, нет ни одного спектакля в театре, который было бы стыдно смотреть.
В речи, которую Александр Калягин держал на юбилейном вечере, он сказал, что взял себе за правило отмечать годовщины не здравицами, капустниками, а серьезными премьерами. К 10-летию выпустили "Последнюю запись Крэппа" Беккета в режиссуре Стуруа, к 15-летию - "451 градус по Фаренгейту" в инсценировке и постановке Адольфа Шапиро. Александр Калягин вроде бы говорил шутливо, а на самом деле довольно горько о том, что 15 лет не круглая дата, неправильной формы, но когда весь город украшен рекламными растяжками "Мы уже целый месяц на рынке недвижимости", юбилей театра следует отмечать. Калягин говорил и о том, что все 15 лет театр старался заработать на жизнь, не унижая себя при этом коммерцией, не теряя достоинства. Он говорил, собственно, о том, о чем идет речь в великом романе Рэя Брэдбери, о вещах, вроде бы не имеющих отношения к театру, о том, например, что желудки наши не увеличиваются, а предложения, чем их набить, во сто крат больше прежнего, о том, что роскошь превратилась в насущную необходимость. Он не рассказывал о беде, войне, конце цивилизации. Но все это как-то чувствовалось в паузах между словами.
Нет, не случайно "451 градус по Фаренгейту" поставлен именно в театре у Калягина. Этот роман современен всегда. В то время, как он вышел на русском языке, важнее всего была история людей, прятавших книги, учивших их наизусть, сохранивших культуру. Тогда тоже прятали, учили и сохраняли. Теперь важнее другое - история о тех, кто выбирает президента по росту или белизне зубов, о тех, кто живет, заложив уши наушниками, и не отрывая взора от экрана глупости, о тех, из кого вытряхнули лишние мысли, и о тех, кто вытряхнул, людях во всех отношения приятных и образованных, но считающих всех остальных быдлом. Адольф Шапиро так кажется хотел рассказать обе истории - и ту, что была важнее всего в 70-е годы, и ту, что существенна теперь.