Лиля Пальвелева : Наш сегодняшний разговор посвящен слову «нанотехнологии». Именно оно (наряду с еще несколькими) признано российскими лингвистами словом 2007 года. Такого рода изыскания уже давно проводятся в США, Германии и Японии, а вот в России ключевое слово года выбирали впервые. Между тем, занятие это совсем не праздное. «Слово года» всегда знаковое. Оно в сжатом виде свидетельствует о переменах в стране в конкретный период времени. Потому, слава богу, что ушедший год в нашей памяти будет связан не с лексемами вроде «Чернобыль» или «подлодка», а со вполне безобидными «нанотехнологиями», которые вдруг так полюбились российскому правительству, что их начали активно пропагандировать, а главное - финансировать.
Нанотехнологии не обошли вниманием и мои коллеги на Радио Свобода. При подготовке выпусков новостей высоких технологий они так часто сталкивались с этим словом, что нередко мучительно подыскивали ему замену. Вот одна из архивных записей. Говорит Ольга Орлова:
Ольга Орлова : Ученые Иркутского института химии Сибирского отделения РАН на основе нанотехнологий создали вещество, которое обладает высокими лечебными свойствами и легко усваивается человеческим организмом. Наночастицы металлического серебра уже доказали свою противомикробную и противовирусную активность.
Лиля Пальвелева : Приглядимся внимательнее к лексеме «нанотехнологии». Максим Кронгауз, член жюри, которое выбирало ключевое слово года, подчеркивает:
Максим Кронгауз : Здесь надо говорить даже не о слове, а о кусочке слова "нано". Изначально это приставка, давно существующая в научной терминологии. С ее помощью образуются слова со значением одномиллиардной доли исходной единицы - например, нанометр или нанограмм. Происходит она от греческого слова со значением "карлик". Однако в 2007 году она изменила свое значение и приобрела определенную самостоятельность, прежде всего, конечно, благодаря пропаганде нанотехнологий.
Лиля Пальвелева : Но в русском языке изменила, подчеркнем.
Максим Кронгауз : В русском языке, да, да, конечно. После этого, как такое важное явление, ворвалась в общеупотребительный лексикон. Эта приставка может считаться как героем, так и антигероем года, но из-за неразборчивости в связях она присоединяется к чему попало. Можно привести пример - нанотрубки, нанокосметика, наносапиенс.
Лиля Пальвелева : Наносапиенс даже?!
Максим Кронгауз : Да, в качестве языковой игры было такое присоединение. Я бы считал, что она все-таки стала своего рода антигероем. Из-за сходства звучания со словом "надо", она неизменно обыгрывается в каламбурах. Я, например, встречал, по крайней мере, трижды заголовки в газетах - "Нано значит нано". Пожалуй, последним штрихом, который испортил ее репутацию, стало использование этого словечка в рекламе обувного крема - "Крем для обуви kivi производится на основе нанотехнологий". Авторы попытались использовать популярность "нано" в своих целях. Тем не менее, конечно, эта приставка имеет большие перспективы, если, действительно, мы разберемся, что "нано", а что не "нано".
Лиля Пальвелева : Когда слово (а в нашем случае его фрагментик, «нано»), как выразился Максим Кронгауз, «неразборчиво в связях», это свидетельствует о двух вещах. Во-первых, оно прочно укоренилось в языке. Всего лишь в течение года хлынула целая лавина словообразований. Возникли «наноматериалы», «наноиндустрия» и другие «наности». С другой стороны, это «нано», похоже, уже навязло у общества на зубах. И трудно понять, с его помощью или над ним шутят, когда произносят «нанопурга». Здесь жаргонное значение слова «пурга», то есть «вранье», слившись с «нано», образовало гибрид, который применяют по отношению к ловким и недобросовестным получателям грантов. Или вот еще - «нанопрезидент». Кого так окрестили - догадайтесь сами. Подскажу только, что это вовсе не Владимир Путин.
