Американская кухня — свидетель очередных парадоксов Нового Света: чем проще обед, тем сложнее машины, которые его готовят. Более того — чем меньше едят одержимые диетой американцы, тем больше они вкладывают сил и денег в устройство этого наиболее «технизированного» помещения в доме.

Возможно, секрет американской кухни в том, что она хочет избавиться от своего аграрного прошлого. В результате она так стремительно бежит за прогрессом, что обгоняет хозяев.

Многие ли без опаски включают похожую на паровоз кофеварку? Или микроволновую печку, вооруженную, похоже, теми же тепловыми лучами, что и марсиане Уэллса? Что уж говорить про жутких отпрысков честной мясорубки, способных превратить в фарш все живое. Все здесь не шкворчит и булькает, а жужжит и тикает. Вторгшаяся на кухню машина пытается лишить кулинарию ее таинств — превращение исходного сырья в готовое блюдо. Тут оно, как автомобиль на фордовском конвейере, может «собираться» и неопытными руками. В крайних случаях кухня, «впадая в неслыханную простоту», вообще умывает руки, предлагая питаться сырыми салатами. После этого не стоит удивляться, что ее, оснащенную не хуже авианосца, запросто бросают ради соседнего «Макдоналдса».

Как же американская кухня дошла до такой жизни? Об этом рассказывает книга Стивена Гдула «Самая теплая комната в доме», которую представит обозреватель Радио Свобода Марина Ефимова.

Steven Gdula. The Warmest Room in the House. How the Kitchen Became the Heart of the Twentieth-Century American Home — Стивен Гдула. «Самая теплая комната в доме. Как кухня стала сердцем американского жилища XX века»

Рецензию на эту книгу (The Kitchen God’s Life) критик New York Times Доминик Браунинг (Dominique Browning) начинает со страстного опровержения названия книги и цели ее автора, взявшегося продемонстрировать центральную, объединяющую и согревающую роль кухни в жизни современной американской семьи. Рецензент пишет:

В принципе, каждая комната в доме может стать самой теплой — в прямом и переносном смыслах. Но это — в принципе. А в реальности... Посмотрите на современную ГОСТИНУЮ: она достигла размеров и пустынности знаменитых ЗАЛ начала века, которые отпирались только к приходу гостей, а теплели только во время многолюдных приемов с танцами. СТОЛОВАЯ — это комната, которая все больше сокращается в размере, потому что кто же теперь устраивает формальные обеды, а потом стирает, крахмалит и гладит скатерти? СПАЛЬНЯ. В нынешней спальне спят. И все. Это вам не «будуар» (все «будуарное» перенеслось в ванную). Кроме того, эпидемия разводов не прибавляет семейной спальне тепла. КАБИНЕТ. Это — место, заставленное компьютерами папы, мамы и детей, где каждый сидит за своим компьютером — в многолюдном одиночестве виртуального общения. БИБЛИОТЕКА. А это что такое?

Действительно, то, что утратили другие комнаты, приобрела кухня. Ее дизайны и варианты технического оснащения занимают непропорционально большое место в журналах типа «Better Homes and Gardens». Это почти аксиома, что кухня стала самой густонаселенной комнатой американского дома. Но, теплой? Нет. Современные американские кухни — как призерши школьных конкурсов популярности: не теплые и душевные, а просто красивые.

Стивен Гдула — родом из Восточной Европы. И в начале книги, в главах о детстве, он вспоминает, в сущности, не американскую кухню, а славянскую традицию на американской кухне 1960-70-х годов. Гдула красочно описывает ароматы домашней стряпни — так, как их воспринимали проголодавшиеся дети. Когда безработица вынудила родителей принять от государства продуктовые талоны food stamps, не только готовка, но и сама трапеза перешла на кухню. Однако она по-прежнему осталась общей, семейной.

Родители свято соблюдали этот обычай — как символ единства, как знак того, что мы — семья, и что у каждого из нас есть все остальные. Я усвоил этот урок на всю жизнь, и убеждался много раз, что простой акт трапезы с друзьями создает то же ощущение — своего круга, своего места в жизни. Это всегда — маленький праздник.

Гдула подробно описывает историю преобразований кухни: постепенную (с начала XX века) трансформацию подполов, погребов и кладовок, больших очагов с крюками для котлов и дровяных плит, ручных насосов для воды и газовых ламп — в кухню с электричеством, водопроводом, газовой плитой и холодильником. Автор вспоминает об одержимости Америки начала века борьбой с микробами, следствием которой стали белоснежные кухни: с белыми плитами, раковинами и холодильниками, с полами, покрытыми светлым моющимся линолеумом. Комментируя этот исторический период кухонной эволюции, рецензент Браунинг напоминает:

Через сто лет эта одержимость чистотой, увы, вернулась. И в наших безупречных кухнях, где все, что можно, сделано из нержавеющей стали, мы используем такое чрезмерное количество химических моющих и дезинфицирующих средств, что они способствуют образованию устойчивых вирусов и микробов, не боящихся никакой химии.

Интересно наблюдать и за изменением меблировки американских кухонь. Например, до Второй мировой войны не было нынешних counters — кухонных прилавков, которыми обнесены раковины и плиты, поверхности, заменившие традиционные кухонные столы. Подвесные шкафчики и вместительные вращающиеся угловые полки заменили кухонные шкафы. К прилавкам приспособились высокие табуреты. И американцы, сидя на них, часто едят прямо у прилавка — чтобы не накрывать и не пачкать обеденный стол. Вот что добавляет к этому описанию рецензент:

К 2000-му году американская кухня стала чуть ли не самой большой комнатой в доме. Сейчас в ней: электрическая плита, микроволновая печь, электродуховка, гигантский холодильник и морозильник, тостер, фуд-процессор, посудомоечная машина. А посреди кухни — «капитанский мостик» и «конференц-зал» — то бишь, кухонный прилавок с высокими табуретами. Все это стальное, пластиковое, чистое, удобное, функциональное и... неуютное. Исследования показали, что большинство американских семей редко едят в одно и то же время за одним и тем же столом одну и ту же еду. Еще реже готовят, еще реже беседуют за столом. Мы чаще заказываем еду в китайском ресторане или пиццерии, накладываем ее на бумажную тарелку, ставим тарелку на поднос рядом с пластмассовым стаканом вина, или банкой пива, или бутылочками сока и молока и уносим в свое логово — к компьютеру или к телевизору. Так что в большинстве случаев мы счастливо избегаем возни с фарфором и столовым серебром.

В 1960-х годах кухня как таковая во многих новых домах вообще исчезла. Она теперь соединяется со столовой и гостиной в одно большое, так сказать, «многоцелевое» помещение — конвейерный вариант оригинального решения архитектора Райта.

В 1970-х годах в кухни двинулись мужчины — со скороварками, открывателями крышек, затыкателями пробок и прочими техническими усовершенствованиями, окончательно превратившими домашние кухни в индустриальные цеха.

В 1980-х годах кухня в каком-то смысле стала продолжением спортзала: диета — новая одержимость американцев, узнавших о том, что половина из них больна ожирением. К прочей кухонной технике добавились соковыжималки, надетые на краны фильтры и автоматы с родниковой водой.

И, наконец, 1999 год в отчете министерства торговли был назван «годом ресторана». «Это — пишет рецензент книги, — критический поворотный момент».

Если Гдула прав, и в первой половине XX века кухня, действительно, была сердцем американского дома, то, похоже, в 21-м веке этому сердцу грозит инфаркт.

Steven Gdula. The Warmest Room in the House. How the Kitchen Became the Heart of the Twentieth-Century American Home

Стивен Гдула. «Самая теплая комната в доме. Как кухня стала сердцем американского жилища XX века»