Программу ведет Михаил Саленков. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Лиля Пальвелева.
Михаил Саленков: Недавний обыск в московском Музее имени Сахарова его директор Юрий Самодуров расценивает как верный признак того, что уже вскоре состоится суд по уголовному делу, возбужденному против устроителей выставки "Запретное искусство-2006". Иск подали православные общественные организации. Они обвинили Юрия Самодурова и куратора выставки Андрея Ерофеева в том, что экспонаты выставки унижают и оскорбляют христиан.
Лиля Пальвелева: Дело заведено по серьезной статье – «Возбуждение ненависти либо вражды по признакам отношения к религии». Однако, тянулось оно долго, никаких особых следственных действий не происходило, и была надежда, что потихоньку все спустят на тормозах. Однако, в минувшую пятницу в Сахаровский музей с обыском пришли сотрудники Отдела по борьбе с организованной преступностью из Таганской межрайонной прокуратуры. Выставка прошла 10 месяцев назад, и ее экспонатов давным-давно нет в Музее Сахаре. Что же сейчас можно было найти во время обыска? Юрий Самодуров сообщает.
Юрий Самодуров: Самая ценная потеря – они изъяли в библиотеке толстую папку, там, наверное, около сотни публикаций по этой выставке. Я говорю: «Это-то вам зачем? Это же открытые публикации». – «Нет, возьмем». Я говорю: «И как мы дальше на суде будем без этих публикаций». Он говорит: «Мы вам вернем». Я говорю: «Так вы и вернули. А мы себе можем оставить копию». Ну, вот после неких препирательств копию они нам разрешили сделать.
Лиля Пальвелева: А теперь слово – руководителю Отдела новейших течений Третьяковской галереи Андрею Ерофееву.
Андрей Ерофеев: Выставка эта была посвящена мониторингу нового явления, которое появилось в нашей культурной и музейной, в частности, жизни, а именно – цензурирование выставочных проектов. То есть в какой-то момент, когда выставка уже висит, вновь приходит дирекция или какой-нибудь выставком и начинает снимать без всяких профессиональных аргументов ту или другую, или третью работу, опираясь на какое-то бытовое суждение, что это неловко показывать, это некрасивая поза здесь у женщины, к тому же она голая, а здесь используется религиозная символика в неканоническом плане. То есть происходит такого рода изъятие, причем не просто каких-то маргинальных произведений, а работ самых известных русских художников. Вот работы таких людей были в 2006 году сняты с выставок.
Лиля Пальвелева: Андрей, с каких выставок?
Андрей Ерофеев: У меня лично было подготовлено две выставки – «Русский ПопАрт» и «СоцАрт. Политическое искусство в России». Вот две большие выставки.
Лиля Пальвелева: В Третьяковской галерее.
Андрей Ерофеев: В Третьяковской галерее, да. Кроме того, были проблемы у Марата Гельмана, были проблемы у художников непосредственно в других местах, в галереях и так далее. То есть за 2006 год набралось 24 работы.
Лиля Пальвелева: Все эти работы, которые изымались с экспозиций, вы решили объединить и показать в Музее Сахарова.
Андрей Ерофеев: Да, они были объединены названием «Запретное искусство-2006». И при этом это объединение дало очень интересный результат: стало понятно, что не просто эти темы, которые я перечислил, плюс к ним еще использование нецензурной лексики, не просто эти топики как бы не принимаются, а не принимается определенным образом поданные топики – в эстетике гротеска и сатиры. Там, где художник смеется, там, где он выстраивает некий художественный язык, который заставляет смеяться и зрителя, вот тут-то и возникает цензура.
Лиля Пальвелева: Юрий Самодуров подчеркивает: специально любоваться таким искусством особо чувствительных христиан никто не приглашал.
Юрий Самодуров: Вообще говоря, задеть чувства верующих было сложно. Для этого верующим надо было специально взять и приехать на эту выставку. Потому что на сайте музея нет ни одной фотографии ни одного экспоната с этой выставки, и это специально: мы считали, что мы делаем это в пространстве выставочного зала, которое особым культурным, правовым образом маркировано, и которое позволяет делать такие вещи. Нет, ведь люди сюда должны были приехать, чтобы оскорбиться, а потом написать в прокуратуру. Понятно, что в этом смысле это политическая и циничная вещь.
Лиля Пальвелева: Юрий Вадимович, по этой статье «Разжигание розни» какое наказание предусматривается?
Юрий Самодуров: Понимаете, там важен еще пункт. Это не просто статья 282 «Разжигание розни…», но пункт еще 1 – это «… посредством создания экстремистского сообщества». По максимуму это – закрытие музея как экстремистской организации. Но дальше там то ли пять лет, то ли немного больше лишения свободы персонально, наверное, для директора экстремистской организации, если таковая выявится. Если не выявится, все равно до пяти лет. Ну, уж совсем вряд ли, совсем маловероятно, что будет штраф. Но речь может идти и, действительно, уже о признании самой организации экстремистской – Музея и Общественного центра имени Андрея Сахарова. Раз в этом деле участвует отдел по борьбе с политическим экстремизмом, не отдел, а подразделение, эти же сотрудники – они сотрудники подразделения по борьбе с политическим экстремизмом и отдела борьба с организованной преступностью. Ну, вы сами понимаете, политический экстремизм сейчас все, что хочешь.
Лиля Пальвелева: В том числе, и показ произведений современного искусства. По сведениям Юрия Самодурова, следствие идет к завершению, и в конце января дело передадут в суд.