Александр Генис: Сегодня мы переведем дух от Оскаровских страстей, где, надо заметить, все разворачивается по предсказанному нашим «Кинообозрением» сценарию – больше всего номинаций получили фильм «Нефть» и «Старикам здесь не место» братьев Коэн. Пока на кинематографическом фронте идут баталии за главный приз, мы отступим в более спокойную, но не менее напряженную область документального кино, чтобы поговорить с ведущим этой рубрики Андреем Загданским об огромном – четырехчасовом – кинопортрете самого, наверное, знаменитого и уж точно самого противоречивого художника Америки – Энди Уорхола. Прошу вас, Андрей.
Андрей Загданский: Картина американского режиссера-документалиста Рики Бэрнса называется «Энди Уорхол: Документальный фильм». Подчеркивается, что это документальный фильм, поскольку об Энди Уорхоле было сделано очень много самых разных картин, в том числе и игровые. Таким образом, автор картины и режиссер Рик Бэрнс подчеркивает, что он будет оперировать только абсолютно достоверными и проверенными фактами и обстоятельствами.
Александр Генис: А не мифами, не легендами, которыми окружена эта фигура настолько, что создать биографию Энди Уорхола без мифотворческой атмосферы, которой он себя окружил, очень трудно.
Андрей Загданский: Этот документальный фильм бросает вызов сложившейся мифологии. Картина огромная - три часа - покрывающая жизнь Энди Уорхола от первых школьных опытов рисования до его смерти. Интересно, что когда он только начинал рисовать (он был художником-оформителем в журнале), еще до того, как он обратился к технике массового тиража, он рисовал чернилами, а потом к рисунку прикладывал бумагу. Таким образом, неизбежно линия размазывалась, превращалась в нечеткую, и она сразу выглядела как печать. И кто-то из комментаторов говорит, что он уже тогда чувствовал, что в этом стиле есть принципиально новое качество, потому что если это не нарисовано, а напечатано, то это уже нужно многим, а не одному.
Александр Генис: Для меня Энди Уорхол всегда был голосом нашей культуры. Это вся его революция - убрать художника, и пусть культура говорит вместо автора. Эти образы - Мерлин Монро, Мао Цзэдуна или Микки Мауса - они лишены души. И в этом смысле интересно, какова роль художника в этом деле. Кто такой сам Энди Уорхол?
Андрей Загданский: Я вспомню фразу, сказанную одним из художников импрессионистов о Клоде Моне: «Моне это только глаз, но какой глаз!». То есть увидеть знакомое в новом качестве. Знаменитая банка Кэмпбэлловского супа. С чего начинается вся эта история? В то время когда появились картины Лихтенштейна, Уорхол стоит на пороге собственного прорыва, и одна из приятельниц ему говорит: «Ты должен рисовать то, что ты любишь, и что знают все в Америке. Ты любишь суп. Нарисуй Кэмпбэлловский суп. Это – ты». Он отправил ее в магазин, она купила 32 банки, потому что там было 32 вариации Кэмпбэлловского супа, и он начал их писать. К нему в мастерскую пришел его галерейщик Ирвин Блум. Блум рассказывает, что когда увидел эти вещи, он почувствовал огромное волнение. Он понимал, что он присутствует при рождении нового искусства, что не так уж часто бывает. Они выставляют все 32 работы в Лос-Анджелесе, выставка категорически проваливается, но галерейщик Блум говорит Уорхолу: «Энди, я бы хотел, чтобы эти все работы остались у меня. Сколько бы ты хотел за 32 картины?». И Уорхол говорит: «Тысячу долларов». Я понимаю, что по тем временам тысяча долларов для Ирвина Блума - совершенно гигантская сумма. Но он пообещал Уорхолу, что все 32 картины будут всегда вместе, он никогда их не разделит. А если он с ними расстанется, то они окажутся в одном из главных американский музеев. В 2001 году Блум продал 32 Кэмпбэлловских супа Энди Уорхола Музею современного искусства в Нью-Йорке за двадцать миллионов долларов.
Александр Генис: Энди Уорол вызывает самые противоречивые чувства сейчас, и уж точно он вызывал их при жизни?
Андрей Загданский: Энди Уорхол, действительно, был человеком сложным. Он хотел не просто славы, он хотел главной, самой большой, абсолютной, всепокрывающей славы.
Александр Генис: И он этого добился.
Андрей Загданский: Он этого добился, сочетая абсолютно рациональные решения и очень точные подсознательные ощущения искусства и живописи. Если бы не это подсознание, он бы не добился. В одну ночь, когда погибла Мерлин Монро, женщина, которая была символом сексуальности в Америке, взять ее фотографию и превратить ее в возможное обладание каждым на улице! Каждый может купить принт Энди Уорхола. И все отпечатки немного разные, они чуть варьируются. Вот эта сериальность, которую он создал, была, между прочим, продиктована его прошлым. Потому что у Энди Уорхола, как мы знаем, славянские корни, он в детстве ходил в славянскую церковь, он был очень религиозным, он смотрел он на классические славянские иконы – повторяющиеся, похожие имиджи с золотым фоном. Посмотрите на его принты – как это похоже.
Александр Генис: У современного искусства есть много друзей, но еще больше - врагов. И многие считают Энди Уорхола, уже не говоря о других его последователях, просто шарлатаном. Вот таких зрителей фильм переубедит?
Андрей Загданский: Такой зритель будет переубежден на многих уровнях. Первый уровень - абсолютная искренность всего того, что говорит Энди Уорхол за кадром. Второй уровень – уровень искусства, как такового. Я не считаю, что двадцать миллионов за 32 работы Кэмпбэлловского супа это адекватная сумма, но его рисунки, его принты, его портреты блистательно артистичны и по сей день. Это новое искусство, новый имидж, очень американский. Поэтому Энди Уорхол и стал большим американским мастером.
