Елена Рыковцева: « Нынешние выборы нельзя назвать реально конкурентными. Их результат известен заранее, их интриги скудны. Сколько наберет кандидат от власти (70, 75, 80 процентов), кто будет вторым – Зюганов или Жириновский, какова будет явка... Все это интересно разве что экспертам, журналистам, политическим активистам, да чиновникам, отвечающим за проведение выборов», - пишет сегодня в «Ежедневном журнале», в публикации «Бойкот и грабли» политолог Алексей Макаркин, - Если в 2004 году либералы хоть как-то были представлены в избирательной кампании (в лице Хакамады), то сейчас их единственного реального кандидата, Касьянова, сняли с дистанции еще на старте. Ставка делается на вытеснение либералов на обочину российского политического процесса, их окончательную маргинализацию. У либералов в этой крайне невыгодной ситуации имелись два варианта действий. Первый – отстраниться от участия в кампании, предоставив своим активистам свободу действий, возможность как игнорировать выборы, так и идти на них. Второй – проводить активную «антикампанию», направленную на максимально возможную дискредитацию выборов как профанации народного волеизъявления. Нетрудно заметить, что первый вариант выбрало руководство «Яблока», второй – остальная либеральная оппозиция».
Итак, «Бойкот выборов!» – вот лозунг сегодняшней оппозиции. В чем плюсы и в чем минусы такого выбора мы обсуждаем с гостями «Часа прессы». Представляю вам их - это политический обозреватель «Российской газеты» Екатерина Добрынина и политический обозреватель «Новой газеты» Сергей Мулин. И тот же вопрос вам, уважаемые слушатели: каковы плюсы и минусы бойкота?
А начать предлагаю с комментария под названием «Срок за бойкот», опубликованного на сайте «Политком.ру».
Диктор : « 2 марта России предстоит выбрать свое будущее. Во всяком случае, именно под этим слоганом проходит информационно-агитационная кампания Центризбиркома, направленная на увеличение явки избирателей на предстоящих президентских выборах. Данные буквально всех социологических служб, проводящих опросы общественного мнения, свидетельствуют о том, что преемник Владимира Путина на высшем государственном посту – Дмитрий Медведев обладает поддержкой подавляющего числа граждан. И это не удивительно, поскольку обойма кандидатов, не без усилий Кремля, сведена к минимуму, и реальных оппонентов Медведеву в ней нет. Новшества в избирательном законодательстве также играют в пользу главного героя информационных выпусков всех федеральных телеканалов: порога обязательной явки на предстоящих выборах уже не существует, равно как и не существует графы «против всех».
А потому в сложившихся условиях единственным вариантом «протестного голосования» становится бойкот предстоящих выборов. Это все понимают, но никто до последнего времени не осмеливался говорить об этом прямо и публично. По сути, первым, если не считать двусмысленных заявлений экс-кандидата в президенты Михаила Касьянова, призвал к бойкоту Союз правых сил, на своем федеральном политсовете. И ничего бы экстраординарного в этом решении не было, если бы не одно «но». Ситуация «стабильности» и «предопределенности» ближайшего политического будущего, в которую Кремль погрузил все наше общество, по сути, играет против будущего президента страны. Уверенность населения России в персоне будущего главы государства отнюдь не означает желания высказавших эту убежденность принять участие в голосовании. А это ставит под удар явку на выборах, а значит, и легитимность преемника Путина. В случае же начала активной информационной кампании, направленной на бойкот предстоящих выборов, не стоит исключать, что количественные показатели избирателей, пришедших в конечном счете на избирательные участки, еще больше не упадут. В этом и есть угроза «активного бойкота», к которому призвали вчера Белых и Немцов.
Реакция Центризбиркома на решение политсовета СПС была весьма оперативной. В частности, член ЦИК Майя Гришина усмотрела в позиции партии угрозу «выбора будущего России», а значит, и возможность наступления для ее членов административной и даже уголовно-правовой ответственности».
Елена Рыковцева: И вот теперь я расскажу о позиции членов Центризбиркома. Я приглашала представителя Центризбиркома в наш эфир, но мне сказали, что сейчас очень сложно – у них «горячее» время, и конечно, в эфиры ходить уже просто не получается. Но мне прислали ответ письменный Майи Гришиной. Она была у нас в эфире, кстати говоря, в предыдущую избирательную кампанию, в думскую. И я вижу, что этот ответ, в общем, совпадает с тем, что напечатано уже в газетах. Но поскольку все-таки вот мне лично прислали, то я его прочитаю:
« В соответствии с законодательством о политических партиях партии свободны в выборе своей политической позиции, в том числе и по вопросу участия в выборах. СМИ, в свою очередь, свободно распространяют информацию, в том числе не противоречит закону и сообщение о занятой политической партией позиции в отношении выборов.
Что касается призывов к неучастию в выборах, то, как показывает практика, как правило, они сопряжены с агитационными призывами, в связи с чем их распространение подчиняется установленным избирательным законом правилам предвыборной агитации. Среди этих правил - и требование об оплате агитационных материалов из избирательных фондов. За распространение таких материалов с нарушением законодательства установлена административная ответственность. Если призывы сопровождаются воспрепятствованием волеизъявлению граждан, то может наступить и уголовная ответственность».
Получив это письмо, я внимательно вникла во все, что написано, и написала ответ. « Спасибо! Более-менее понятно. Значит, когда партии принимают решение не участвовать - это их право. Как и право газет сообщить об их решении (и прокомментировать это решение). Но если они хотят донести свою позицию до аудитории в более развернутом виде и напрямую - они должны заплатить за это, как за агитационные материалы. Так? Только вот вопрос: из чьих же избирательных фондов могут быть оплачены такие материалы, если ни одна из этих партий не участвует в выборах? А также, какие именно действия считаются «воспрепятствованием волеизъявлению граждан»? Буду благодарна за уточнения».
Но ответа я не получила. Я понимаю так, что в задачи Центризбиркома сейчас входит только распространить вот этот ответ, но комментировать, отвечать на уточняющие вопросы они почему-то отказываются. Я уж не знаю, то ли они еще не выработали позицию по поводу бойкота в деталях, то ли еще по каким-то причинам. И нам придется с вами, уважаемые коллеги, этот ответ домысливать.
Итак, как вы понимаете, в какой форме должна вестись пропаганда бойкота, чтобы она подпадала под «распространение агитационных материалов»? И если это, действительно, агитация, то как же «подобрать» под нее избирательный фонд? Кто же из кандидатов согласится заплатить за пропаганду бойкота выборов, в которых он участвует? Сергей Мулин, пожалуйста. Как вы понимаете требования законодательства?
Сергей Мулин Сергей Мулин: Я понимаю так, что юридически, наверное, еще существуют избирательные фонды тех кандидатов, которые не были пропущены Центризбиркомом на выборы, а именно - кандидата Буковского, кандидата Немцова и кандидата Касьянова. Может быть, Центризбирком намекает на то, что...
Елена Рыковцева: Растрясите свои фонды?
Сергей Мулин: Да. Но на практике, конечно, я думаю, что Центризбирком сам не знает еще следующего своего шага. Поскольку, как говорит большинство политиков, все решения принимаются не в Центризбиркоме, а в другом месте. И по выражению Михаила Касьянова, все решения принимает один человек, а именно - президент Путин. Видимо, он еще не успел сказать Владимиру Евгеньевичу...
Елена Рыковцева: Хорошо. Итак, мы говорим о том, что либеральные партии объявляют бойкот выборам. Я хочу сказать, что СПС-то точно оперирует словом «бойкот». «Яблоко», по-моему, слово «бойкот» не употребляло.
Сергей Мулин: Я вчера разговаривал с пресс-секретарем Григория Алексеевича, и мне было сказано, что «это, действительно, бойкот, просто мы избегаем употребления этого слова». А мотив там такой: очень много регионов... которые проходят одновременно с президентскими выборами, местных Законодательных собраний, на некоторые из них допущены кандидаты «Яблока», и терять этот шанс - вернуться хотя бы в региональную политику – «Яблоко» не хочет. Поэтому они оставили за своим электоратом право прийти, например, на избирательный участок, взять два бюллетеня, один унести с собой, а другим проголосовать. Ну, это сложная позиция...
Елена Рыковцева: Да уж.
Сергей Мулин: На мой взгляд: либо – бойкот, либо – не бойкот.
Елена Рыковцева: Хорошо. Екатерина Добрынина, предположим, вы являетесь членом той партии, которая сегодня объявляет о бойкоте. Вам Центральная избирательная комиссия делает вот такое предупреждение, которое я зачитала. Как вы его понимаете? Где вы начинаете искать, ну, что ли лазейки? Как вы начинаете страховаться от того, чтобы вас не подвергли административной ответственности, либо вовсе уголовной? И каким образом вы взаимодействуете с прессой, так, чтобы это не выглядело как предвыборная агитация, которую нужно оплатить из неких фондов? Что им нужно делать?
Екатерина Добрынина Екатерина Добрынина: Прежде всего, мое большое счастье, что я никогда не была членом ни одной партии. Причем я думаю, что по обоюдному согласию партий и меня: те меня не звали, а я туда не стремилась. Поэтому мне трудно судить с позиции члена какой-то...
Елена Рыковцева: Как выкручиваться.
Екатерина Добрынина: Да, как выкручиваться. Но я думаю, что здесь, на самом деле, несколько лукавят те же партии, потому что, конечно, по опыту, всегда хочется опубликовать что-то, мягко говоря, на халяву и при этом ничего не платить. Но для любых партийных, не важно, корпоративных и прочих объявлений, которые содержат в себе рекламу, что «Наша партия – « the best »... не то что « the best », а невероятная « the best », существует такая простая вещь, как реклама, оплаченная, ну, не важно, из какого фонда, а просто с пометкой «на правах рекламы». Христа ради! Если партия все-таки имеет какое-то количество сторонников, членов, какую-то партийную кассу, ну, пусть купит себе газетную площадь и заплатит. При этом не надо вступать в противоречие...
Елена Рыковцева: Нет-нет, их ограничили. Им сказали, что если это – агитация, то она подпадает под действие закона о предвыборной агитации, и должна оплачиваться из избирательных фондов. Им не сказали, что «вы можете просто купить рекламное место в газете». В период избирательной кампании не могут. В период избирательной кампании только: «Если хотите донести информацию как-то напрямую о бойкоте, вот давайте избирательный фонд трясите».
Екатерина Добрынина: Так если их кандидат не участвует в выборах, то разве он должен при этом подпадать под действие закона? Если он не участвует в выборах, то у него нет избирательного фонда, он не зарегистрирован, и он идет как обычный рекламодатель тогда.
Сергей Мулин: Это классическая пропагандистская «пугалка»: «Сидите тихо. Без вас выберут».
Екатерина Добрынина: Но если у него есть новостной повод о том, что он не участвует в выборах, я думаю, что этот новостной повод он может опубликовать совершенно спокойно: «Да, я не участвую. Да, я призываю к бойкоту», - и так далее. Но если после этого следует: «А это мы делаем потому, что противники – полные уроды, а мы, наоборот, просто ангелы бескрылые», - вот эта часть, естественно, уже подпадает.
Елена Рыковцева: Ага!
Екатерина Добрынина: Но то, что он оповещает своих сторонников о том, что он что-то бойкотирует... я очень сомневаюсь, что даже такие ушлые юристы, как сидят в Центризбиркоме (до которых нам, конечно, ну, никак не допрыгнуть и не доплюнуть), вряд ли они к этому прицепятся. Вопрос, я так понимаю, идет именно об агитации в пользу своей партии, а не об оповещении о решении бойкота.
Сергей Мулин: Ну, это очень лестная для Центризбиркома характеристика.
Елена Рыковцева: Да-да. Мне кажется, что речь-то идет, конечно, о какой-то прямой пропаганде бойкота. Я понимаю так (нам приходится только и заниматься тем, что мы понимаем, как толковать вот эти высказывания Центризбиркома), что вот если вы говорите или пишете статью в газету, или выходите к камере с прямым призывом... смешно просто говорить «выходите на телеканал», потому что никто не пустит...
Сергей Мулин: Ну, речь идет о больной мозоли нашей власти. Наша власть прекрасно понимает, что источник ее легитимности – это всенародная поддержка. Как только ее легитимность ставится кем-то под сомнение, то она начинает нервничать. Потому что Путин и его преемник Медведев, они не хотят быть вторым Лукашенко, который был избран по сомнительным правилам.
Я отмотаю на четыре года назад и вспомню, что перед прошлыми президентскими выборами тоже у многих партий была идея бойкота. И Путин не пожалел времени и на своей ежегодной пресс-конференции сказал, что «есть тупая и вредная идея бойкота выборов, и я просил бы ее прекратить». И действительно, многие тогда прекратили. Но в прошлом законе была важна явка на выборы. То есть для того, чтобы он стал президентом России, на выборы должны были бы прийти 50 плюс 1 процент избирателей, и от них, соответственно, надо было избрать президента. Сейчас стараниями нашего большинства - «Единой России» - эта норма отменена, и президента можно избрать любым большинством. Придут три человека, два будут за Медведева, один - за Зюганова – и все, Медведев будет президентом. Но они же знают, что люди помнят источник легитимности, и для них важно, чтобы на выборы пришло именно больше половины процентов, и чтобы Медведев победил с разбега.
Елена Рыковцева: Я тоже вспоминаю 2004 год. Тогда, действительно, идея бойкота витала в воздухе. Она не была так уж реализована в решениях партийных собраний. Я помню, что в СПС все-таки обиделись на Ирину Хакамаду за то, что она пошла легитимировать своим присутствием эти выборы 2004 года. Я также помню, что этот день был 14 марта – день рождения Егора Яковлева, который мы отмечали. 74 года ему тогда исполнилось. И все его гости, а его гостей вы можете себе представить – весь круг либеральной интеллигенции - каждый приходил и говорил: «Егор, ты же видишь, мы не на выборы пришли, мы пришли на твой день рождения». Никто из его гостей в тот день не голосовал, это я помню совершенно точно.
Сергей Мулин: А сейчас решили испортить день рождения Михаилу Сергеевичу Горбачеву – у него 2 марта.
Елена Рыковцева: Понятно. В общем, мы так разобрались с Центризбиркомом, с его позицией, что ничего мы не поняли. Мы не поняли, когда эти призывы начинают считаться агитацией, мы совершенно не понимаем, из каких фондов должна такая агитация оплачиваться, если никаких фондов избирательных у них не существует, и вообще, если эти партии не участвуют в выборах, причем здесь избирательные фонды. И в-третьих, мы еще с вами не обсудили, что же за действия должны быть предприняты партиями, чтобы они подпадали под уголовную ответственность – воспрепятствовать гражданам прийти на участок. Они должны бороться на участках с гражданами, которые идут голосовать, - вот такие действия?
Екатерина Добрынина: Нет, либо они должны ходить в форме «человека-бутерброда», агитируя в непосредственной близости от участков, - вот эти все вещи.
Елена Рыковцева: А, вот так.
Екатерина Добрынина: То есть я думаю, что тут опять же, может быть, не стоит искать таких вот хитросплетений юридического ума в том, что говорит Центризбирком. Потому что там... в общем-то, сейчас отпало это правило, что там должны работать только юристы, сейчас там работают далеко не только, мягко скажем, но все равно есть нормы, которые не перейдешь. И как бы там кто-то ни тщился, все равно они существуют. И по-моему, еще ни в одном из тех 11 регионов, которые голосуют, и уж тем более – в Москве, пока не было прецедента, чтобы кого-то, действительно, поймали, арестовали и велели паспорт показать за то, что он как-то совмещает призывы к бойкоту с пропагандой за собственную партию. Я просто сейчас сужу опять же с позиций обычного, обывательского здравого смысла. И если у меня в газете, в заметке появляется имя какой-нибудь юридической фирмы, то у нас есть специально обученный человек, который немедленно это вычеркнет, просто сразу, не глядя. Потому что это хозяйствующий субъект, это кто угодно. То же самое, мне кажется, может и должно происходить во всех этих партийных вещах. Не надо искать вот здесь какого-то подтекста, пока его просто не попытались применить на практике или не попытались его как-то внятно артикулировать. Вот в том, что прислали из Центризбиркома, ничего такого нет. Это просто четкий пересказ статьи закона о выборах, где вот это можно, а вот это нельзя. То есть эту половину берем, а вот эту половину, которая от живота, мы ее не принимаем.
Елена Рыковцева: Да. Но только непонятно, чего нельзя. Я-то пытаюсь понять: а чего нельзя?
Екатерина Добрынина: Нельзя хвалить свою партию...
Елена Рыковцева: Так они не будут хвалить свою партию, потому что они не участвуют в выборах.
Сергей Мулин: Все, что сделали политические партии – и НДС Касьянова, и «Яблоко» Явлинского, и СПС (я внимательно прочитал их пресс-релизы), они просто создали информационный повод: «Мы обсудили ситуацию. Мы приняли такое решение». И никто не говорит о том, что «Яблоко» - партия « the best », СПС – партия « the best » или НДС...
Екатерина Добрынина: Ну и Христа ради!
Сергей Мулин: Эта черта не перейдена. А Катя ее активно вспоминает.
Екатерина Добрынина: Нет, я говорю, что если нет вот этого явного нарушения именно предвыборной агитации и так далее, то мне кажется, что здесь не должно быть каких-то резких телодвижений.
Елена Рыковцева: Даже, вообще, повода для разговора.
Екатерина Добрынина: Повода здесь нет, действительно.
Елена Рыковцева: То есть мы можем спокойно обсуждать этот бойкот, комментировать, они могут спокойно собирать, например, в Интернете подписи за этот бойкот, да? Сейчас же идет сбор подписей за бойкот. То есть это все не противоречит ничему, пока партия не скажет: «Я бойкотирую выборы, потому что я – лучшая».
Екатерина Добрынина: Ну, в какой-то степени – да.
Сергей Мулин: И главное, бойкот юридически бессмысленен. Потому что при любой явке выборы все равно будут признаны состоявшимися.
Екатерина Добрынина: Конечно.
Сергей Мулин: Если на прошлых выборах, где стояла эта планка явки, это испортило карьеру Касьянову. Поскольку если бы выборы не состоялись, и потребовались бы досрочные выборы, то Путин в них не мог бы участвовать, и исполняющим обязанности президента автоматически стал бы Касьянов. Мы получили отставку правительства. Теперь ничего такого нам не грозит.
Елена Рыковцева: Хорошо. Но если мы поговорили сейчас о позиции Центризбиркома, то теперь переходим, соответственно, к позициям самих партий, как они формулируют вот это свое нежелание идти голосовать. Никита Белых объяснил все это «Независимой газете» следующим образом: « Решение о том, бойкотировать выборы или нет, никак не связано с решениями других организаций. На сегодняшний день в партии в основном обсуждались два варианта – бойкот или объявление свободного голосования. Я, к примеру, в этих выборах принимать участие в качестве избирателя не буду. Это первые выборы с того момента, как я получил право голосовать, и совершенно осознанно принимаю решение не участвовать в выборах. Аргументация предельно простая: это выборами не является – в отличие от парламентских, когда существовала хоть какая-то палитра политических партий, отражающих оппозиционную точку зрения. В той конструкции, которая представлена сегодня на выборах в президенты, ни один из кандидатов не отражает позицию, которая мною, как либералом, может быть поддержана. Медведева я не буду поддерживать не в силу каких-то личных качеств, а в силу того, что я категорически против операции «преемник». Остальные же кандидаты – Зюганов, Жириновский и тем более Богданов – не вызывают никаких эмоций, кроме отрицательных».
Вот, пожалуйста, Екатерина, расцените эту позицию.
Екатерина Добрынина: Вы знаете, я всегда считаю, что человек волен выражать свою позицию так, как он считает нужным, и не очень нуждается при этом в моей оценке. Вот это, по-моему, залог того, что общество называется гражданским, а не кто-то сильно дергается по поводу того, что ему скажут.
Мне (если уж совсем по-человечески) очень не нравится эта идея бойкота выборов как таковая.
Елена Рыковцева: Не нравится?
Екатерина Добрынина: Нет, не нравится. Потому что, вы знаете, я понимаю право избирателей бойкотировать выборы. Это как в театре: вот не пришел зритель – проголосовал рублем, ушел.
Сергей Мулин: Но интервью Белых – это интервью рядового гражданина о рядовом...
Екатерина Добрынина: Нет, вот в этом есть очень большое лукавство. Белых не рядовой гражданин, он - политик, он действующий политик, публичный политик.
Елена Рыковцева: Ну да. И потом, у рядового гражданина не возьмут интервью такого рода: «Почему вы не пойдете на выборы?».
Екатерина Добрынина: Конечно. Возьмите у меня интервью, и я расскажу вам все, я расскажу вам всю свою жизнь.
Сергей Мулин: Это интервью одного медийного персонажа другому...
Екатерина Добрынина: Ну, он себя чувствует не медийным персонажем...
Елена Рыковцева: ...а лидером партии.
Екатерина Добрынина: Да. Ну, берем бытовой вопрос. Человеческая натура везде одинакова – в политике, в быту и так далее. Вот собираюсь я (ну, по радио не видно), молодая и красивая, будем считать, замуж. И вот у меня есть один жених – нудный секретарь парткома, «бульдозер», умный, честный, партийный (два качества в наборе из трех) – все замечательно. Ну, «бульдозер» и «бульдозер», вот есть он такой. И рядом человек более...
Сергей Мулин: Дважды неудачно пытавшийся жениться, да?
Екатерина Добрынина: Ну, вдовец, «синяя борода» - не важно. Дальше. И есть человек, который более энергичный, молодой, чуть более, скажем так, умный, чуть более свободный. И вот я в выборе. И вдруг справа от меня начинается форменная истерика: «Нет, ты не пойдешь в ЗАГС, потому что он создает мне неравные условия, потому что он считает себя сильнее, потому что я хуже, потому что...». Вот мне интересно чисто по-бабски, я пойду замуж за кого-то из них? Да ни в жизнь! И вот эта система, что «все будет бойкотировать, потому что меня ущемляют»... я не понимаю этой позиции. Я, действительно, ее не понимаю. Если человек хочет все-таки чего-то о себе... если он что-то о себе думает в политике, если он хочет о себе заявить, ну, не может он отстраняться от этого. Как актер не может бросить сцену, как журналист не может плюнуть на все, уйти из эфира и сказать: «Меня не поняли – и я ушел». Понимаете, это не мужская позиция, а политика – мужское дело. Вот и все.
Сергей Мулин: Вы приходите в ресторан, вам предлагают меню, вам меню не нравится. Вы встаете и уходите в другой ресторан.
Екатерина Добрынина: Да. Но при этом мне не нужна истерика повара: «Не смейте есть ни в одном другом ресторане, потому что меня здесь не оценили!».
Елена Рыковцева: Сергей, пожалуйста, теперь ваша точка зрения. Как расценивать позицию Никиты Белых, который говорит, что «здесь сегодня нет ни одного кандидата, за которого я бы хотел проголосовать, поэтому просто нет никакого смысла идти на эти выборы»?
Сергей Мулин: Я вынужден ему поверить, потому что я брал у него три интервью, и в каждом спрашивал: будет ли он участвовать в проекте «Привет, Медвед!»? И всякий раз получал отрицательные ответы. А когда три раза говорят одно и то же... человек либо тупой, либо принципиальный.
Что касается его позиции и отношения к Медведеву, я знаю, что ему эту позицию отстаивать непросто. Я знаю, что примерно треть руководства СПС и треть делегатов их последнего съезда была за то, чтобы поддержать Медведева. И им приходится преодолевать большое сопротивление, чтобы принимать именно такие решения – то есть отстаивать свою оппозиционность. И это, наверное, тоже внушает уважение. Хотя я не могу сказать ничего плохого о Медведеве.
Елена Рыковцева: О Медведеве – да. А о бойкоте выборов?
Сергей Мулин: Я считаю, что бойкот выборов – это вещь глубоко интимная. Поскольку она не имеет прямых практических последствий, а она имеет последствия только, во-первых, для собственной совести – участвовал ли ты в чем-то неприличном или не участвовал в чем-то неприличном...
Елена Рыковцева: А эти выборы вы считаете неприличными?
Сергей Мулин: Я сейчас расскажу об этом. И второе – последствия для легитимности того, кто выиграет эти выборы. То есть если явка на этих выборах будет ниже, чем явка на парламентских, и кандидат-победитель получит меньше, чем партия-победитель на парламентских выборах, то это значит, что легитимности у Владимира Путина и «Единой России» будет либо больше, либо меньше. И соответственно, в той игре вокруг власти, которая неизбежно начнется после инаугурации нового президента, кто-то получит конкурентное преимущество.
Елена Рыковцева: Так насчет неприличных выборов. Вы как бы подсказываете... Вот вы мне сейчас, например, говорите: «Вы для себя сами решайте, пойдете ли вы участвовать в чем-то неприличном или нет». Я чувствую здесь намек, что «если пойдете - значит, в неприличном».
Сергей Мулин: Ну, я считаю, что эти выборы, да, неприличные.
Елена Рыковцева: Вот!
Сергей Мулин: Потому что выбирать, действительно, не из чего. Лично я собираюсь свой голос изъять на этих выборах с тем, чтобы никто не смог вбросить бюллетень за меня.
Елена Рыковцева: А как вы это сделаете?
Сергей Мулин: Я приду в участковую избирательную комиссию, напишу заявление на открепительный талон, я его получу на руки, распишусь в бюллетене, что я получил открепительный талон. Таким образом, на этом участке мой голос уже учитываться не может. И никто не сможет вбросить бюллетень от моего имени. А уж как я распоряжусь своим открепительным удостоверением – отнесу его на другой участок, положу его дома куда-нибудь в сейф или, допустим, отнесу какой-то из партий, которой я, может быть, симпатизирую, для того, чтобы они могли сказать, что «вот столько народа не участвовало», - это мое право выбора.
Екатерина Добрынина: Сергей, а не проще ли просто перечеркнуть бюллетень и сделать его недействительным?
Сергей Мулин: Не проще.
Екатерина Добрынина: Почему?
Елена Рыковцева: Там нужно так перечеркивать, чтобы обязательно задеть все клеточки, чтобы его испортить.
Екатерина Добрынина: Ну, руки-то не кривые все-таки...
Сергей Мулин: Надо так испортить бюллетень, чтобы он, действительно, был признан недействительным. А во-вторых, надо быть уверенным в том, что твой испорченный бюллетень на этом избирательном участке не подменят на другой – чистенький и правильный.
Елена Рыковцева: Поняли.
Сергей Мулин: Очень многие люди утверждают, что поскольку на многих избирательных участках не было наблюдателей, просто брали из урн одни бюллетени, потом клали в них другие, и рисовали те цифры, которые им вздумается. Когда нет контроля, я не могу этому либо верить, либо не верить.
Елена Рыковцева: Понятно. Вы знаете, мы сейчас послушаем звонки, я прочитаю пейджерные сообщения, а потом мы обсудим ту часть статьи Алексея Макаркина «Бойкот и грабли», которая касается нескольких аргументов в пользу того, чтобы идти на выборы, чтобы их не бойкотировать.
Пожалуйста, Николай из Гусь-Хрустального, мы слушаем вашу точку зрения. Здравствуйте.
Слушатель: Добрый день, дамы и господа. Я обращаюсь к ведущей. Вы понимаете, вы нашу бесподобную передачу Радио Свобода ставите под удар. Я, конечно, не во всем с вами согласен, но вас интересно слушать. Вы здорово работаете. А что вы делаете в данный момент? Вы призываете бойкотировать выборы. Вы представляете, что получается? На вас падает тень. И потом, зачем бойкотировать выборы? Вопрос о выборах был решен 2 декабря. И люди проголосовали именно за эту связку «Медведев и Путин, премьер». Ну и зачем городить забор?
Елена Рыковцева: Спасибо, Николай. Ну, отличное мнение, что бойкотировать выборы не надо – раз.
А вот что же касается любви к нашей передаче, то это вы ставите ее под удар, когда говорите о том, что мы в ней призываем бойкотировать выборы. Так что не путайте.
Иван из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Вы знаете, я предпочитаю называть вещи своими именами. Вот практическое уничтожение выборов, можно сказать помягче, профанация – это абсолютно антиконституционно. Вот законность этого абсолютно не обсуждается. А вот сопротивление этому, - при этом называется «сопротивление выборам», в то время как выборы уничтожены, - не только обсуждается, но и преследуется. Вот поясните, пожалуйста. Спасибо.
Елена Рыковцева: Пожалуйста. Кто пояснит? Как так получается, что все, кто уничтожил зерно выборов, не преследуются по закону, эти люди, а те, кто протестует против уничтоженных выборов, преследуются?
Сергей Мулин: «А кто ж его посадит? Он же памятник!».
Елена Рыковцева: Да. Потому что те, которые уничтожают, видимо, вот это самое зерно, они у власти, а те, кто бойкотирует такие выборы выхолощенные, они не у власти, - вот и все.
Екатерина Добрынина: Вы знаете, мне кажется, что здесь тоже есть некоторый перекос. Я понимаю, просто надо уважать мнение и большинства, и меньшинства. Вот в данном случае мы сталкиваемся с тем, что мнение большинства – оно большинство, и мы ничего с этим, хотели бы мы или не хотели, сделать не можем. Но мнения людей, которые все-таки решили прийти и проголосовать за эту связку и за эти выборы, мы должны их тоже уважать. Как уважается... вот я не говорю, любая тварь божья, но любой человек, который в рамках закона существует в нашей стране, вот не в этой, а именно в нашей стране, его мнение мы обязаны уважать. Другое дело, что нельзя подавлять мнение меньшинства, нельзя много чего другого. Но здесь получается обратное: эти все, которые пришли, они просто уже жить на этой земле не достойны. Это неправильно. Обе точки зрения должны существовать. Другое дело, что надо реально добиваться того, чтобы не было вот этих кошмаров и глупостей.
Сергей Мулин: Катя, я, с вашего позволения, продолжу вашу аналогию с девушкой и молодым человеком. Представьте, что молодой человек, который за вами ухаживал, делал предложение, женился на другой. Вы пойдете на свадьбу?
Екатерина Добрынина: Я думаю, что меня вряд ли пригласят.
Сергей Мулин: А если пригласят?
Екатерина Добрынина: Честно говоря, почему бы и нет, если пригласят?.. Да ради Бога!
Сергей Мулин: Уверяю вас, что большинство девушек, арифметическое большинство девушек не пойдет.
Екатерина Добрынина: Ну, опять же я этим не изменю ничего. Я только испорчу кому-то настроение своим приходом (или уходом), или себе его испорчу. Мой приход (или уход) ничего не решит. Мы говорим о бессмысленной вещи. Потому что хоть я приду, хоть я не приду... как в том анекдоте, извините, про Рабиновича и невесту...
Елена Рыковцева: Они все равно поженятся.
Екатерина Добрынина: Конечно. Да ради Бога! Но если при этом я еще буду ходить с кривой мордой и всюду распространять флюиды ненависти, извините, пострадают уже ни в чем не повинные люди. То есть могу прийти, могу не прийти, но при этом не буду злобствовать и орать, что они все уроды.
Сергей Мулин: А если невеста хочет самоутвердиться публично за ваш счет?
Екатерина Добрынина: Да ради Бога! За мой счет никто не утвердится, если я сама этого не позволю.
Елена Рыковцева: Хорошо. Я прочитаю пейджерные сообщения.
«Никогда и ничего не боялась, а сегодня, как обыватель, боюсь: не приду на выборы – выборы придут за мной. Почему ликвидировано тайное голосование?». Ну, оно считается все-таки тайным...
Андрей из Одинцова пишет: «Какой толк ходить на выборы президента 2 марта, какой толк от этого голосования, если все решено без народа. Медведев все равно президент. Лучше бы на эти миллиарды прибавили зарплаты». Вообще-то, разумно: если все понятно с выборами, то почему же не потратить эти деньги, которые сейчас уходят на выборы, на какие-то полезные социальные... на национальные проекты!
Сергей Мулин: Потому что выборы прописаны в Конституции. И если мы будем нарушать Конституцию, то мы – не страна.
Елена Рыковцева: Да. «Если голоса подгоняются под лжерезультаты социологических служб, то какой смысл в бойкоте? Все равно будет по-царски: быть посему», - пишет Самсонов.
«Мы вырастили Змея Горыныча: одна голова – ФСБ, вторая – «Единая Россия», третья – ВПК. Змей сожрал либералов и демократов, а скоро сожрет себя. Подождем...», - прогнозирует слушатель.
«Либералы отрицают и выборы, и революцию. Это полный паралич мысли и воли».
«По-моему, не стоит призывать к бойкоту. Он так же бесполезен, как и любое другое действие. Выбирай, не выбирай, а Медведя получай», - пишет Владимир Чуров.
«Скажите, пожалуйста, если все-таки даже либералы проголосуют за Зюганова, то все равно победит Медведев?», - спрашивает Раиса Николаевна из Москвы. Да, Раиса Николаевна, все равно победит Медведев. Потому что на думских выборах очень многие либералы голосовали за КПРФ, и не много-то ей добавило это процентов.
«Нет сейчас более важной задачи, чем сбережение своего народа, для разрешения которой, возможно, нужно России на какое-то время прибегнуть к внешнему управлению?», - спрашивает Александр из Сызрани. Ну, это я не знаю...
Сергей Мулин : It is impossible!
Екатерина Добрынина: Нет-нет, не согласны...
Елена Рыковцева: То есть нам нужно российские выборы объединить с американскими…
Екатерина Добрынина: Вот Обама мне чем-то нравится, да. Красавец!
Елена Рыковцева: Вот-вот! Если он там каким-то образом все-таки проиграет, то нужно его пригласить сюда для участия в следующих президентских выборах.
Екатерина Добрынина: Да-да.
Елена Рыковцева: «В стране нет настоящих выборов, нет референдумов, нет житья от расхитителей и цепляющихся мертвой хваткой за власть властителей. Неужели через 12 лет все изменится, все будет по-другому?..». Ну а почему же и нет? Может всякое быть.
«Если нельзя объявить бойкот выборам, то могут ли лидеры партий и общественные деятели призвать граждан устроить 2 марта бойкот злачным местам и сомнительным мероприятиям?», - спрашивает Сергей.
«Вы не обсудили еще один любопытный вариант выборов. Призывайте отдавать свои голоса за коммунистов, как за противосилу. Уверяю вас, пигмеи захлебнуться от негодования». Я уже говорила, что был этот протестный вариант 2 декабря прошлого года, и ничего особенно не добавляют коммунистам эти протестные голоса, и СПС не добавили.
Сергей Мулин: Вот я брал интервью у Геннадия Андреевича Зюганова, такое острое, лобовое, что называется, проверял его на многие позиции. И я пришел к такому малоутешительному для себя выводу, что они с Путиным почти единомышленники.
Елена Рыковцева: «Представить бойкот выборов как криминал – это полное безумие, из той же породы, когда христиан за отказ принести жертву гению императора бросали львам, вопреки здравому смыслу», - пишет Вячеслав из Нижнего Тагила.
«Состоятся ли выборы в случае схода с дистанции одного из кандидатов – Медведева? И кто же тогда станет президентом?». Хороший вопрос! Действительно, казалось бы, сходит с выборов вдруг по каким-то причинам Медведев. Остается ведь достаточное количество кандидатов. Состоятся ведь выборы тогда. Сергей Мулин, как вы расцениваете эту фантастическую возможность?
Сергей Мулин: Я думаю, что если это вдруг случится, то случится что-то еще более неожиданное еще с двумя, как минимум, кандидатами.
Елена Рыковцева: Понятно.
Екатерина Добрынина: Но с другой стороны, может быть, у кого-то лежит под матрасом с советских времен заныканный красный флаг и почетная грамота. Не выбрасывайте!
Елена Рыковцева: Теймураз Александрович, здравствуйте. Давно мы вас не слышали что-то в последнее время.
Слушатель: Добрый день. Да, я давно не звонил. Но вчера случайно включил Радио Свобода ночью, и когда такое услышал, что Немцов с Миловым говорили о Путине, то у меня просто волосы дыбом встали.
Но я вот что сейчас хочу сказать. Вот политический обозреватель «Российской газеты», конечно, она тоже, мне так кажется (я не буду навязывать свое мнение), лукавит, что бойкот – это неправильно. А кто сделал так, чтобы мы бойкотировали? Именно Владимир Путин сделал так, чтобы мы бойкотировали. Кто отменил графу «против всех»? Кто убрал явку? Кто убрал кандидатов оппозиционных? Так это разве не Владимир Путин нас как раз заставляет, чтобы мы не ходили на выборы?
Елена Рыковцева: Комментировать будете?
Екатерина Добрынина: Нет. По-моему, просто если не хочет человек, то не надо идти на эти выборы. Решение о бойкоте принимает лично человек.
Сергей Мулин: И главное, никто не заставляет.
Екатерина Добрынина: Хорошего, действительно, мало, когда нет альтернативы, когда все остальное. Но если человек не хочет идти на выборы и говорит, что «нет, я все равно пойду, потому что сейчас меня просто за это смешают с черноземом», - вот это тоже, мне кажется, некоторое лукавство. Если человек считает, что не нужно идти на выборы, значит, он должен туда не идти. А если он считает нужным идти, как его гражданская совесть подсказывает, значит, надо идти. Вот и все.
Елена Рыковцева: Лидия Георгиевна из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте, дорогие мои. Я пенсионерка. Я все время внимательно слушаю ваше радио. И вот что я хочу сказать. Кого бы мы ни выбрали, бойкотировали бы или не бойкотировали, никто нас не слушает. Разве они считают народ людьми?.. Я хочу сказать, что дай Бог (и благословит вас Бог!), чтобы... Вы кого-нибудь находите вместо Медведева, кто заслуживал бы быть президентом? Я, например, мало занимаюсь политикой, но я не вижу никого, за кого можно было бы проголосовать как за президента. Дай Бог, чтобы президент был таким человеком, который кладет руку на Библию и клянется. Дай Бог, чтобы у них в сердце был Бог, чтобы у них был божий страх и божий суд. И чтобы это был настоящий христианин, чтобы не думал только о Думе и о себе, а думал о народе.
Елена Рыковцева: Хорошо. Спасибо, Лидия Георгиевна. Мы будем надеяться, что Дмитрий Медведев обладает всеми этими качествами, о которых вы говорите.
Слушаем Владислава Владимировича из Томска. Здравствуйте, Владислав Владимирович.
Слушатель: Здравствуйте. Спасибо за интересную передачу. А что касается существа обсуждаемого вопроса, то я думаю, что здесь ни в коем случае не нужно думать, что... знаете, такая одномерная логика: «Вот не пойду – да и все». Не пойду – потому что выборы украдены у нас, вот почему не пойду. А не просто не пойду, потому что...
Елена Рыковцева: Понятно. Владислав Владимирович, спасибо большое вам за звонок.
А я сейчас перейду, наконец-то, к той части статьи Алексея Макаркина, в которой говорится о том, какие минусы есть в этом бойкоте. Это важный момент публикации.
Итак, он пишет: « На первый взгляд, все ясно — активный бойкот не только обоснован, но и безальтернативен: бойкот, только бойкот! Но сомнение остается. Дело в том, что кандидатом от власти на президентских выборах является Дмитрий Медведев, который выдвигает вполне либеральную программу. Да, он входит в команду Владимира Путина, но, в отличие от многих ее «силовых» членов, является человеком 90-х годов, принадлежащим к той же генерации, что и многие оппозиционные либералы – к числу безусловно выигравших от экономических и политических реформ. За все время своей деятельности в Администрации президента и правительстве, он никогда не проявлял себя в качестве противника рынка и либеральных свобод. Если бы кому-нибудь из наших современных либералов сказали бы лет восемь назад, что в 2008 году кандидатом в президенты будет юрист-цивилист, когда-то ведший занятия по римскому праву, не имеющий отношения к силовым структурам, в прошлом директор по правовым вопросам крупной компании, думается, что этот демократ был бы весьма удивлен. И удивлен вдвойне, если бы узнал, что это он будет призывать к активному бойкоту избрания такого кандидата.
Разумеется, эти слова можно парировать серьезным контраргументом – дело не в личности, а в защите самого принципа свободных, демократических, конкурентных выборов. Но, во-первых, давайте задумаемся, смог ли бы такой кандидат победить иначе, чем в рамках операции «Преемник»? Драматический парадокс состоит в том, что либеральный кандидат в России может победить пока что лишь при нелиберальных правилах игры – в противном случае, он проигрывает любому харизматику, который, с учетом нынешних общественных настроений, вряд ли будет сторонником реформ.
И последнее. Хорошо известно, что против операции «Преемник» выступала «партия третьего срока» - те же силовики, деятельность которых вызывает наибольшее неприятие либерального сообщества. Вряд ли можно сомневаться, что именно они заинтересованы в снижении легитимности выборов, которое приведет к ослаблению позиций их победителя. Возникает странная ситуация – активный бойкот выборов со стороны либералов может вполне соответствовать интересам их наиболее последовательных властных оппонентов».
Вот смотрите, сколько аргументов против бойкота! Первый – преемник хорош. И по-другому либералу нельзя выиграть выборы в России, потому что вот не любят в России либералов, кроме как по этой процедуре преемничества. А главное, что в снижении легитимности Медведева заинтересованы те же самые силовики, которые малосимпатичны либералам. Мы, кстати, в прошлой программе обсуждали ту версию, что слухи о деноминации рубля тоже льют воду на мельницу против Медведева те же самые силовики, чтобы его как-то опорочить.
Пожалуйста, Сергей Мулин. Каково ваше отношение к этим контраргументам против бойкота выборов?
Сергей Мулин: Хочется ответить по-еврейски вопросом на вопрос. А кто вам сказал, что России сейчас нужен президент-либерал?
Елена Рыковцева: То есть совсем не обязательно, в принципе?
Сергей Мулин: Нет, я считаю, что в России должны быть свободные выборы, в которых должны принимать участие разные кандидаты, с разными точками зрения. И в честной борьбе на глазах у всего народа должна победить чья-то аргументация.
Елена Рыковцева: Хорошо. Считаете ли вы, Екатерина Добрынина, эту аргументацию Алексея Макаркина веской? Вот если бы вы были членом партии (в которую вы никак не хотите вступать) СПС, которая призвала к бойкоту выборов, и вы читаете вот эту статью, где вам политолог убедительно объясняет, что вы, вообще-то, всегда боролись с этими силовиками, и вот этой своей позицией, которая уменьшит шансы Дмитрия Медведева на полноту власти, вы им создаете поле для развития еще более бурной деятельности, подыгрываете силовикам.
Сергей Мулин: А потом, не описан сценарий: что за угроза стоит перед Медведевым.
Екатерина Добрынина: Вот! Я как раз и хотела сказать, что... я опять буду как тот раввин: «И ты прав, и ты прав, а черный кролик пусть скучает». Ну, дело в том, что возникает масса вопросов относительно терминов. Потому что вот что такое в российском понимании «либерал», и является ли им Медведев... у меня есть некоторые сомнения по поводу того, кто вообще считается либералом.
Елена Рыковцева: Ну, либерал – это то, что не Иванов и не Сечин, по-простому говоря.
Екатерина Добрынина: Опять же я не знаю, что думает сам Иванов помимо того, что написали его спичрайтеры. И вот тут возникает проблема-то, которая выше всех вот этих замечательных тезисов, антитезисов и так далее. Первое – феноменальная закрытость любой нашей внутренней политики, и особенного того, что реально думают люди, вершащие эту политику. И второе – дефицит вождей или дефицит хотя бы людей, которые (как Сергей только что сказал) могли бы ясно и аргументировано не только изложить свою позицию, но еще ее и иметь. И вот сейчас проблема вот этого дефицита вождей на обильно унавоженной почве мне кажется самой главной. Я, честно говоря, не знаю, как они вырастают и какой пленкой надо все это дело накрыть, чтобы они как-то проросли. Но то, что сейчас нет реальных кандидатов, за которых, действительно, можно без оглядки или бойкотировать выборы, или ставить галочки, или что-то еще, - это тоже факт. И люди, которые под псевдонимом Боныч, ведут...
Сергей Мулин: Объявите честные выборы – и они появятся.
Екатерина Добрынина: Я все это понимаю. Объявить можно опять же все что угодно, и назвать можно что угодно. Но нужен некоторый период, чтобы из-под этого выжженного поля проклюнулись какие-то люди. Я не вижу их, правда. Вот те, кто сейчас пытались заявить о своем желании быть президентом, я им не доверяю в той же степени, в какой я не доверяю, может быть, бывшим кадрам. Вот в чем дело. Поэтому я не вижу людей, которые, действительно, способны взять на себя роль управления. Покрасоваться – да. Сказать что-то – да. Быть чьим-то протеже – да. Я личностей, правда, не вижу. Вот ничего не могу с собой поделать.
Сергей Мулин: Вот мне по тезисам очень понравилось выступление Медведева год назад в Давосе. Мне по тезисам понравилось его интервью «Эксперту». Мне частично по тезисам понравилось его единственное «живое» интервью, которое он дал «Московскому комсомольцу», кажется, Будбергу, мужу его пресс-секретаря Натальи Тимаковой.
Екатерина Добрынина: Не его, по-моему.
Сергей Мулин: Ну, Наталья Тимакова занимается PR -обслуживанием Медведева.
Екатерина Добрынина: Но пресс-секретарь у него другой. Я ее помню.
Елена Рыковцева: Ну, она официально является главой пресс-службы Кремля...
Екатерина Добрынина: Да, понятно. Но здесь дело не в мужьях. Будберг, он талантливый журналист, вне зависимости от того, чей он муж.
Сергей Мулин: Я просто хочу сказать, что Медведев, прежде чем на что-то претендовать, должен ответить обществу хотя бы на часть нелицеприятных вопросов. Как только он стал преемником, наша газета написала письмо с просьбой об интервью. У нас есть законные правила, универсальные для всех: мы разговариваем в свободной манере, а потом визируем текст. И если автор что-то вычеркивает, то мы вычеркиваем без проблем.
Екатерина Добрынина: Аналогично.
Сергей Мулин: Нам наложили резолюцию «пока это невозможно». Пока это невозможно, Медведев для нас не либерал и не демократ, он просто преемник Кремля.
Елена Рыковцева: Все понятно.
Валентина из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Уважая мнение тех, кто пойдет голосовать, я не хочу числиться в списках избирателей. И поэтому возьму открепительный талон и останусь дома. И никто меня не сможет преследовать.
Елена Рыковцева: Спасибо. Валентина, вы успокоили тех, кто боится так поступить.
Петр из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Добрый день, уважаемые господа. Я в цитатах господина Белых не услышал агитации против принятия участия в выборах. Он просто свое лично мнение высказал. Так же поступил и Немцов, и Проханов, в том числе, и дальше, и дальше. Но я считаю, что выборы у нас есть, потому что мы выбираем не личность, а мы почему-то все время говорим о личностях, мы выбираем все-таки программы. И мне, например, очень нравится связка такая: Зюганов – президент, Путин – премьер-министр. Давайте не терять чувства юмора...
Елена Рыковцева: Давайте.
Слушатель: ...и пойдем на выборы. Спасибо вам.
Елена Рыковцева: Хорошо. Если в избирательном бюллетене будет именно такая связка прописана, то, конечно, очень многие пойдут на эти выборы, процент явки будет огромным.
«А какое же зерно вы увидели в 1993 году, после ельцинского переворота, когда «ельцинисты» уничтожили все бюллетени? Или в 1996 году, когда оппозиции давали полминуты, чтобы пропищать. А ельцинская пропаганда «промывала» мозги народу 24 часа в сутки», - Александр из Москвы. Александр, да, все помнят, что такое 1996 год. Тем не менее, в ельцинские времена нельзя было предсказать с точностью до сотых долей процента, какая партия выиграет. К тому же, если и были фальсификации вот в этой паре «Ельцин – Зюганов», там, наверное, подбрасывали, ну, не 20 процентов и не 30, а небольшой процент, в отличие от тех огромных процентов, которые...
Сергей Мулин: Нет, там была проблема еще в силе воли Зюганова. Когда Зюганову принесли официальные цифры Центризбиркома, и наблюдатели принесли другие цифры, по которым он якобы выигрывал первый тур, он же не пошел судиться, он не стал требовать пересчета голосов.
Елена Рыковцева: Конечно. В общем, я вижу самое главное отличие в том, что сейчас все известно заранее до сотых долей процента, а тогда такого не было.
«И все-таки кто-нибудь, пожалуйста, ответьте на вопрос, так как до Чурова не достучишься. Почему нет кабинок, закрытых занавесками, а есть только прозрачные стаканчики? И за каждым избирателем – человек пять наблюдающих. Что это за тайное голосование?! Это чтобы не уносили бюллетени? Все равно унесем», - пишут Майоровы.
Сергей, что вы скажете? Вы пожимаете плечами...
Сергей Мулин: Это не везде так. Это только в Москве.
Екатерина Добрынина: И потом, ну, унесет... Что, ее проверят на выходе? Унесет и унесет.
Елена Рыковцева: Ну, несите…
Екатерина Добрынина: Тем более что бюллетени, насколько я помню, кладутся в урну в сложенном виде. Поэтому что ты там начертил и что там положил – это, в общем, не видно.
Сергей Мулин: Если бы так было, то никогда бы не работала так называемая «карусель», когда человек выносит один бюллетень, заносит другой...
Елена Рыковцева: Но, по-моему, запрещено выносить бюллетени.
Екатерина Добрынина: Нет, запрещено выносить и возвращаться. А так, взял с собой и унес... Многие мои знакомые так делают.
Сергей Мулин: Есть специальная технология, которая называется «карусель», когда человек выносит бюллетень, получает за это деньги, а другой человек заносит, бросает... Это «черный» пиар.
Елена Рыковцева: «Раз убрали порог явки и графу «против всех», то тогда один путь протеста – прийти всем на выборы и дружно проголосовать за Зюганова. Остальное не подействует», - Владимир из Люберец пишет нам.
«Призыв СПС и Новодворской бойкотировать выборы – это еще одна попытка хоть как-то напомнить о себе. Хотя народ напрочь отверг всех этих «эспээшников», - пишет Юрий Николаевич. Ну что ж, и такие есть мнения...
Завершаем программу «Час прессы» на волнах Радио Свобода.
