Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Татьяна Вольтская.
Андрей Шарый : В Москве в военном госпитале имени Бурденко скончался солдат Роман Рудаков, пострадавший от неуставных отношений. Правозащитникам пока не удается выяснить - была ли ему сделана операция по пересадке тонкого кишечника. Этой операции Роман, искалеченный в армии, ждал около года. Близкие солдата неоднократно заявляли о его недостаточном лечении. 21-летний Роман Рудаков проходил службу в Ленинградской области, где подвергался систематическим издевательствам. По делу о "дедовщине" был осужден лишь один военнослужащий, и то условно. Репортаж из Санкт-Петербурга корреспондента Радио Свобода Татьяны Вольтской.
Татьяна Вольтская : Только один человек был наказан за избиение солдата-срочника Романа Рудакова лишением свободы на три года условно. Правозащитники считают, что в отношении Рудакова была совершена целая цепь преступлений многими людьми - это и незаконный призыв в армию, и неоказание медицинской помощи, и нанесение побоев, и сокрытие информации.
Роман был призван в армию Псковской области. Несмотря на серьезное заболевание крови, военно-врачебная комиссия признала его годным, и он отправился в воинскую часть в Каменке. Потом его перевели в стройбат поселка Песочное, известный тем, что тамошние солдаты часто использовались для строительства частных дач. Там Роман Рудаков почувствовал себя очень плохо.
Сегодня известно, что его регулярно избивал капитан войсковой части номер 32087 Бахтин, обвиняя Романа в симуляции. Но условный срок получил ефрейтор Ломонин, капитану удалось избежать суда. Когда, предположительно после удара ногой в живот, у Рудакова начался некроз тканей, его отправили пешком и без денег за 80 километров в Сосновоборский госпиталь, и только оттуда - в петербургский окружной госпиталь, где его прооперировали, удалив тонкий кишечник. Роману нужна была трансплантация тонкого кишечника, но только вмешательство правозащитников помогло перевести его в Москву, в госпиталь Бурденко.
Военные окружили Романа Рудакова атмосферой секретности и информационной блокадой, не пустив ухаживать за ним даже его пожилую односельчанку, бывшую Роману с детства родным человеком. Говорит председатель правозащитной организации "Солдатские матери Петербурга" Элла Полякова.
Элла Полякова : Марию Тимофеевну не пустили. Она согласна была жить там и ухаживать за ним, которая с детства его выхиживала, потому что семья там... никакая. Почему его так изолировали от общества? Это хуже, чем тюрьма.
Татьяна Вольтская : Журналистов, само собой, тоже не пускали. Очень часто лишали Романа возможности звонить по мобильному телефону. Такая атмосфера секретности сохранялась до самого конца. В частности, поэтому никто пока не может сказать, почему так долго - около года - не могли сделать операцию. Известно только, что ее, не известив накануне ни родственников Романа, ни всех тех, кто переживал и боролся за его жизнь, внезапно сделали в ночь с 12 на 13 февраля силами бригады врачей из института Склифософского, хотя вообще-то операцию должен был делать гражданский врач, известнейший трансплантолог России профессор Сергей Готье. Сейчас он находится в Брюсселе, но пресс-секретарь "Солдатских матерей Петербурга" Зоя Барзах до него дозвонилась.
Зоя Барзах : Романа готовили к операции. У Романа были какие-то очередные осложнения. Я даже записала с его слов, что конкретно – это называлось гнойный паротит. Они это практически вылечили. Романа готовили к операции. Дальше Сергей Владимирович сказал, что он не понимает, почему надо было делать эту операцию силами бригады из больницы Склифосовского, если речь шла о срочной операции? Если внезапно нашли донора, то, скажем так, почему нужно было приглашать не тех людей, которые предполагали это делать. Я лично не понимаю, почему об этой операции накануне было не сообщить родственникам? Родственники узнали, что Романа оперировали после того, как его не стало. Какая-то такая спецоперация, о которой не узнает лечащий врач, то есть, строго говоря, лечащий врач его в Бурденко, который собирался его оперировать - это Готье, ни родственники. Происходит это ночью.
Татьяна Вольтская : Вопросы к врачам возникли еще в окружном госпитале Петербурга, вспоминает Элла Полякова.
Элла Полякова : Когда я была в госпитале, мне доктор дал выписной эпикриз. В этом эпикризе описано было состояние Романа, но не была указана причинная связь. А семья потом передала свой эпикриз того же медицинского учреждения, того же самого окружного госпиталя, где было просто написано, что в результате тупой травмы живота такое состояние.
Татьяна Вольтская : И операция в госпитале Бурденко больше похожа на спецоперацию, настаивает на своей формуле Зоя Барзах.
Зоя Барзах : Когда становилось каким-то образом известно об ухудшении его состояния, тут же поступало опровержение, что все нормально. Потом кто-нибудь видел Романа, видел в каком он на самом деле состоянии, и начинались монологи и редкой болезни крови.
Татьяна Вольтская : В недавней ситуации с Алексаняном возмущение общества победило, а вот кампания в защиту Романа Рудакова, возможно, была недостаточно настойчивой, считает Элла Полякова.
Элла Полякова : У меня чувство вины за то, что мы, российское общество, не встало в защиту Романа Рудакова. Благо за Романом Рудаковым тысячи таких Романов страдают, мучаются и в госпиталях, и в казармах, и в тюрьмах.
Татьяна Вольтская : В подтверждение своих слов Элла Полякова приводит по памяти целый мартиролог солдат, погибших из-за неуставных отношений в последнее время - Максим Плохов, Александр Рыбин, Вячеслав Лошкевич, Юрий Гущин, Сергей Реклин, Степан Кулаков, Сергей Завьялов, Александр Дмитриев. Можно долго продолжать список молодых парней.
