Ирина Лагунина: Информация о готовящемся подписании союзного договора между Россией и Белоруссией, распространенная в преддверии последнего визита Владимира Путина в Минск в середине декабря прошлого года, была категорически опровергнута обеими сторонами. Однако после прошедших в России выборов, политологи вновь заговорили о том, что, может быть, стоит оживить старую идею. Ведь с помощью союза можно, захоти того Владимир Путин, придать уходящему главе государства новые полномочия. Насколько возможно сейчас возродить к жизни идею российско-белорусского союза? Мой коллега Андрей Бабицкий беседовал об этом с российскими и белорусскими политологами.
Андрей Бабицкий: Сотрудник Фонда Карнеги Николай Петров считает, что Россия окончательно не сбрасывает со счетов вариант союза, но противоречия между двумя странами непреодолимы.
Николай Петров: В принципе у Кремля действительно был понятный к такого рода проекту интерес, как это было и раньше, скажем, в связи с перевыборами Ельцина еще в середине 90 годов, такого рода варианты тоже обсуждались. Но они и тогда не были реализованы. И вряд ли сейчас после президентских выборов в России можно ожидать каких-то существенных в этом отношении изменений. Хотя в принципе на столе такого рода возможности будут оставаться. Но, мне кажется, что срочность и необходимость каким-то образом активно пытаться реализовать именно такого рода схему создания союзного государства, сейчас уже отпадает. А те проблемы, которые мешали тогда и мешают сейчас двигаться в этом направлении, они остаются. И главная проблема заключается в том, что российской политической элите абсолютно невозможно создавать государство на равных, и это неоднократно заявлялось Путиным, а белорусской элите и президенту Лукашенко невозможно рассматривать себя в союзном государстве как просто один из федеральных округов или один из новых регионов России. Мне кажется, это противоречие неустранимо.
Андрей Бабицкий: Политолог Станислав Белковский уверен, что проект союза никогда не рассматривался всерьез Владимиром Путиным, а тем более он нереализуем в эпоху Медведева.
Станислав Белковский: Российская правящая элита на самом деле никогда не воспринимала союзное государство России и Белоруссии всерьез. В последние годы правления Бориса Ельцина, отчасти в первые годы правления Владимира Путина этот фантом нужен был российской элите для того, чтобы в определенных ситуациях получать внутриполитическое положение и продавать этот миф русскому народу, для которого союз с Белоруссией был и остается весьма популярным. При Владимире Путине на принципиальное нежелание российской элиты на самом деле создавать союзное государство наложилась личная неприязнь Владимира Путина к Александру Лукашенко, на что Лукашенко, безусловно, отвечал взаимностью. Эта неприязнь продиктована прежде всего различиями в ценностных и эстетических системах двух лидеров. Путин практически постсоветский бизнесмен, в то время как Лукашенко по сути и по форме неосоветский первый секретарь ЦК компартии союзной республики. Но а что касается Медведева, то он просто космически далек от Лукашенко и тех ценностей, которыми живет президент Белоруссии, поэтому при нем крах союзного государства резко ускорится. Поэтому нельзя говорить о появлении каких-то новых тенденций, можно лишь говорить о том, что тенденции, которые оформились полностью при Владимире Путине, будут доведены до некоего логического конца.
Андрей Бабицкий: В лице Путина и Лукашенко на постсоветском пространстве сошлись две взаимоисключающие концепции государственного строительства, считает Станислав Белковский – имперская советского образца, ее олицетворяет белорусский лидер, и коммерческая, государство как личный бизнес - это Путин.
Станислав Белковский: Этот слух о создании союзного государства с постом президента не имеет под собой никаких оснований. Во-первых, Путин не хочет быть президентом союза и не любит идею союза, ему глубоко чуждо все советское и союзное, несмотря на то, что иногда в конъюнктурных целях он прибегает к советской риторике, де-факто он реальный антисоветчик, он классический бизнесмен-фарцовщик, которому имперские ценности глубоко на самом деле чужды. А кроме того, невозможно себе представить, чтобы Александр Лукашенко кому-то отдал власть, тем более ненавистному ему Владимиру Путину. Поэтому никакого союзного государства не будет. А Лукашенко активизирует контакты с Евросоюзом, потому что он понял, что Россия отрезанный ломоть, она для него больше не партнер и тем более не покровитель, и он ищет новые центры силы и влияния, которые могли бы защитить, легитимировать его режим. Причем он ищет не только в Европе, но и на Востоке, в Китае.
Андрей Бабицкий: Тем не менее, если вдруг российскому руководству для чего-то понадобится срочно реанимировать проект союза, располагает ли она достаточно эффективными инструментами давления на белорусского лидера?
Николай Петров: На нынешнем этапе возможности Москвы каким-то образом давить на белорусскую власть для того, чтобы заставить фактически ее и Лукашенко отказаться от суверенитета, они уже все использованы. Не думаю, что что-то можно дополнительное в этом отношении придумать. В отношении России президент Лукашенко, который вот уже увидит третьего российского президента в качестве своего партнера и коллеги, находится в определенной степени в выигрышном положении. Можно думать, что президент Медведев, по крайней менее, поначалу окажется существенно менее искушенным и менее способным к политической игре с президентом Лукашенко, чем это было в случае с Путиным.
Андрей Бабицкий: Я попросил ответить на несколько вопросов обозревателя Белорусской службы Радио Свобода Юрия Дракохруста. Попробуйте представить себе, при каких обстоятельствах союз Россия и Белоруссия может состояться не в обозримой перспективе, а скажем, в рамках периода в два, три четыре года?
Юрий Дракохруст: На мой взгляд, есть только одно условие, в соответствии с которым он действительно мог бы состояться. И это условие не зависит от византийских неких раскладов между Кремлем, между правительством Белоруссии. На самом деле оно не зависит и от экономических раскладов, кто кому будет должен и так далее. На мой взгляд, для того, чтобы это объединение состоялось, должен произойти очень серьезный ментальный перелом в Белоруссии. Для этого белорусы в значительной части, большинство должны понять, уверовать, осознать, что они русские. Если и когда это произойдет, то тогда все остальное будет неважно. Тогда это объединение может состояться, оно будет прочным, оно будет крепким, оно не вызовет разочарований и так далее. Если этого не будет, а в общем-то этого уже нет и, судя по всему, с каждым годом дальше и дальше, причем независимо от того, что белорусы могут говорить по-русски, они могут читать русские книжки, слушать русскую музыку. Но на вопрос: вы русские? Они говорят – нет. И с каждым годом все более и более уверенно, с каждым годом все более и более убежденно. Поэтому Лукашенко говорит: да, мы хотим объединиться, но мы хотим объединиться так, чтобы мы остались абсолютно независимыми. Кремль говорит: ну ребята, какое равноправие? Мы в десять раз больше вас, как может быть поровну? И именно поэтому воз и ныне там. Все 14 лет правления Лукашенко, а на самом деле еще раньше, фактически с 91 года объединительные усилия предпринимались каждый год. Результат их был один и тот же.
Андрей Бабицкий: Российский политолог Сергей Марков, обладающий в силу своей близости к периферии кремлевского пространства некоторой инсайдерской информацией, как раз и объясняет, что переговоры с Лукашенко не могут быть успешными ни при каких обстоятельствах, поскольку тот выдвигает абсолютно неприемлемые для Кремля условия.
Сергей Марков: Я полагаю, что этот проект по-прежнему лежит на столе для реализации. Народы России и Белоруссии требуют создания союзного государства, экономические интересы требуют, политические интересы требуют. Главная проблема - то место, которое займет в этом союзе сам Лукашенко. Первое место он занять не может по понятным причинам, второе место его не удовлетворяет: либо там недостаточно власти, либо недостаточно гарантий несменяемости. Я думаю, ему готовы предложить и вице-президента пост, пост премьера, что является огромной властью. Но он хотел бы, условно говоря, и вице-президента и премьера одновременно, то есть второй президент. Но это и слишком много, и слишком конфликтно. Это проблема с Лукашенко не решена. И в условиях нерешенности еще нагнетаются личные отношения, что рождает еще большее недоверие, требует еще большей гарантии в результате. То есть скорее проблема усугубляется, чем разрешается. Хотя, мы надеемся, что разрешится и политики реализуют волю граждан России и Белоруссии.
Андрей Бабицкий: И снова обозреватель Белорусской службы Радио Свобода Юрий Дракохруст. Ситуация, при которой Лукашенко становится президентом союза России и Белоруссии, вам кажется реальной?
Юрий Дракохруст: Вы знаете, я бы сказал так: я думаю, что если ему такое место предложат, что называется, землю из горшка будут есть: вот, Александр Григорьевич, вам Кремль. Тогда, думаю, да, думаю, на Кремль он пойдет.
