Ирина Лагунина: На протяжении двух президентских сроков Владимира Путина политики и эксперты часто обращали внимание на то, что в политике Кремля на Северном Кавказе отчётливо преобладала силовая составляющая. Так называемое умиротворение Чечни на практике оказалось не только уничтожением незаконных вооружённых формирований, но и подавлением политического инакомыслия. Есть ли предпосылки для изменения политики Кремля на Северном Кавказе в связи с уходом Владимира Путина с поста президента России? На это вопрос наш корреспондент Олег Кусов попросил ответить российских политологов и правозащитников.
Олег Кусов: Ситуация на Северном Кавказе имеет тенденцию к постоянному ухудшению, утверждают эксперты, обращая внимание на жёсткое подавление оппозиционных митингов в Ингушетии, исчезновение людей в Дагестане, общую нестабильность в Чечне, постоянные межнациональные обострения в Пригородном районе Северной Осетии. Лидер движения «За права человека» Лев Пономарёв полагает, что силовые структуры своими жёсткими действиями в регионе дают понять, что, несмотря на смену хозяина Кремля, от прежней тактики они отказываться не намерены.
Лев Пономарев: Меня как правозащитника, безусловно, волнует прежде всего соблюдение прав граждан, репрессии, которые идут против мирных граждан. Я должен сказать, что, конечно, там ситуация меняется в худшую сторону. Что характерно, что это происходит в переменку президентов. И силовики, как мне кажется, как на Кавказе, так в других местах, в Москве, в Санкт-Петербурге заявляют свою позицию. Они говорят: мы так всегда делали и будем продолжать делать. Мне кажется, что это их задача столбить, что мы не уступим новому президенту. Это все будет зависеть от взаимного давления. Есть давление со стороны силовиков и должно быть обратное давление со стороны граждан, организованное давление со стороны правозащитников и просто граждан, которые участвуют в мирных акциях.
Олег Кусов: Говорил лидер движения «За права человека» Лев Пономарёв.
От руководства наиболее проблемной республики в регионе, Чечни, Москва требует лишь формальной лояльности, задабривая Грозный бюджетными средствами, убеждён секретарь политсовета СПС Борис Надеждин.
Борис Надеждин: Я не думаю, что на Северном Кавказе что-то радикально быстро изменится. Та ситуация, которая там сложилась, это хорошо видно на примере Чечни и Кадырова, ситуация такая: вы там правите, везде рассказываете, что верны Кремлю, любите президента России и так далее, а мы закрываем глаза на то, что у вас кого-то опять украли, люди пропадают. И плюс еще огромные федеральные деньги, миллиарды рублей, которые поступают в распоряжение местного начальства. На этом можно действительно управлять и довольно долго, и довольно внешне эффективно. Разумеется, эта перестает работать при двух случаях. Первое: бюджетный финансовый кризис. То есть так невозможно было управлять в 90-е годы, денег не было, чтобы задабривать местное начальство. И если центральная власть в Москве перестает быть легитимной в глазах народа, тогда начинаются проблемы. Но я думаю, что в ближайшие лет пять ни того, ни другого не должно произойти и стилистика на Кавказе будет примерно такой же.
Олег Кусов: Говорил секретарь политсовета СПС Борис Надеждин.
У Дмитрия Медведева есть шанс отличиться, изменив политику Кремля на Северном Кавказе, полагает чеченский публицист и общественный деятель Руслан Мартагов, при этом, однако, не веря в либеральный имидж нового президента России.
Руслан Мартагов: Я не думаю, что будут какие-то кардинальные изменения. Дело в том, что как бы мы ни говорили, что Медведев либерал, но мы не должны забывать, что он назначенец. И второе: я все-таки думаю, что для Медведева изменение политики на Северном Кавказе – это было бы самым лучшим шагом, если он на это пойдет. Потому что в экономике он ничего не может сделать, в социальной политике он ничего не сделает. Но изменив составленный Путиным вектор отношения к Северному Кавказу, он смог бы сразу найти поддержку как на Северном Кавказе, так и в целом в обществе в России, я думаю, что в первую очередь в армейской среде.
Олег Кусов: Политика, которую проводил все эти годы на Северном Кавказе Владимир Путин, в ближайшие год-полтора измениться не может, полагает заместитель директора Центра по изучению общественно-политических процессов на постсоветском пространстве Алексей Власов.
Алексей Власов: Есть факторы, которые могут повлиять на северокавказскую политику Кремля и они связаны, во-первых, с внешним воздействием. Предположим, ситуация с обострением конфликта вокруг Южной Осетии и Абхазии. Вне всякого сомнения, косовский прецедент и стремление этих непризнанных республик к более ощутимым, более реальным формам независимости может впоследствии привести к какой-то конфронтационной схеме на Северном Кавказе в зависимости от того, как будет реагировать на эти импульсы Кремль. И второй фактор внутренний. Слабое звено – это Ингушетия. Потому что нынешние власти, как мне кажется, не очень хорошо себе представляют, как локализовать проблему развития радикальных настроений в молодежной среде, прежде всего исламского радикализма. И это тоже побуждает Кремль к более тщательной инвентаризации своей политики в этой республике Северного Кавказа.
Олег Кусов: Политику Кремля в Чечне в последние годы определяли особые отношения между Владимиром Путиным и Рамзаном Кадыровым, считает политолог Сергей Маркедонов.
Сергей Маркедонов: Кадыров личную унию с Путиным заключал и, собственно говоря, эта уния продолжается сегодня. Что стало лучше для Чеченской республики, что хуже? Я думаю, что тот факт, что стало меньше взрывов, боевых действий – это не заслуга Путина или Кадырова, это объективное состояние чеченского социума. Устав от ичкерийских экспериментов, устав от войны с федеральной властью, сам чеченский социум заинтересован в передышке, отсюда необыкновенная популярность Кадырова, который просто эти настроения сумел приватизировать. И с помощью бюджетного финансирования стабильного сумел их оседлать. Это не заслуга прямая Владимира Путина.
Олег Кусов: Москва не намерена отказываться от имперской политики на Северном Кавказе, убёждён чеченский литератор и правозащитник Ахмед Арсамаков.
Ахмед Арсамаков: Ничего не изменится, потому что не изменятся взаимоотношения имперской власти и национальных меньшинств. То есть национальные меньшинства, система такая: кто неподкупен и не труслив – изгнание из страны и обвинение в бандитизме, связью с ваххабитами и так далее. Кадыров большой роли не играет, они его когда захотят, тогда и заменят. Во-первых, сейчас в Чечне люди поняли бесперспективность вооруженного сопротивления. Поэтому сейчас в Чечне нет войны как таковой, нет желающих сражаться, поэтому там сейчас стабильность.
Олег Кусов: На Северном Кавказе большое значение придают тому, каким образом Дмитрий Медведев был выдвинут на высшую должность в государстве. На это обстоятельство обращает внимание политолог Сергей Маркедонов
Сергей Маркедонов: Борис Ельцин уходил, становился пенсионером, а Владимир Путин остается действующим премьер-министром. Поэтому его влияние будет. Говорить о том, что как-то резко сменится курс, мы не можем, потому что в принципе не уходит никуда Путин. Если говорить о Медведеве, пока ничем собственно особым он себя не проявил на Кавказе ни с позитивной, ни с негативной стороны. Занимался национальными проектами – это далеко не единственная сфера и не самая главная на Кавказе, которую можно рассматривать как какую-то определяющую, приоритетную. Наверное, очень важно для взаимоотношений с Кавказом тот факт, как был выдвинут Медведев. Он был выдвинут не в результате какой-то политической борьбы, а в результате такого верхушечного сговора. Следовательно, сам он стал президентом, был номинирован прежде всего благодаря неформальным контактам, неформальным связям. Я думаю, что для Кавказа это некий месседж, что неформальный характер взаимоотношений с федеральным центром, наверное, будет продолжен. В этом смысле мы можем что-то прогнозировать. В остальном прогнозы не самое благодарное дело, потому что характер кадровой политики в России закрытый. Поэтому все наши гадания будут напоминать кремленологические штудии 70-х годов. По тому, кто рядом с Брежневым появился на мавзолее, может быть это преемник и так далее. На эту тему гадать не хотелось бы. Хотелось бы зафиксировать тот момент, что скорее неформальный характер российской государственности, в том числе и на Кавказе, будет продолжен.
Олег Кусов: Говорил российский политолог Сергей Маркедонов. Политика официальной Москвы на Северном Кавказе все эти годы формировалась буквально на ходу, в ответ на конкретные события, убежден главный редактор интернет-издания «Агентура.ру» Андрей Солдатов.
Андрей Солдатов: Система формировалась не исходя из интересов, кто в данный момент возглавляет ФСБ или кто в данный момент возглавляет МВД, а формировалась от событий. То есть произошли события в 2004 году в Ингушетии, придумали одну систему борьбы с терроризмом на Кавказе. Произошел Беслан, ее чуть подкорректировали. Произошел Нальчик, ее еще подкорректировали. Придумали, что делать с Кадыровым, что делать с Каноковым, опять подкорректировали. То есть коррекция шла от региона, а не от того, что придумали в Москве. В Москве наоборот часто, по крайней мере, то, что касается ФСБ, думали, как бы подальше держаться от ситуации Кавказе, перебросив это на смежников, в частности, на МВД. Собственно из-за этого сейчас основную нагрузку на Кавказе несут на себе внутренние войска, а не спецподразделения ФСБ. А потом я не очень понимаю, почему считается, что Медведев крайне далекий человек от силовиков. Медведева поддерживает большое количество людей в силовых структурах, и называют Черкесова, Золотова, Мурова, а все-таки это руководители, по крайней мере, трех спецслужб. Есть и другие люди. В конце концов, обсуждается сейчас возможность, что Медведев поменяет руководство и ФСБ, и МВД. Поэтому ничто не мешает ему поставить своих людей на эти силовые структуры и там что-то делать. Судя по тому, что пока политика на Кавказе шла от того, чтобы как-то отреагировать на кризис и себя успокоить, пока этих кризисов не будет, пока все стабильно и проблем нет, ничего меняться не будет.
