Александр Генис: Челси, сменивший Сохо в роли района самых модных галерей, обзавелся своим музеем. Расположенный в старинном – по американским понятиям - здании, он стоит прямо напротив гудзоновских причалов. По замыслу основателя музея Доротеи Кисер это - многозначительное соседство: по воде в Новый Свет из Старого приходят идеи, стили, традиции, направления. Из всего этого составляют выставки, обещающие, как тут говорят, показать зрителям «искусство в контексте». Об одной из них мы сегодня расскажем.

Недавно в Музее Челси – при огромном, надо сказать, стечении народа – открылась столь же густонаселенная выставка картин из знаменитой коллекции Татьяны, а теперь и ее дочери Натальи Колодзей. Экспозиция получила привычное название «Москва - Нью-Йорк», смысл которого объясняло присутствие многих художников, уже давно поменявших первый город на второй.

Репортаж с вернисажа для слушателей «Американского часа» подготовила наш корреспондент Виктория Купчинецкая.

Виктория Купчинецкая: Микрофон работал плохо, поэтому Татьяна Колодзей повысила голос. Колодзей сообщила, что чувствует себя как призер сразу нескольких «Оскаров». Выше гипотетических наград американской киноакадемии она ценит то, что ее коллекция выставлена в престижном Музее Искусств в Челси, что на открытии собралось так много народа, что пришли художники, которых она знает с 60-х и 70-х годов, а более молодые российские мастера специально приехали из-за океана.

Татьяна Колодзей революционеркой в политическом смысле никогда не была. Но о творческом бунтарстве - нон-конформизме в искусстве - знает не понаслышке. Она уже несколько десятилетий собирает такие художественные произведения, которые нельзя было найти в советских музеях. Это - работы Ильи Кабакова, Вагрича Бахчаняна, Оскара Рабина, Виталия Комара и Александра Меламида. Сейчас в коллекции Колодзей более семи тысяч работ, созданных более чем тремястами авторов. Из этого громадного собрания в Музее Челси попали 100 работ 60-ти художников. Остальные - в тайных хранилищах, месторасположение которых Татьяна не раскрывает. Как, впрочем, и денежную стоимость своей коллекции, ни один предмет из которой не продается. Она любит повторять: коллекция - моя жизнь, сколько моя жизнь стоит – столько и коллекция.

А начиналось все почти 40 лет назад:

Татьяна Колодзей: В то время художники общались с писателями, с поэтами. В общем, это была одна такая большая семья. И я была в этой удивительной культурной среде. Я вытащила свой звездный билет. Я познакомилась с Георгием Кастаки, и он совершенно открыл мне глаза. Я до него ничего не видела, а у него в коллекции уже были замечательные авторы.

Виктория Купчинецкая: На выставке есть совершенно уникальные и теперь уже исторические работы. Например, эскизы обложек знаменитой эмигрантской газеты «Новый Американец», выполненные Вагричем Бахчаняном. Рисунок Ильи Кабакова под названием «Измерение высоты вариометра», сделанный в 1961-м году. Видна рука молодого Кабакова-рисовальщика. А вот линогравюра «Деревня Прилуки» Оскара Рабина. Автор применил технику гравирования на линолеуме, изобретенную еще в 19-м веке. Обычно на линолеум краску накатывали специальным валиком. Но в 70-м году у Оскара Рабина не было специальных инструментов. Так что он накладывал краску обыкновенной столовой ложкой.

Татьяна Колодзей: Министерство культуры – это было такое сонное царство. Они там могли только вот делать портреты вождей. Поэтому я хочу, чтобы сегодня эти работы возвращались в российские музеи, потому что так много было потеряно. Мы потеряли 40 лет! Это я считаю со времен оттепели, потому что в сталинские времена и условия были другие, еще более жесткие.

Виктория Купчинецкая: Вот работа более поздняя по времени, 90-го года, сделанная Леонидом Соковым: смеющаяся Мэрилин Монро в разлетающейся юбке в объятиях медведя. Что это – визуальная метафора притяжения американской и российской культур? Возможно. Вот проект американского флага Виталия Комара и Александра Меламида. На флаге не 50 звезд, как положено, а намного больше, целый Млечный путь. А вот еще экспонат - под стеклом такой странного вида ящичек. Рядом с ним – документ, купчая. Это душа известного американского коллекционера Нортона Доджа.

Рассказывает художник Виталий Комар.

Виталий Комар: У нас с Сашей Меламидом был такой проект – мы продавали души. Мы тогда приехали в Америку и хотели стать настоящими капиталистами. И нашли вот такую нишу, она была не занята. Мы покупали души, хотя у нас не было денег. Много душ купили. И Энди Ворхол участвовал в этом проекте. Додж продал свою душу за 70 центов – а в Союзе ее купили за 70 рублей.

Виктория Купчинецкая: В 70-е нон-конформисты сплотились вокруг общего врага – государственного режима, они не желали вписываться в двумерные советские стандарты. У современных российских художников задача другая – войти в международный контекст, чтобы их творческий голос был услышан в мире. Это не значит, что политика их не интересует – только вот для них образ врага стал более абстрактным. Российский художник Игорь Новиков создал целую серию работ, посвященных «Маршу Несогласных», состоявшемуся в Москве прошлой осенью. На большом полотне в коричневых тонах – купола Кремля. На их фоне - двумерные фигурки красных человечков. Человечки везде -в Москве-реке, на булыжной мостовой Красной площади, в коричневом московском небе. Рассказывает Игорь Новиков:

Игорь Новиков: Некоторые прикрываются политикой – а я вот пытаюсь показывать жизнь. Такова задача художника. В России есть активная политическая жизнь и другие партии – только им нелегко. А красный цвет здесь можно трактовать как символ чистоты, силы.

Виктория Купчинецкая: Экспонатами выставки и частью коллекции Колодзей стали также работы Александра Захарова, Натальи Ситниковой, Марины Карповой. Марина Карпова изобразила двух то ли советских, то ли российских шахтеров, их лица – расплывшиеся белёсые пятна без определенных черт. Картина называется “Ослепленные”.

Татьяна Колодзей говорит, что собирать искусство – это болезнь. Она этим недугом и дочь свою, Наталью, заразила. Коллекционер Нортон Додж предоставил Наталье стипендию, девушка получила блестящее искусствоведческое образование в США и стала профессиональным куратором. Наталья, так же, как и Татьяна, не мыслит себя вне коллекции.

Наталья Колодзей: Когда мне был один год, художник Петр Беленок принес мне в подарок, вместо погремушки, свою картину. Так началась моя коллекция. Я в 10 лет решила – буду искусствоведом. Для меня самое главное – это не владение картиной, это быть частью атмосферы, процесса.

Виктория Купчинецкая: Принадлежность некоему «процессу», видимо, удовлетворяет какую-то древнюю страсть в человеке. Может быть, это желание быть членом особой группы, некоего тайного сообщества? Возможно, это желание и привело десятки людей на открытие выставки. Рассказывает Виталий Комар:

Виталий Комар: У меня понятие об искусстве менялось с возрастом. Я раньше думал, что искусство – это такая стезя для сумасшедших, для отшельников, для сильно верующих людей, и вот для художников. А теперь мне кажется, что это декорация для нашей жизни. И те люди, которые занимаются искусством, пишут о нем, люди, которые сюда пришли – они тоже становятся частью этой эксцентричной жизни, частью этого сумасшествия.