Александр Генис: Герои очередного радио-очерка из цикла «Необычные американцы» Владимира Морозова - пенсионеры Пол и Санни Бакманы.
Владимир Морозов: «Эту вещь играли на нашей свадьбе 50 лет назад, - говорит Санни. - Это оркестр Арти Шоу».
Мы сидим в ресторане дома престарелых, где вот уже три года живет чета Бакманов. Санни, спрашиваю я, тут у вас отлично кормят. Вон Пол наворачивает за обе щеки. А вы принесли что-то с собой?
Санни Бакман: Это салат-латук, сладкий перец и курица. А это яблочный соус. Я не могу есть то, что здесь подают. И мне разрешают приносить свое.
Владимир Морозов: Вы такая разборчивая?
Санни Бакман: У меня аллергия на разные продукты. Съем и сразу заболею. Это с eliac - непереносимость клейковины, не ем ни хлеба, ни риса. В детстве часто болела, и никто не понимал, почему. Мне поставили диагноз лет 10 назад.
Владимир Морозов: Но вот недавно вы были в круизе по Карибскому морю. Чем же вы там питались? Воздухом?
Санни Бакман: Да, все смеялись, потому что у меня был с собой чемодан консервов – сардины в воде. Я ела их каждый день с салатом. Но были люди, которые мне завидовали. За неделю путешествия каждый пассажир набирает от 6 до 9 килограммов. А я на полтора похудела.
Владимир Морозов: Вместе с Санни и ее мужем Полом, по Карибам плавали трое детей с супругами и 9 внуков – всего 17 человек. Собрались на золотую свадьбу старших Бакманов.
Дом престарелых, точнее жилой комплекс для пожилых, в ресторане которого мы обедаем, называется «Глен», в буквальном переводе - долина между горами. За окном - горы Адирондак. «Я катался там на горных лыжах, - вздыхает Пол, потом врачи запретили». Ему - 78, жене - 72. У них был свой просторный дом. Но у Пола обострилась болезнь Альцгеймера, нужен был присмотр, и пришлось переехать в дом для престарелых.
Санни Бакман: Моим основным инструментом был альт. Но недавно я его продала. У меня страшенный артрит, шею не повернуть.
Владимир Морозов: До пенсии Санни преподавала музыку в средней школе, Пол в своем магазине продавал электронику. Я встретил эту пару в дискуссионном клубе в библиотеке города Глен-Фоллз, штат Нью-Йорк.
Речь зашла о комедии Нила Саймона « Plaza Suite » («Номер в отеле Плаза»). Эту пьесу репетируют сейчас в доме для пожилых. Сюжет простой. Девушка заперлась в ванной и не желает выходить на свою собственную свадьбу. Отец, мать и жених ее уговаривают. Сколько лет актерам?
Санни Бакман: Невесте к восьмидесяти годам. Жениху -восемьдесят. А актерам, которые играют отца и мать, им за девяносто.
Владимир Морозов: Этот отец как раз присаживается к нам за столик.
Гаролд: Меня зовут Гаролд. Я работал врачом. Пошел в актеры, когда мне исполнилось 94. Но в прошлом у меня большой опыт. 80 назад, в школе, я играл в драматическом кружке.
Владимир Морозов: Гаролд, ваш режиссер, Санни, она не слишком достает вас, актеров?
Гаролд: Она - талант! За что ни возьмется – все выходит отлично. А насчет достает, что вам сказать… Вчера она звонила мне 4 раза, чтобы напомнить о репетиции.
Владимир Морозов: Отец медленно поднимается со стула и уходит рука об руку с женой, она же - мать невесты.
Санни Бакман: Я вышла на пенсию и думала, чем себя занять. Помогала ветеранам Вьетнамской войны, собирала средства для детских организаций. Это не трудно: ведь полгорода - мои бывшие ученики. Потом подала документы в семинарию, которую закончила моя подруга. Сначала меня не приняли.
Владимир Морозов: Но священник и директор ускоренных курсов Маргарет Гантор пригласила потенциальную студентку на беседу. Как же вы будете участвовать в церкви в общей молитве, если вы посещаете синагогу? Когда я приезжаю в гости к моей подруге, она ходит в церковь, и я хожу с ней.
Санни Бакман: Я была единственной еврейкой в группе. Некоторые семинаристы приехали из провинции и никогда раньше не видели иудеев. Одна женщина с Аляски все глядела на мои волосы, потом спросила, а почему еврейки не седеют? Мы одних лет, она седая, а я - брюнетка. Я посоветовала ей покраситься.
Владимир Морозов: Однажды подруга-семинаристка спросила Санни: «Как ты думаешь, что ждет тебя после смерти?». Санни призналась, что не знает. Такой ответ не устроил и меня. Как же так? Принято думать, что люди отправятся в рай или в ад. Вы куда собираетесь?
Санни Бакман: Я не верю в рай и ад. А после смерти мое тело зароют в землю. Но каждый человек имеет душу, и эта душа вернется к Богу. И моя, и ваша, и каждого человека. Душа возвращается к Богу.
Владимир Морозов: Санни, а как отнеслись к вашей семинарии в синагоге?
Санни Бакман: Отец боялся, что я перейду в христианство. А в синагоге обрадовались, потому что после семинарии меня назначили там spiritual director . Это гибрид между психологом и теологом. Человек, с которым можно поговорить обо всем. У нас в иудаизме ничего подобного нет. Синагога слишком много внимания уделяет механическому исполнению ритуалов.
Владимир Морозов: Благополучная, безбедная, может быть, даже слишком нормальная жизнь.
