Ирина Лагунина: Убитый в Москве корреспондент ОРТ Ильяс Шурпаев за день до смерти сделал запись в своем электронном дневнике. Она была посвящена некоему списку запрещенных к упоминанию лиц, составленному руководством дагестанской газеты "Настоящее время", с которой сотрудничал Шурпаев. И он сам, и другой убитый дагестанский журналист Магомед-Гаджи Абашилов, оба фигурировали в этом списке. Список был одной из причин конфликта, длящегося уже несколько месяцев между учредителем газеты "Настоящее время" и журналистским коллективом. Рассказывает Андрей Бабицкий.
Андрей Бабицкий: Все-таки это роковое совпадение, уверены сотрудники редакции. То, что оба убитых журналиста попали в некий запретный список, едва ли связано с их гибелью. Они были убиты по разным причинам, но запрет на сотрудничество с ними – результат неприязненного отношения к ним генерального директора еженедельника Резвана Резванова. Говорит бывший главный редактор газеты «Настоящее время» Андрей Меламедов.
Андрей Меламедов: Если Абашилов устранен явно по политическим причинам, то точную версию убийства Шурпаева никто обозначить не может. Потому что человек в политику не лез, в отличие от Абашилова, он работал в горячих точках, конечно, но в политической жизни республики он задействован не был, как-то дистанцировался от этого. Говорить об этих двух убийствах, как о связанных между собой, я думаю, не совсем правильно.
Андрей Бабицкий: А вот Магомед-Гаджи Абашилов вполне мог пасть жертвой своих политических оппонентов или коммерческих конкурентов утверждает шеф-редактор «Настоящего времени» Сергей Расулов.
Сергей Расулов: Понятно, что убийство Гаджи Абашилова - это или явно политический заказ или какие-то экономические интересы тех же заказчиков, потому что сама должность директора ГТРК достаточно серьезная и раньше из-за нее ломались копья не раз. Это были истории, которые становились известными на всю страну, когда два претендента на должность пытались пересидеть друг друга в одном кабинете, потом было известное покушение на одного из предшественников Гаджи Абашилова на эту должности. Гаджи Абашилов известен и как один из главных идеологов власти еще со времени правления председателя госсовета Магомед-Али Магомедова.
Андрей Бабицкий: Что касается списка, то, по словам Андрея Меламедова, его появление как раз и было спровоцировано первой же публикацией Ильяса Шурпаева. В дальнейшем игнорирование журналистским коллективом требований генерального директора и привело к окончательному разрыву.
Андрей Меламедов: Он возник на следующий день после публикации первого материала Ильясова Шурпаева в нашей газете. Он написал о своем путешествии в Иорданию. И как выяснилось, его активно не любит, скажем, не любил наш генеральный директор Резван Резванов. Он сразу обозначил в этом списке круг лиц, которых к газете допускать не следовало. Естественно, ни я, ни журналистский коллектив требований этих выполнять насчет этого списка не стали, потому что у нас была договоренность, что учредители три года вообще не вмешиваются в политику газеты. И через три года мы снова опубликовали очередной материал Ильяса Шурпаева. Возник жуткий скандал, уже к этому времени генеральный директор активно вторгался, пытался вторгнуться в редакционную политику, перестал платить гонорары неугодным журналистам, объявлять выговоры членам коллектива, поскольку мы отказались наотрез выполнять его требования. И собственно, этот факт нарушения закона о СМИ, нарушал он его регулярно, и послужил основой конфликта в коллективе. В конце концов, я вынужден был уйти, а журналисты редакции сейчас ведут войну с генеральным директором.
Андрей Бабицкий: О том, по какому принципу формировался список неугодных лиц, шеф-редактор газеты Сергей Расулов.
Сергей Расулов: Печально, что история с этим списком, скажем так, это история, которая касается чисто внутреннего конфликта в нашей редакции между журналистским коллективом и учредителем, что она таким невероятным образом оказалась сопряжена с этими двумя громкими убийствами и сейчас по всему миру все обсуждают, что это за черный список и каким образом он мог быть связан с этими преступлениями. Для нас очевидно, что это совершенно две разные истории. Список появился в печатном виде 13 октября. Дело в том, что у нашего генерального директора, который возглавляет ООО, учредившее нашу газету, есть свои личные пристрастия, симпатии, антипатии и у него были свои симпатии и антипатии, были какие-то требования которые не раз высказывал главному редактору устно: этого нельзя, этого нельзя. Скажем, непозволительно иронически писать о партии «Единая Россия», когда идет перевыборная кампания непозволительно писать о президенте Путине, когда люди, финансирующие газету, заинтересованы в том, чтобы не портить отношения с Путиным. То есть много таких причин, кончая самыми примитивными, где-то с кем-то он был в конфликте хозяйственном, личном, человеческом и так далее. Естественно, мы этим запретам не следовали.
Андрей Бабицкий: Еще летом лучшим журналистам Дагестана были предложены крайне привлекательные условия работы в новой газете. Зарплаты выше, чем в других аналогичных медиа, и полная независимость на несколько лет. Как предполагают журналисты, газету хотели подготовить инструмент политического влияния к следующим президентским и парламентским выборам в республике. Но ситуация быстро поменялась.
Андрей Меламедов: Я так полагаю, что изменилась политическая конъюнктура момента. То есть если раньше они могли ждать три года, дали карт-бланш на три года, наша задача была создать авторитетную читаемую газету, которая в дальнейшем могла выполнять политические задачи. Мы посчитали, что три года хороший срок, за хорошую зарплату мы поработаем. Но Резван Резванов, уже начиная с третьего месяца работы нашей, начал ориентироваться газету на политические заказы. То есть в каждом номере должна звучать критика президента, кабинета министров, не связанная с каким-то информационным поводом, а просто критика. Как он говорил в беседе со мной: чтобы президент в конце концов устал от нее, пришел сюда в редакцию и спросил: ну что мне делать? И тут я ему скажу: во-первых…, и так далее.
Андрей Бабицкий: Сегодня, говорит Андрей Меламедов, генеральный директор попал в очень сложную ситуацию и с злополучным списком, и с заявлениями относительно влиятельных дагестанских политиков, которые он делал публично.
Андрей Меламедов: В настоящее время Резван Резванов отрицает как факт наличия этого списка, так и факты давления на газету. Более того, список вначале дал мне лично распечатанный на принтере. Но впоследствии за неделю до моего увольнения на общем собрании коллектива, он встречался с коллективом, он признался в существовании списка и озвучил его. Больше того, когда на этом собрании члены коллектива сказали: ладно, назовите нам тогда учредителей, с кем из учредителей мы можем встретиться и поговорить, потому что общаться с вами у нас не получается. Он назвал одного учредителя, он сказал: обращайтесь – Москва, Кремль, Совет федерации, Сулейман Керимов. Коллектив редакции написал открытое письмо Сулейману Керимову, в котором ставились вопросы: являетесь ли вы учредителем, в числе других были такие вопросы. К чести Сулеймана Керимова, он отреагировал. Тогда в редакции появился его представитель, который поинтересовался у Резвана Резванова, каким образом вдруг Сулейман Керимов, не подозревающий о существовании газеты, назван ее учредителем.
Андрей Бабицкий: На каком этапе сейчас находится конфликт и что намерена делать редакция настоящего времени?
Сергей Расулов: Главный редактор Андрей Меламедов уволился по собственному желанию. Кроме того, несколько работников газеты, в том числе и я как шеф-редактор, получили уведомление о сокращении наших должностей. То есть господин Резванов решил поменять структуру редакции и выдал нам эти уведомления. По закону мы имеем право два месяца размышлять, остаемся ли мы в этой редакции, причем мы можем остаться только на тех условиях, которые нам предлагают. Мы решили, что эти два месяца мы посвятим отстаиванию наших прав. Мы просто хотим обратить внимание общественности на то, как попираются основные права журналистов, как попирается закон о СМИ, как легко его можно обойти, сочинив некую новую структуру, в которой, к примеру, главный редактор является не просто главным редактором, а первым заместителем генерального директора, то есть и он, и ответственный секретарь, который является замом гендиректора, они напрямую подчинены управленцу-хозяйственнику, то, что никаким законом о СМИ не предусмотрено. Мы решили, что это должно стать достоянием гласности, в следующий раз кто-то другой, кто захочет примерить лавры господина Резванова, он может быть десять раз подумает, прежде чем следовать этой новой схеме, этой новой методе.
Андрей Бабицкий: Ну а сам генеральный директор все обвинения отрицает.
Резван Резванов: Я требую соблюдения трудовой дисциплины и исполнения миссии газеты, а миссия газеты - это распространение объективной информации мировой, федеральной и региональной. Эта задача редакцией не выполнялась, поэтому мои указания они воспринимают как вмешательство. Бывший редактор был подкуплен какими-то силами и делал все для того, чтобы развалить газету и трудовой коллектив.
Андрей Бабицкий: Списка не было, говорит Резван Резванов.
Резван Резванов: Очередная подлость бывшего редактора, никакого списка нет – это сплошные выдумки. Это он в отместку все делает. Газета будет существовать. Кто не захочет работать в этой газете, тот может уйти. Если они не могут работать, пусть покидают свои должности и уходят в какое-нибудь другое место.
Андрей Бабицкий: Конфликт в дагестанском еженедельнике нетипичен для России, здесь речь идет не столько о попытке властей расправиться с неугодной газетой, сколько о нежелании журналистов становиться инструментом политического влияния. И не так важно, в чьих руках.
