Ирина Лагунина: Мы ведем этот час из Бухареста, где проходит саммит НАТО и встречи в рамках Комиссии НАТО-Украина и Совета НАТО-Россия. Одним из самых болезненных вопросов в повестке для этого саммита было предоставление Грузии и Украине плана действий для вступления в НАТО. И одним из аргументов против, который прозвучал здесь из уст немецкой делегации, был аргумент, что в Грузии и Украине нет необходимой политической стабильности для быстрого присоединения к союзу. Но в Грузии эта стабильность во многом зависит от решения «замороженных конфликтов». Российский министр иностранных дел, предупреждая решение НАТО, заявил, что значительная часть населения этих районов – российские граждане. Странное признание, если учесть, что Россия всегда претендовала на роль посредника и миротворца в этих республиках. Впрочем, на слушаниях в Государственной Думе Сергей Лавров опроверг заявление президента Грузии Михаила Саакашвили, что Россия обещала не признавать независимости Абхазии и Южной Осетии. По словам Лаврова, подобных обещаний никто не давал. Кроме того, министр иностранных дел пообещал депутатам подготовить в ближайшее время конкретные предложения по обращению Госдумы относительно необходимости признания независимости Южной Осетии, Абхазии и Приднестровья. Выступление Лаврова не осталось незамеченным в Грузии. Грузинский министр по вопросам реинтеграции Темур Якобошвили заявил в ответ, что не верит в возможность каких-либо действий со стороны России в направлении признания Сухуми и Цхинвали и призвал не бояться угроз, за которыми нет реального содержания. Тему продолжит Андрей Бабицкий.
Андрей Бабицкий: Возможно, Россия и Грузия переходит на новый, более высокий уровень взаимного недоверия, повышается градус конфликтности в отношениях, но по сути дела ситуация остается прежней – признание независимости мятежных грузинских автономий не в интересах Кремля, считает Арчил Гегешидзе, главный эксперт грузинского Фонда стратегических и международных исследований.
Арчил Гегешидзе: По всей видимости, настает момент истины и для России, и для Грузии, и для Запада, прояснение каких-то принципиальных позиций. В какой степени Грузия с одной стороны и Россия с другой стороны может пойти дальше в своих заявлениях о намерениях, где эта красная линия. Мне кажется, что эти заявления серьезны и не следует дальше игнорировать и не обращать на них внимания. Какая-то теоретическая возможность реализации этих угроз существует, но я все-таки не поверил бы в то, что на самом деле Россия пойдет на признание этих республик. Потому что очень высокую цену придется за это платить, как в среднесрочной, так и в длительно временной перспективе. Потому что все-таки Грузия вольно или невольно может насолить России тем, что Россия не получит стабильности на южных рубежах, в чем она заинтересована сейчас и особенно с приближением сочинской олимпиады, и вместо стабильности Россия может получить и в Абхазии, и вдоль других сегментов российско-грузинской границы на Северном Кавказе нестабильные ситуации.
Андрей Бабицкий: Главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов также считает, что признание независимости Абхазии и Южной Осетии сегодня невозможно.
Федор Лукьянов: Россия заняла известную позицию по Косово, которая имеет свои разнообразные мотивации. После того, как независимость Косово была провозглашена и признана частью государств, Россия оказалась в ситуации, когда не реагировать на это она не может, но при этом, насколько я знаю, и в МИДе, и в Кремле есть четкое понимание того, что действительное признание независимости Абхазии и Южной Осетии повлечет за собой такие международно-правовые и политические последствия, которые издержки явно перевесят возможные гипотетические выгоды. И поэтому курс был избран очень лукавый. Мы не признаем их и не признаем, но при этом все остальное, кроме формального признания, будет происходить. Достаточно распространена трактовка такой позиция как тайваньская модель, когда Соединенные Штаты, например, признают Китай как единое целостное государство и не признают Тайвань после 72 года. Но во всем остальном они с ним развивают отношения как с самостоятельным государством, вплоть до даже наличия квази-посольств.
Андрей Бабицкий: Различные заявления думских политиков необходимы для разогрева атмосферы, говорит Федор Лукьянов, чтобы угрозы со стороны России оставались хотя бы минимально эффективными.
Федор Лукьянов: Государственной думе отводится роль шумового обеспечения этой позиции. То есть Государственная дума, как лица гораздо менее ответственные, они могут обсуждать, чтобы создавать общее впечатление, что Россия до сих пор раздумывает, что бы ей такое сделать.
Андрей Бабицкий: Ущерб, который может нанести признание Абхазии и Южной Осетии России, окажется непоправимым, считает Арчил Гегешидзе.
Арчил Гегешидзе: Это общая репутация России на международной арене, репутация России на пространстве СНГ, то есть доверие к России серьезно снизится, потому что сила сепаратизма присутствует в большинстве стран членов СНГ. В глобальном масштабе Россия как ответственный член ООН, Совета безопасности, гарант всех тех принципов, которые заложены во всех основополагающих документах ОБСЕ и ООН, такая страна потеряет авторитет и авторитет в том числе как беспристрастного миротворца. С точки зрения безопасности самой России, с чего я начал, могут быть проблемы в дальнейшем. Та же самая независимая Абхазия, есть гарантия, что она, если она действительно получит независимость и это будет признано международным сообществом, что она останется лояльной к России всегда. Там могут усилиться влияние Турции, исламистов и так далее. То есть Абхазия может стать мостом между исламскими радикалами на Ближнем Востоке и такими же элементами и на Северном Кавказе. Это не на руку российским долгосрочным интересам.
Андрей Бабицкий: Тем не менее, проблема признания нестатичным поведение России будет определяться движением Грузии навстречу Западу и Запада навстречу Грузии. Вопрос еще не раз может быть поставлен в гораздо более драматической плоскости, чем сегодня, утверждает Федор Лукьянов.
Федор Лукьянов: Естественно Абхазия и Южная Осетия являются наиболее эффективными рычагами влияния России на Грузию. Даже не столько на саму Грузию, которая давно живет отдельно от Абхазии и Южной Осетии, сколько на какие-то процессы, в которые Грузия может быть вовлечена. Потому что по идее страна с такими тяжелыми нерешенными тупиковыми проблемами входить в НАТО не может. Но при этом Россия, наверное, будет довольно гибко этим пользоваться. Потому что если никаких серьезных изменений в статусе Грузии, в темпах движения Грузии куда-то на Запад не будет происходить, то вряд ли Россия будет что-то провоцировать. Если же, например, в этом году это уже не случилось, скажем, в следующем году или в какой-то момент перспектива движения Грузии в НАТО, уже реального движения станет вполне вероятной, я думаю, что тогда вопрос Абхазии и Юной Осетии может встать иначе. Потому что по логике Москвы, если Грузия получит нечто, что будет рассматривать, как некие гарантии со стороны НАТО, то по логике Кремля это может побудить грузинское руководство попытаться решить территориальный вопрос силой. Одно дело, когда Грузия сама по себе и фактически готова, пытается воевать с Россией, а другое дело, когда Грузия, будучи частью если не НАТО, то по крайней мере, некоего натовского предбанника, пытается делать – это, конечно, другой международный контекст.
Андрей Бабицкий: Интеграция Абхазии в Россию уже состоялась, считает Арчил Гегешидзе.
Арчил Гегешидзе: Фактически Абхазия на 100% зависима от России. Иными словами, де-факто аннексия России Абхазии уже состоялась. Если признает Россия Абхазию, то хорошо, откроет представительство, консульство, даже посольство. Что из этого? Другие страны Абхазию признавать не станут, Абхазия не станет субъектом международного права. Поэтому Абхазия как настоящее независимое государство, она не может стать.
Андрей Бабицкий: И все-таки открытое признание независимости мятежных грузинских автономий - это война между Грузией и Россией, в которую окажутся втянуты глобальные геополитические конкуренты. Такого варианта никто не желает.
Федор Лукьянов: Прямое признание независимости – это серьезнейший кризис в отношениях со всем западным сообществом. Я бы не сказал, что стороны прямо заинтересованы или готовы к системной конфронтации. Одно дело - это пихание, толкание по разного рода вопросам, затрагивающим интересы, но не затрагивающим напрямую национальную безопасность. И другое дело - это фактические угрозы войны. Потому что, я думаю, что в случае признания Россией Абхазии война с Грузией весьма вероятна. Это означает, что это будет война с Грузией, которую поддерживает морально, материально или как-то иначе практически весь консолидированный Запад. Это российское руководство прекрасно понимает. Второй вопрос: а что делать с этими территориями? Ведь признавая их, Россия берет на себя полную ответственность за все, что там происходит. Там происходит много разного, в том числе всякого криминального. То, что может повредить самой России гораздо больше, чем Грузии или кому бы то ни было еще. Поэтому, мне кажется, что здесь есть тоже некий ограничитель. Мы готовы с этим играть, но мы совершенно не стремимся брать на себя ответственность за все, что там есть.
Андрей Бабицкий: Очевидно, что на этапе обсуждения в Госдуме конфликтный потенциал проблемы оказался на время исчерпан. Но, судя по всему, отнюдь не навсегда.
