Верховный суд принял в четверг к рассмотрению кассационную жалобу по делу Дмитро Вороненко, которого 20 марта городской суд Санкт-Петербурга приговорил к пожизненному лишению свободы за изнасилования и убийства (двух школьниц 11 и 12 лет, и двух девушек 18 и 20 лет). Накануне стало известно об инициативе Общественной палаты, предлагающей внести в законодательство изменения, которые позволят кастрировать педофилов, вводя им инъекции, блокирующие действие тестостерона (для полного подавления сексуального влечения).
По данным Общественной палаты, за последние четыре года число педофилов в России выросло более чем в 25 раз. Только в первые дни апреля в стране зафиксировано 15 случаев насилия в отношении детей.
Глава комиссии Общественной палаты по контролю за деятельностью правоохранительных органов и реформированием судебно-правовой системы Анатолий Кучерена, предложивший эту меру, ссылается на опыт некоторых европейских стран и США. Впрочем, адвокат не считает, что проблема может быть решена исключительно таким способом. Он предлагает вырабатывать системный подход, чтобы определить, где находится корень зла. Химическая кастрация, по его мнению, должна применяться и «может работать эффективно по отношению к тем лицам, которые условно-досрочно освобождаются за данную категорию преступлений, и, как показывает статистика, опять совершают подобные преступления».
Прокурор в отставке Юрий Синельщиков полагает кастрацию неоправданно мягким наказанием. Он считает, что государство должно жестче наказывать педофилов, не останавливаясь и перед назначением им смертной казни. Впрочем, он думает, что преступникам-педофилам можно предоставить выбор: кастрация взамен очень сурового наказания. Разумеется, с дальнейшим контролем за их поведением. А вот серийным убийцам и насильникам вообще не место на этой земле, полагает Синельщиков. Известно, что отсидев приличный срок, насильники опять принимаются за старое, так что к ним надо применять смертную казнь.
Судья Конституционного суда в отставке Тамара Морщакова категорически против подобных мер: смертная казнь, так же как и кастрация, никогда не гарантирует, что подобное преступление не повторится. Кроме того, велика вероятность судебной ошибки. Поскольку педофилия и вообще насилие в отношение детей – проблема социальная и медицинская, решать ее надо социальными мерами, считает Морщакова: «Никто не занят вопросом: почему появляются люди с такими искажениями, в чем причина, где вина, которая должна не только на них самих лежать (может быть, это для них тяжелое испытание), а на ком-то еще. Это все требует специального изучения с точки зрения медицины, психиатрии. Мы не хотим решать эти проблемы. Мы хотим уничтожать людей». Морщакову волнует и сугубо юридическая сторона вопроса: «Никогда уничтожение преступников не удерживало общество от того, что появляются такие же преступления. Тем более это не может иметь место, когда речь идет о болезненных искажениях психики. Спасать от ошибок нас это не будет, но будет делать эти ошибки более тяжкими, непоправимыми».
Еще более скептически смотрит на предложение Общественной палаты психиатр-криминалист Михаил Виноградов, считающий химическую кастрацию не более чем выпусканием пара. Если подойти к преступлениям против детей с государственной позиции, никакая кастрация не нужна: «Вот питерский педофил, которому мы сейчас дали пожизненное, три раза выходил условно-досрочно как вставший на путь исправления. В Америке если рецидив у педофила - пожизненное, и никаких разговоров».
