Программу ведет Дмитрий Волчек. Принимает участие редактор аналитического журнала "Про и контра" Мария Липман.
Дмитрий Волчек: Прокомментировать итоги съезда "Единой России" я попросил эксперта московского центра Карнеги, редактора аналитического журнала "Про и контра" Марию Липман.
Главная загадка - это беспартийный председатель партии - звучит крайне странно. Эксперты гадают. Как вы полагаете, зачем понадобилась такая странная схема?
Мария Липман: Я бы тоже сказала, что то чрезвычайно странно - возглавлять партию, не будучи ее членом. Как представляется, членство партии означает, что человек разделяет идеологию этой партии, ее установки, это уж как минимум. И то, что человек может ее возглавить, не подтвердив, что он является поборником той же идеологии, что и сама партия, это, конечно, странно. Вместе с тем, это уже не первый раз. И в список Путин входил, не будучи членом партии. И гораздо раньше в ранний период развития той же партии Грызлов, который сегодня занимает руководящий пост, тоже не был членом партии, потому что тогда было ограничение на людей, занимающих места в исполнительной власти. Так что, подобного рода трюки и возможности нестандартных решений существовали у нас и раньше.
Я думаю, что нужно предположить, что если Путин, действительно, не станет членом партии, возглавив ее, то он, таким образом, оставляет себе возможность какого-то дистанцирования, хотя, конечно, звучит это не очень убедительно. Если человек уже партию возглавляет, то как он может от нее дистанцироваться.
Дмитрий Волчек: Согласитесь ли вы с теми экспертами, которые считают, что существует уже множество свидетельств недоверия, которое испытывает Владимир Путин к Дмитрию Медведеву. И решение возглавить "Единую Россию" одно из них и, возможно, этом симптом зарождающегося конфликта.
Мария Липман: Да, я думаю, что необходимость создавать какие-то страховки для себя Путин, несомненно, имеет в виду. Дело в том, что, оставив главный пост в стране, передав его Дмитрию Медведеву, Путин, конечно, поставил себя хотя бы теоретически в уязвимое положение. Потому что все-таки по Конституции пост президента важнее поста премьер-министра, важнее любого другого поста в стране. Президент может, конечно, уволить премьер-министра. Представляется, что Путин последовательно укрепляет свое положение до того, как Медведев пройдет инаугурацию и станет полноправным президентом. Так что, мне кажется, Медведев, когда он займет окончательно пост президента, будет не столько слабым, но и ослабленным президентом. На всем протяжении периода между выборами и инаугурацией Путин последовательно укрепляет свои позиции. Связано ли это с недоверием? По-видимому, да. Собственно, Путину принадлежат слова "я не доверяю никому, кроме самого себя". Эти слова сказаны им не сегодня, а некоторое время назад. Но, я думаю, что он, конечно, имел это в виду. Он выстраивает сложную систему гарантий, сложную систему страховок для того, чтобы его положение было неуязвимым, для того чтобы закрепить свою роль наиболее влиятельного человека в стране, даже притом, что самый главный пост он оставил.
Дмитрий Волчек: Некоторые комментаторы заходят так далеко, что говорят даже о том, что Путин решил возглавить "Единую Россию" для того, чтобы в случае чего, в случае какого-то неповиновения, проще было организовать импичмент Медведеву. Наверное, это все-таки не реалистичная оценка.
Мария Липман: Мне кажется, что дело не в реалистичности, а просто невозможно заглядывать так далеко. Возможности трения и потенциальных конфликтов между двумя самыми главными людьми в стране заложен в самом факте перехода от системы власти с одним центром к системе власти с двумя центрами. Путин сейчас последовательно укрепляет свое положение для того, чтобы не оказаться в положении более слабого. На сегодняшний день он, конечно, находится в положении более сильного, несмотря на то, что главный пост и главные полномочия, конституционные главные полномочия в руках у Медведева. Но и закрепив за собой контроль над партией, и переведя губернаторов, как сейчас говорят многие эксперты, в подчинение премьер-министру, есть такое представление, что и полпреды тоже будут переведены в подчинение премьер-министру, Путин заведомо гарантирует себя оттого, чтобы оказаться в положении младшего партнера. Кажется, что есть все три ситуации - один старший, один младший, и они верные друзья. И никто не пытается укрепить свои полномочия за счет другого. Я думаю, что это последний вариант просто невозможен просто в силу логики аппаратной борьбы.
Сумеет ли Медведев, захочет ли Медведев рискнуть и усиливать свои позиции, рискуя конфронтацией с бывшим президентом Владимиром Путиным? Это очень интересный вопрос. Мне кажется, что ранний период его президентства этого ждать не приходится. А чем дольше будет сохраняться положение, когда Путин более влиятелен, более мощен, имеет больше неформальных полномочий, тем труднее будет Медведеву изменить эту ситуацию. В России политический баланс определяется не взаимодействием все-таки институтов и процедур, а неформальными закулисными договоренностями, выстроенными схемами, тем, что Путин сам назвал конфигурацией власти. Представляется, что он превосходит Медведева и в хитроумности выстраиваемых схем. На сегодняшний день просто стартовые условия у него лучше.
Дмитрий Волчек: Было ли нечто в ходе этого двухдневного съезда помимо вот этой странной схемы беспартийного председательства, которую мы уже обсуждали, вас удивившее или показавшееся примечательным?
Мария Липман: Пожалуй, нет. Но, сказав это, я бы не сказала, что я прямо точно знала, что именно так все и будет развиваться. В российской политической жизни практически любое развитие событий является и предсказываемым, и неожиданным. Оттого, что решения принимаются кулуарно, оттого, что публичной политики практически не существует, среди политических экспертов преобладают слухи и теории. Всегда какая-нибудь из высказываемых теорий оказывается верна.
Представление о том, что Путин возглавит партию, существовала. Уверенности в этом не было до тех пор, пока Путин не выразил согласие. Но, мне кажется, что был момент между тем, что Грызлов сделал свое заявление о том, что Путину будет предложено возглавить партию и его последующим заявлением о том, что будет изменен устав, когда ожидание того, что Путин примет это предложение окрепло. Для него появились дополнительные основания. Ни в какой момент, никакой ход не был совсем уж неожиданным. Но я полагаю, что возможна необходимость изменить устав для того, чтобы дать возможность Путину стать лидером партии не будучи ее членом, отражает процесс каких-то кулуарных договоренностей, в которых, возможно, от президента поступил сигнал, что он готов принять пост лидера партии, но только в том случае, если его связь с партией будет не такой прочной, как членство.
Дмитрий Волчек: Многие говорят о любопытной стилистике съезда, что все было сделано так, чтобы партия не походила на клон КПСС, а выглядела современной западной партией. Вам тоже показалась удачной эта режиссура?
Мария Липман: Мне как раз показалось, что довольно много напоминало по стилю, напоминало по риторике, если не съезды Коммунистической партии, то в целом антураж. То, что Путин перечислил какое-то бесконечное количество разнообразных профессий и групп населения, несомненно, вызвало ассоциацию со стилистикой коммунистического времени. Да, и вообще, мне кажется, что уже невозможно отделаться от этих ассоциаций. Это сходство по стилистике, но по существу, конечно, очень многое отличает партию "Единая Россия" от КПСС. Если вдруг у кого-нибудь существует план приблизить ее по роли в политической жизни страны к КПСС, то до этого еще очень далеко. И нужно предпринять очень существенные изменения "Единой России" для того, чтобы она заняла ту роль, которую КПСС играла в роли Советского Союза - а именно единственной силы, которая принимала все решения, которая имела уникальную систему конализирования не только решений, но и риторики, в которой эти решения формулировались сверху общества до самого низу, притом, что существовали партийные комитеты. партийные ячейки по всем учреждениям, школам, учебным заведениям, академическим учреждениям, культурным, заводам и фабрикам. Именно они осуществляли руководство и донесение принятых решений до самого низа. На сегодняшний день у "Единой России" ничего такого нет. Нет объединяющей идеологии и, конечно, нет того механизма выработки правильного говорения обо всем, что происходит в стране, которая диктуется сверх донизу и доносится так, что даже самый незначительный партийный сотрудник в далекой провинции точно знает, какими словами нужно говорить про что.
