Марина Тимашева: 12 мая Андрею Вознесенскому исполнится 75 лет. Немного не дождавшись самой даты, я попросила разных поэтов прочитать что-нибудь из стихов Андрея Вознесенского – на их вкус. Конечно, не всем я дозвонилась, кто-то был в отъезде, кто-то хворал, но те, до кого я добралась, не капризничали и очень охотно откликнулись на мою странную просьбу. Комментировать ничего не буду, предоставляю слово поэтам, которых люблю. Александр Кушнер.
Александр Кушнер: Стихи Вознесенского должен читать сам Вознесенский. Никто не читает стихи лучше, чем автор, и я люблю его чтение. Но все-таки попробую прочесть его стихи. «Женщина перед зеркалом».
Ты всё причёсываешься в ванной,
всё причёсываешься.
Все пирамиды, сфинксы все изваяны,
ты всё причёсываешься,
гусиные вернулись караваны,
Шехерезады выдохлись и Чосеры,
ты всё причёсываешься.
Ты чешешь свои длинные, медвяные,
окутываешь в золото плечо своё,
с пушком туманным тело абрикосовое,
ты всё причёсываешься.
Свежайшие батоны стали чёрствыми,
все розы распустившиеся свянули,
устали толкователи Евангелья,
насытились все, властью облачённые,
отмучились на муки обречённые,
повысохли в морях русалки вяленые,
все тайны мироздания – при чём они?
Ты с Вечностью ведёшь соревнование.
Ты всё причёсываешься.
Четвёртый час заждался на диване я,
осточертела поза мне печоринская,
паркет истлел от пепла сигаретного,
я ногу отлежал, да и всё прочее,
как говорится, положенье «SOSовое»,
ты всё причёсываешься.
Все в ресторанах съедены анчоусы,
спиричуэлсы спеты бесталанные,
накрылось электричек расписание,
но ты, как говорится, не почёсываешься,
ты драишь косы щёткою по-чёрному.
«Под ноль» тебя обрею!
Ноль внимания.
Ты всё причёсываешься.
Люблю я эту дачу деревянную,
жить бы да жить и чувствовать отчётливо,
что рядом ты, душа обетованная,
что всё причёсываешься!
Под дверью свет твой прочертился щёлкою,
в гребёнке электричество пощёлкивает.
Эй, берегись! Устроишь замыкание!
Ночной смолою пахнет сруб отёсанный.
Я слышу – учащается дыхание.
Закончила? Шуршит простынка банная.
Нет, всё причёсываешься.
Такая лирика безоглядная, и несмотроя на всю ее новизну традиция ощущается конечно. какой то намек на пастернака на маяковского в этом есть.
Марина Тимашева: Интересно, что то же самое стихотворение «Женщина перед зеркалом» выбрал и Дмитрий Быков, но – послушайте – в его исполнении оно звучит совершенно иначе, чем в исполнении Александра Кушнера
(Дмитрий Быков читает стихотворение)
Марина Тимашева: Это был Дмитрий Быков, а теперь - Татьяна Щербина.
Татьяна Щербина:
Ты меня на рассвете разбудишь,
проводить необутая выйдешь.
Ты меня никогда не забудешь.
Ты меня никогда не увидишь.
Заслонивши тебя от простуды,
я подумаю: "Боже всевышний!
Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу".
Эту воду в мурашках запруды,
это Адмиралтейство и Биржу
я уже никогда не забуду
и уже никогда не увижу.
Не мигают, слезятся от ветра
безнадежные карие вишни.
Возвращаться — плохая примета.
Я тебя никогда не увижу.
Даже если на землю вернемся
мы вторично, согласно Гафизу,
мы, конечно, с тобой разминемся.
Я тебя никогда не увижу.
И окажется так минимальным
наше непониманье с тобою
перед будущим непониманьем
двух живых с пустотой неживою.
И качнется бессмысленной высью
пара фраз, залетевших отсюда:
"Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу".
Марина Тимашева: Татьяна Щербина читала полную версию стихотворения, всем памятного по спектаклю «Ленкома» «Юнона и Авось». И – из того же произведения – читает Юрий Ряшенцев.
Юрий Ряшенцев: Это Испанская песня графа Резанова.
И в моей стране и в твоей стране
до рассвета спят не спина к спине.
И одна луна, золота вдвойне
И в моей стране и в твоей стране.
И в одной цене, - ни за что, за так
для тебя восход, для меня закат.
И предутренний холодок в окне
И в твоей вине, и в моей вине.
И в твоем вранье и в моем вранье
Есть любовь и боль по родной стране.
Идиотов бы поубрать вдвойне-
И в моей стране и в твоей стране.
Марина Тимашева: А теперь - Евгений Рейн.
Евгений Рейн:
Я - Гойя!
Глазницы воронок мне выклевал ворон,
слетая на поле нагое.
Я - Горе.
Я - голос
Войны, городов головни
на снегу сорок первого года.
Я - Голод.
Я - горло
Повешенной бабы, чье тело, как колокол,
било над площадью голой...
Я - Гойя!
О, грозди
Возмездья! Взвил залпом на Запад -
я пепел незваного гостя!
И в мемориальное небо вбил крепкие звезды -
Как гвозди.
Я - Гойя.
Марина Тимашева: Евгений Рейн выбрал стихотворение «Гойя», а Елена Исаева - лирику.
Елена Исаева:
Где они полюбили, не береза бела,
Скорлупой облупились два ампирных ствола.
Той колонны известка, чувство первое то,
Белоснежней березки забелило пальто.
Ты спиной прислонялась, в черном драпе была,
На лопатках остались как два белых крыла.
Где-то бродишь по свету, путь твой плох и хорош,
Только крылышки эти все с себя не сотрешь.
Марина Тимашева: Елена Исаева прочитала стихотворение Андрея Вознесенского «Где они полюбили». Слово - Сергею Гандлевскому
Сергей Гандлевский:
Свисаю с вагонной площадки,
прощайте,
прощай, мое лето,
пора мне,
на даче стучат топорами,
мой дом забивают дощатый,
прощайте,
леса мои сбросили кроны,
пусты они и грустны,
как ящик с аккордеона,
а музыку — унесли,
мы — люди,
мы тоже порожни,
уходим мы,
так уж положено,
из стен,
матерей
и из женщин,
и этот порядок извечен,
прощай, моя мама,
у окон
ты станешь прозрачно, как кокон,
наверно, умаялась за день,
присядем,
друзья и враги, бывайте,
гуд бай,
из меня сейчас
со свистом вы выбегаете
и я ухожу из вас,
о родина, попрощаемся,
буду звезда, ветла,
не плачу, не попрошайка,
спасибо, жизнь, что была,
на стрельбищах в 10 баллов
я пробовал выбить 100,
спасибо, что ошибался,
но трижды спасибо, что
в прозрачные мои лопатки
вошла гениальность, как
в резиновую перчатку
красный мужской кулак,
"Андрей Вознесенский" — будет,
побыть бы не словом, не бульдиком,
еще на щеке твоей душной —
"Андрюшкой",
спасибо, что в рощах осенних
ты встретилась, что-то спросила,
и пса волокла за ошейник,
а он упирался,
спасибо,
я ожил, спасибо за осень,
что ты меня мне объяснила,
хозяйка будила нас в восемь,
а в праздники сипло басила
пластинка блатного пошиба,
спасибо,
но вот ты уходишь, уходишь,
как поезд отходит, уходишь,
из пор моих полых уходишь,
мы врозь друг из друга уходим,
чем нам этот дом неугоден?
ты рядом и где-то далеко,
почти что у Владивостока,
я знаю, что мы повторимся
в друзьях и подругах, в травинках,
нас этот заменит и тот, —
природа боится пустот,
спасибо за сдутые кроны,
на смену придут миллионы,
за ваши законы — спасибо,
но женщина мчится по склонам,
как огненный лист за вагоном...
Спасите!
Марина Тимашева: Сергей Гандлевский читал «Осень в Сигулде», а Елена Фанайлова выбрала стихотворение «Стикс»
Елена Фанайлова:
Вечером, ночью, днем и с утра
благодарю, что не умер вчера.
Пулей противника сбита свеча.
Благодарю за священность обряда.
Враг по плечу - долгожданнее брата,
благодарю, что не умер вчера.
Благодарю, что не умер вчера
сад мой и домик со старой терраской,
был бы вчерашний, позавчерашний,
а поутру зацвела мушмула!
И никогда б в мою жизнь не вошла
ты, что зовешься греховною силой -
чисто, как будто грехи отпустила,
дом застелила - да это ж волжба!
Я б не узнал, как ты утром свежа!
Стал бы будить тебя некий мужчина.
Это же умонепостижимо!
Благодарю, что не умер вчера.
Проигрыш черен. Подбита черта.
Нужно прочесть приговор, не ворча.
Нужно, как Брумель, начать с "ни черта".
Благодарю, что не умер вчера.
Существование - будто сестра,
не совершай мы волшебных ошибок.
Жизнь - это точно любимая, ибо
благодарю, что не умер вчера.
Ибо права не вражда, а волжба.
Может быть, завтра скажут: "Пора!"
Так нацарапай с улыбкой пера:
"Благодарю, что не умер вчера".
Марина Тимашева: За Еленой Фанайловой - снова Елена Исаева.
Елена Исаева:
Ни славы, и ни короны,
ни тяжкой короны земной -
пошли мне, Господь, второго,
что был бы все рядом со мной.
прошу не любви ворованной,
не милости на денек -
пошли мне, Господь, второго,
чтоб не был так одинок.
Чтоб было с кем пасоваться,
аукаться через степь,
для сердца, не для оваций,
на два голоса спеть.
Чтоб кто-нибудь меня понял,
не часто, но хоть разок,
и с раненых губ моих поднял
царапнутый пулей рожок.
И пусть мой напарник певчий,
забыв, что мы сила вдвоем,
меня, побледнев от соперничества,
прирежет за общим столом.
Прости ему - он до гроба
одиночеством окружен.
Пошли ему , Бог, второго -
такого, как я и как он...
Марина Тимашева: Елена Исаева читала «Песню акына» Андрея Вознесенского. И вернемся к Александру Кушнеру
Александр Кушнер:
Припади к стеклу - что я делаю?-
совпадение запотелое.
Золотая до обалдения,
запотевшее совпадение.
Совпадение наших судеб,
наших шуток, лесных как Шуберт.
Нос приплюсни в окно потешное,
совпадение запотевшее.
Торопись, моя современница,
горы сдвинутся, царства сменятся,
только это и неподдельное-
запотевшее совпадение.
Марина Тимашева: Не стану поздравлять Андрея Вознесенского с юбилеем заранее, вдруг он суеверен, но надеюсь, что он услышит эту программу и будет доволен тем, как другие поэты читают его стихи.
