Юрий Жигалкин: Руководство Демократической партии готово определить кандидата партии в президенты. Далеко ли падать доллару? Таковы темы уик-энда в рубрике «Сегодня в Америке».
После пяти месяцев первичных выборов, голосований в почти пятидесяти штатах и территориях решение о том, кто станет кандидатом демократической партии в президенты, скорее всего, окажется, в руках ограниченного круга партийных активистов. Они вскоре должны принять чисто организационное решение, способное в корне изменить баланс сил в противостоянии Хиллари Клинтон и Барака Обамы.
Слово - Аллану Давыдову.
Аллан Давыдов: 3 июня голосованием в штатах Монтана и Южная Дакота у демократов завершаются первичные выборы. За три дня до этого в Вашингтоне должно пройти заседание регламентной комиссии Национального комитета Демократической партии, которая, как ожидают, определит процедуру партийной номинации кандидата. Это решение может в корне изменить динамику противостояния Барака Обамы и Хиллари Клинтон, если комиссия решит дать право голоса на съезде партии делегатам от Флорида и Мичигана.
В состав комиссии входит Гарольд Икес, главный советник Хиллари Клинтон. Вероятнее всего, Икес будет настаивать на том, чтобы на съезде были зачтены голоса делегатов из Флориды и Мичигана. Ранее комиссия проголосовала за лишение этих двух крупнейших штатов представительства на съезде за то, что они провели праймериз на своей территории ранее установленных руководством партии сроков. Предвыборный штаб Хиллари хочет, чтобы распределение делегатов съезда между нею и Обамой базировалось на подсчете всех голосов избирателей, поданных во время первичных выборов. Такой метод обеспечил бы ей прирост в 47 делегатов. И хотя этого недостаточно для выхода вперед по голосам делегатов, признание результатов голосования во Флориде и Мичигане может усилить аргумент Клинтон о том, что она опережает Барака Обаму по общей сумме голосов избирателей. Тем самым в лагере Клинтон рассчитывают убедить партийных функционеров, так называемых суперделегатов, в том, что именно такой меркой следует определять конкурентоспособность вероятного кандидата в президенты перед лицом республиканского соперника.
По словам Терри Маккалиффа, руководителя предвыборной кампании Хиллари, в ее штабе на смену унынию пришел подъем.
Терри Маккалифф: Мы выигрываем. Нам поступают денежные пожертвования. Предвыборные аргументы Хиллари воздействуют на людей. На следующей неделе нас ждут праймериз в штатах Кентукки и Орегон. В Кентукки, например, Хиллари опережает Обаму на 30 пунктов. По окончании праймериз она будет впереди по общему числу голосов избирателей. По числу делегатов разрыв с Обамой составит менее ста. И тогда суперделегатам останется принять решение о кандидате партии. Это будет человек, способный осенью нанести поражение Джону Маккейну. Результаты недавних праймериз в Западной Вирджинии убеждают в том, что таким кандидатом будет Хиллари Клинтон.
Аллан Давыдов: Между тем часть демократических суперделегатов, включая представителей тех же Флориды и Мичигана, до сих пор не определились с выбором. Вот что говорит сенатор от Мичигана Карл Левин.
Карл Левин: Четверо законодателей от этих двух штатов войдут число супеределегатов, если им будет позволено занять места на съезд. Но пока этого не произошло, мы остаемся нейтральными по отношению к обоим кандидатам.
Аллан Давыдов: В лагере Обамы считают, что доводы Клинтон о ее преимуществе в общем числе голосов избирателей покажутся малоубедительными для суперделегатов съезда Демократической партии, намеченного на конец августа.
Юрий Жигалкин: Рассказывал Аллан Давыдов.
Почему после долгого избирательного процесса судьбу партийной номинации в президенты будет решать, по сути, ограниченное число руководителей демократической партии? Ян Рунов попросил разъяснить ситуацию известного американского политолога.
Ян Рунов: Вот как разъяснил ситуацию профессор Университета Южной Флориды Дэррил Полсон.
Дэррил Полсон: Это проблема только Демократической партии, а не всей избирательной системы США. Каждая партия создаёт собственные внутренние правила, по которым развивается процесс выбора единого партийного кандидата на пост президента. Внутренние правила Республиканской партии совершенно иные. Общие у обеих партий лишь даты проведения первичных выборов.
Ян Рунов: Как вообще возник институт супер-делегатов?
Дэррил Полсон: В 1968 году демократы выбрали Губерта Хэмфри своим кандидатом на пост президента США, несмотря на то, что он не участвовал в первичных выборах многих штатов. Недовольные утверждали, что Хэмфри был выбран партийными боссами в результате закулисных договоренностей. Скандал привёл к созданию специальной комиссии под названием «Комитет Макговерна-Фрейзера». Эта группа выработала новые правила, среди которых было правило о суперделегатах. Суперделегаты - члены Демократической партии на выборной должности, партийные активисты, председатели партийных организаций штатов - должны отбирать таких кандидатов, которые могут победить соперника-республиканца на общенациональных президентских выборах в ноябре. Именно об этом говорит сейчас Хиллари Клинтон. Она настаивает на том, что Обама не тот человек, за которого проголосует большинство американских избирателей: и демократов, и независимых, и даже часть республиканцев. Она пытается убедить суперделегатов в том, что Обама не сможет выиграть у Маккейна, а она сможет.
Ян Рунов: Почему раньше, во время предыдущих президентских выборов широкая публика ничего о суперделегатах не слышала?
Дэррил Полсон: Вопрос о роли суперделегатов поднимается лишь тогда, когда возникает ситуация вроде нынешней: два кандидата от Демократической партии идут, практически, вровень. В прежние годы на внутрипартийных выборах разрыв между лидирующим кандидатом и его соперником был гораздо больше. Так было и с Джоном Керри в 2004 году и с Альбертом Гором в 2000-м. Оба пользовались поддержкой подавляющего большинства демократов и их лидерство оказывалось бесспорным намного раньше. Поэтому суперделегатам не надо было вмешиваться. Сейчас от суперделегатов многое зависит.
Юрий Жигалкин: Об особенностях американского предвыборного процесса говорил профессор Флоридского университета Дэррил Полсон.
Безостановочное падение доллара начало явно тревожить американских комментаторов. Совсем недавно профессионалы многозначительно подшучивали над тем, что они называли безопасным для здоровья невниманием правительства к американской валюте. Считалось, что Вашингтон не против удешевления своей валюты, способствующего росту экспорта. Но несколько дней назад «Нью-Йорк Таймс» внезапно забила тревогу по поводу демонтажа доллара. «Уолл-стрит Джорнэлл» предупредила, что дальнейшее ослабление доллара пагубно для страны, в то время, как его укрепление может помочь решить многие проблемы, в том числе удешевить нефть и другие природные ресурсы.
Заметная перемена тона наблюдателей, которые даже начали осторожно предрекать начало конца эпохи слабого доллара, впрочем, пока не помогла ему. Почему? Этот и другие вопросы я обсудил с профессором экономики, сотрудником Гуверовского института Михаилом Бенштамом.
Итак, профессор, почему доллар продолжает падать?
Михаил Бернштам: Доллар переживает периодически долгосрочные циклы, 10-летние, 20-летние, поднимается и падает. И вот в 2000-е годы доллар падал. Это связано, по большому счету с тем, что с 2001 года, после резкого снижения налогов, увеличился дефицит бюджета США, соответственно, увеличился выпуск государственного займа США, их предложение превысило спрос на них, и доллар стал падать. Кроме того, одновременно с этим увеличился резко дефицит платежного баланса США, и по мере повышения цен на нефть и другие энергоносители еще более увеличивался дефицит платежного баланса. В совокупности вот эти дисбалансы привели к тому, что на протяжении нескольких лет доллар падал по отношению к другим крупным валютам.
Юрий Жигалкин: Но нет ли опасности, что этот процесс все больше подобен снежному кому, катящемуся вниз?
Михаил Бернштам: Это процесс обратимый, и этот процесс обратим легко, но тяжелой ценой. Если США сбалансируют бюджет, а это будет для экономики в целом весьма болезненно, потому что придется повышать налоги, сокращать, может быть, какие-то расходы на национальную безопасность, прежде всего расходы на социальные программы, то тогда очень быстро доллар начнет подниматься.
Юрий Жигалкин: Но такая перспектива все-таки маловероятна пока, в то время как эксперты с тревогой обсуждают вариант перевода, скажем, китайских валютных запасов из долларов в другую валюту. Такое возможно?
Михаил Бернштам: Это эффект домовладения. Раз уже человек сидит на активе, он знает, что рано или поздно этот актив вернется на более высокое положение, то есть человек держится за этот актив. Это, в общем-то, правильная финансовая политика. Сейчас краткосрочные перспективы есть, более привлекательный актив - это евро, но если бы центральные банки всех стран, которые держат резервы в долларах, ожидали бы, что доллар всегда будет падать, тогда надо продавать его чем скорее, тем лучше. Но именно потому, что они ожидают, и вполне резонно, что рано или поздно, через несколько лет доллар начнет подниматься, то сейчас, значит, им продавать долларовые бумаги невыгодно.
Юрий Жигалкин: И все-таки, почему бы американскому центральному банку ни ускорить этот процесс простым испытанным способом, попросту подняв кредитный процент, к чему, кстати, призывают некоторые известные экономисты?
Михаил Бернштам: Технически сделать это можно легко, но какой ценой? Центральный банк может поднять ставку, но опять же возникает вопрос - на сколько. Если он поднимет ставку на полпроцента, это приведет к небольшому усилению доллара. Если он поднимет ставку, скажем, до 6 процентов, то это приведет к резкому усилению доллара, но тогда будет примерно 2-3 процента падение валового внутреннего продукта, будет очень серьезная рецессия. Это достигается дорогой ценой. Более того, ущерб для экономики от резкого повышения процентных ставок будет больше, чем от сокращения бюджетного дефицита.
Юрий Жигалкин: Иными словами, недавние слухи о том, что российский Центробанк опасается дальнейшего падения доллара относительно рубля и готов придержать рост рубля финансовыми интервенциями, обоснованны?
Михаил Бернштам: Совершенно верно. Существует очень сильная тенденция к подъему рубля в отношении доллара просто потому, что растут цены на природные ресурсы в мире, соответственно, растут доходы в долларах российских экспортных компаний, эти доходы возвращаются в Россию. Значит, на рынок обрушиваются доллары, и доллар падает, рубль поднимается.
Юрий Жигалкин: А что выгодно россиянину?
Михаил Бернштам: В целом для россиянина полезен крепкий рубль. Чем крепче национальная валюта, тем лучше для потребителя, тем дешевле импорт. Но в России есть особенность: многие россияне держат сбережения в долларах, а не в рублях, либо в наличных, либо на банковских счетах. Значит, естественно, этим людям невыгодно падение доллара, потому что падает ценность их сбережений. Соответственно, здесь возникает некоторый конфликт. Министерству финансов нужен сильный доллар. Людям, имеющим долларовые сбережения, нужен сильный доллар. А российскому потребителю нужен крепкий рубль.
Юрий Жигалкин: Профессор Михаил Бернштам комментировал тревогу американских наблюдателей относительно безостановочного падения курса доллара.