Перспективу раскрытия громких уголовных дел, к числу которых относится убийство Анны Политковской, связывали с реорганизацией системы правоохранительных органов России, в частности с созданием Следственного комитета при генеральной прокуратуре. Последовавшие после избрания нового президента России перестановки в руководстве силовых структур изменили соотношение сил в этих органах. О том, насколько эти надежды оправдываются, в интервью Радио Свобода рассуждает эксперт в области безопасности главный редактор сайта «Агентура.ру» Андрей Солдатов.
- Быстрее ли стали расследоваться крупные дела, связанные с заказными убийствами после создания Следственного комитета?
- Пока, честно говоря, нет никаких оснований делать такие выводы. Тем более что все-таки расследование должно заканчиваться судом, а, насколько известно, существует огромная проблема в поддержке обвинений в суде со стороны генеральной прокуратуры. По результатам все достаточно скромно.
- Почему эта проблема существует, на ваш взгляд? В чем, собственно, «недоработки»?
- Дело в том, что не очень понятно, по какому принципу комплектовался состав Следственного комитета. Достаточно большую роль играли вопросы лояльности. Достаточно большую роль играла созданная внутри служба безопасности, которая должна была отбирать следователей. Эта служба безопасности контролируется сотрудниками управления ФСБ, то есть это отдел, который, собственно, курировал прокуратуру. Когда главное - это лояльность, а не профессионализм, то, в общем-то, сложно ожидать что-то другого.
- Верно ли я вас понимаю, что Следственный комитет при генеральной прокуратуре находится фактически под колпаком Федеральной службы безопасности?
- Надо, конечно, еще учитывать тот момент, что ФСБ неоднородна. Там существуют свои фракции. Правильнее будет сказать, что в настоящий момент Следственный комитет находится под колпаком одной из группировок внутри ФСБ.
- Меняется ли как-то соотношение сил в ФСБ в связи с последними кадровыми переменами - отставкой Патрушева и назначением нового начальника?
- Перемены уже идут. Насколько я слышал, будут еще достаточно большие перемены, потому что Бортников - это человек из противоположной Патрушеву команды. Естественно, он будет менять людей. Этот процесс только стартовал.
- У Дмитрия Медведева есть сколько-нибудь сильное влияние на эти силовые структуры?
- Да, конечно. Насколько я себе представляю, Бортников находится в тесных отношениях с Медведевым, по крайней мере, с 2006 года у него проходили с ним персональные встречи. Поэтому, я думаю, что, он человек, который контролирует службу безопасности.
- Из этого можно сделать вывод, что влияние Владимира Путина на силовые структуры в последние месяцы уменьшилось?
- Это вопрос более сложный. Потому что не очень понятно, насколько справедливо мы разделяем Медведева и Путина, их отношение к спецслужбам. На самом деле, если взять последние кадровые назначения в ФСБ и Службе внешней разведки (я напомню, что нового директора Службы внешней разведки назначал еще Путин), то эти назначения очень последовательны. Кажется, что это была единая стратегия по смене людей, скажем так, убежденных, что их спецслужба - это такая «соль земли», основа государства, на людей более технократичных, которые будут обслуживать экономические запросы государства. Поскольку мы видим, что стратегия кадровых назначений, что у Путина, что у Медведева в отношении силовиков одна, я не уверен, что их можно разделять.
- Дмитрию Медведеву неплохо было бы ознаменовать начало своего президентского срока раскрытием нескольких знаковых убийств. Он все время говорит о верховенстве закона, о том, что нужно улучшать работу в судебной системе в целом. Есть ли шансы на то, что такие его пожелания претворятся в действительность?
- Вся проблема в том, что если следственные органы и могут отрапортовать о раскрытии громких преступлений, то может произойти то же самое, что произошло с делом Квачкова - дело попадет в суд, а дальше начнет разваливаться. Это принцип домино, который обычно срабатывает, если у следствия слабые доказательства, поэтому предлагается все засекретить, а потом все расстроится, и мы будем жаловаться на то, что у нас несовершенно все, что угодно, кроме работы следственных органов. Я опасаюсь, что действительно сейчас следственные органы могут понять сигнал Медведева, что надо побыстрее что-то хотя бы передать в суд, но результат в суде будет, мне кажется, достаточно непредсказуемый.
- Вам кажется, что «результаты» расследования дела Хлебникова, Политковской совпали по стечению обстоятельств - у каждого есть своя логика, или есть какая-то политическая подоплека в том, что все сошлось?
- Мне, честно говоря, кажется, что все-таки есть какая-то политическая подоплека. Потому что, действительно, это выглядит немножко странно, в каких-то делах люди явно торопятся при том, что существует еще срок [следствия]. Понятно, что если нужно, то можно его и продлить. Мне кажется, что здесь действительно есть политическая воля, чтобы что-то продемонстрировать.
- У вас есть ощущение, что эти два громких убийства будут раскрыты, и виновные будут наказаны?
- Я боюсь, что будет демонстрация того, что убийства раскрыты. Будет много громких заявлений, а потом состоится суд. И что будет в суде, просто никем не контролируемо и непонятно. Все может кончиться повторением истории с Квачковым.
