Ирина Лагунина: Когда 20 июня мир отмечал международных день беженцев, обнаружилась такая статистика. По числу беженцев Сербия занимает первое место в Европе, 13 в мире. Более полмиллиона людей приехали в Сербию в 90-тых годах из Хорватии, Боснии, Косово. И несмотря на то, что военные конфликты в бывшей Югославии закончились 9 лете назад, но основные проблемы беженцев всё ещё не решены. Над темой работала наш корреспондент в Белграде Айя Куге.
Айя Куге: На сегодняшний день в Сербии официальный статус беженцев имеют сто тысяч человек. Ещё больше - двести тысяч - причисляются к группе перемещенных лиц: это граждане страны, которые покинули свои дома в Косово, но формально беженцами быть не могут, потому что для Сербии Косово продолжает считаться частью страны. Число беженцев с каждым годом уменьшается – небольшая их часть – около шестидесяти тысяч вернулись в Хорватию, семьдесят тысяч в Боснию, а тридцать тысяч нашли новый дом в третьих странах. Однако их число уменьшилось больше всего благодаря тому, что многие из них взяли гражданство Сербии. Но их проблемы, как признаёт сербский министр социальной политики Расим Льяич, тем не разрешены. Даже те беженцы, которые больше не имеют этот статус и которых можно назвать «бывшими беженцами», являются самой бедной частью населения страны.
Расим Льяич: Тот факт, что кто-то взял гражданство Сербии и получил её паспорт, не означает, что он преодолел общие проблемы, характерные для всех беженцев в стране. Мы всё ещё сталкиваемся с огромными проблемами, и беженцы в Сербии одна из самых неимущих категорий населения. 60% беженцев не имеют работу, 45% снимают квартиру. Эти два показателя лучше всего иллюстрируют тяжёлое материальное, социальное, культурное и любое другое положение беженцев в Сербии.
Женщина: Я живу в классном помещении старой школы. Оно разделено на три маленькие комнатки тонкими досками и фольгой. Когда включаю телевизор, сосед возмущается. Когда читаю, листаю бумаги, это слышно в соседней комнате. Отношения между людьми плохие. Никому никакого дела до нас. Бывает иногда, что получаем помощь от Красного Креста, но она мизерная.
Айя Куге: Семь тысяч человек, многие уже 17 лет, живут в одном из семидесяти пяти коллективных центров для беженцев. В ужасных условиях. В рабочие дни им выдаётся тарелка горячей еды и пол буханки хлеба, на выходные – консервы. Часто в коллективных центрах нет условий готовить еду самим, да и денег у них нет – нет работы. Большая часть беженцев нашли новый дом у друзей, родственников. Лишь пятая их часть обзавелась собственным жильём.
Официальная стратегия Сербии – попытаться вернуть беженцев из Хорватии и Боснии домой, но так как около 60% из них выразили желание остаться – помочь их интеграции. Но для интеграции нужны большие деньги. Республиканский комиссар по делам беженцев Сербии Драгиша Дабетич.
Драгиша Дабетич: У нас так много беженцев, и их проблемы такие многочисленные, что действительно тяжело их решить быстро и эффективно. Сербия и дальше будет стараться проводить интеграцию беженцев. На это нужны огромные средства. Часть приходит из фондов Европейского союза, из бюджета. Мы попытаемся приложить максимальные усилия, чтобы найти деньги, но больше всего рассчитываем на помощь доноров.
Женщина: Мне лично мешает только то, что нет денег. Мужу не удалось добиться заслуженной пенсии и живётся тяжело. С нами сын, он нас кормит. Вместо того чтобы помочь ему, мы ему мешаем жить нормально. И это самое тяжёлое. Сегодня нам не так плохо, а что с нами будет завтра?
Айя Куге: Есть беженцы, которые надеялись разрешить проблемы, взяв гражданство Сербии. Но многие хотят продлить свой статус беженца, рассчитывая, что в таком случае и Сербия, и соседнее государство, откуда они прибыли, имеют по отношению к ним больше обязательств, что легче будет получить обратно имущество и оформить пенсию. А 200 тысяч сербов из Косово, приехавшие в Сербию по окончании конфликта в 99 году, даже статус беженцев не могут иметь – им государство, на основании их прошлой работы, выдаёт минимальные зарплаты – это примерно 50 евро в месяц. Говорит директор белградского Центра по правам человека Воин Димитриевич.
Воин Димитриевич: Прежде всего, это экономическая проблема. Часто от беженцев можно услышать, что они не хотят возвращаться. Если молодое поколение уже нашло работу, у них нет интереса возвращаться в те отсталые края, откуда они приехали. Возвращаются только старые люди. А по возвращении на прежнее место жительства, они часто подвергаются садистским нападкам. Государство должно серьёзно заниматься проблемой беженцев, но зачастую они становятся монеткой расчёта политиков – чтобы получить поддержку своим экстремистским националистическим идеям.
Женщина: Мы всё пытались сделать, чтобы вернуться. Но имущества у нас в Хорватии не осталось, дом разрушен. Мы подали заявку на его восстановление. Никто не восстанавливает, а мы сами не можем.
Айя Куге: Политики обычно вспоминают о беженцах только тогда, когда грядут выборы, или когда с помощью примера их судеб нужно доказывать, что собственный народ пострадал в войне больше остальных. Кстати, беженцы обычно поддерживают именно националистические идеи. Воин Димитриевич.
Воин Димитриевич: Все они жертвы больших обещаний, великих национальных проектов. Беженцы пережили самую страшную дискриминацию – и там, откуда они прибыли, и у нас в Сербии. Когда начались конфликты в Югославии, к некоторым категориям беженцев была применена международная конвенция, а некоторые были дискриминированы. Например, если ты беженец-серб, это лучше, если цыган, намного хуже. Цыганам - беженцам из Косово в Сербии плохо. Они не знают языка, и нет даже соответствующих органов власти, которые бы выдавали им документы. Их положение страшное.
Женщина: У нас одна ванная на 12 семей, в каждой из которых по 5-6 человек. Чтобы купаться, нужно ждать в очереди. На 12 семей у нас в кухне две плиты, и готовить не можем.
Айя Куге: Безработица и не нормальные жилищные и бытовые условия – это беженцы отмечают как свою главную проблему в Сербии. А в тех государствах, откуда они в свое время бежали, есть проблемы получить обратно своё имущество, землю, квартиру, или восстановить разрушенный дом, доказать право на пенсию.
Беженцы как будто являются невидимыми гражданами Сербии. Три года назад руководители Сербии, Хорватии и Боснии подписали в Сараево декларацию о том, что будут сотрудничать с целью изыскания долгосрочного решения проблемы беженцев в регионе, но результатов практически нет. Несмотря на то, что власти утверждают, что проблемы решаются, представитель организации беженцев Раденко Попич считает, что Сербия или не умеет, или не желает разрешить их положение.
Раденко Попич: Мне кажется, что от нашего статуса беженцев все, кроме нас самих, имеют выгоду. Особенно те, кто, якобы, ведут борьбу за права беженцев: годами организуют круглые столы и конференции, обсуждают проблему, делают выводы, а результатов нет. Беженцы должны быть гражданами этой страны и государство должно о них заботиться, потому что те государства, откуда они изгнаны, обратно их принимать не желают.
Мужчина: До судного дня себя буду чувствовать человеком, который должен куда-то вернуться. Но меня мутит от того, что там, откуда я пришёл, меня никто не принимает. Правда, и здесь я никому не нужен. Всем только мешаю.
Айя Куге: Председатель Хельсинского комитета по правам человека Республики боснийских сербов Бранко Тодорович подтверждает, что сербы часто плохо себя чувствуют по возвращении в бывшие места жительства, где национальный состав населения изменился, где они свою жизнь должны снова строить сначала без средств и материальной, психологической и социальной поддержки.
Бранко Тодорович: Большое число вернувшихся домой беженцев, сталкиваясь с безработицей, бедностью, со средой, которая их не принимает, очень часто с физическими нападками, оскорбительными надписями, разбитыми окнами, проблемами с осуществлением основных прав, вскоре хотят вновь покинуть Боснию. Проблемы возвращенцев, действительно, серьёзные. Нужно учесть и то, что в самой Боснии средства для возвращения беженцев очень небольшие, а международная помощь почти полностью прекращена.
Мужчина: Знаете ли вы, как неприятно звучит это слово: «беженец»? Это трагедия. У меня есть удостоверение беженца, это бумажка, которая заменяет всё – и личный документ, и пропуск к врачу, и билет на городском автобусе. 17 лет я не голосовал, а человек без голоса – не человек.
Айя Куге: Многие беженцы, люди постарше, не в состоянии интегрироваться в новой среде. Местное население Сербии ожидает от них, чтобы они отказались от своих прежних обычаев, чтобы принимали здешние нравы и формы поведения. Часто в Сербии сербских беженцев из Хорватии называют хорватами, сербов их Боснии – боснийцами, а сербов их Косово словом «шиптары», которое означает албанцы, но в унизительном контексте. Беженцев обвиняют в том, что они получили обратно свои дома в бывших краях, продали или сдали их, продолжая жить за счёт Сербии. Да, немало и тех, кто полностью включился в жизнь в Сербии, но это произошло не благодаря помощи государства, а благодаря собственным усилиям и способностям. И даже их, несмотря на их нынешний статус, по-прежнему продолжают называть беженцам.
