Программу ведет Кирилл Кобрин. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Андрей Шарый.

Кирилл Кобрин: В Монголии указом президента Намбариина Энкхбаяра введено чрезвычайное положение. Ситуация в Улан-Баторе после бурных событий минувшего вечера взята под контроль войсками и подразделениями полиции. В результате столкновений между сторонниками оппозиционной Демократической партии, штурмовавшими правительственные здания в центре монгольской столицы, с силами правопорядка, погибли пять человека, более трехсот получили ранения. Волнения вызваны недовольством части населения предварительными результатами состоявшихся 29 июня выборов в парламент, согласно которым неожиданно большое преимущество получили кандидаты правящей в стране Монгольской Народно-Революционной партией.

Ситуацию в Монголии мой коллега Андрей Шарый попросил оценить известного российского востоковеда, главного научного сотрудника Института востоковедения, доктора исторических наук Марка Гольдмана.

Марк Гольдман: Я лично считаю, что это происходит стихийный всплеск недовольства предварительными результатами выборов, согласно которым Монгольская Народно-Революционная партия получила двойной перевес над своим основным противником - Демократической партией. Ситуация в Монголии во время избирательной кампании была такова, что обе партии шли примерно ноздря в ноздрю, примерно ровно. И общественное мнение тоже считало, что у них примерно равные шансы на победу, - и вдруг такое неожиданное превосходство МНРП над Демократической партией, которое влечет много вопросов. Оно вызвало такой взрыв недовольства со стороны сторонников Демократической партии Монголии.

Андрей Шарый: Есть основания полагать, что результаты выборов сфальсифицированы?

Марк Гольдман: Я думаю, что некоторые основания есть. Но это лично мое мнение.

Андрей Шарый: Что собой представляет Демократическая партия, насколько это сильная политическая организация? Есть информация о том, что там было довольно много пьяных, в этой толпе.

Марк Гольдман: Как всякий всплеск уличных беспорядков, к идеологическим противникам присоединяется всякая шушера, это бесспорно, и наверняка там были и пьяные, и хулиганские элементы, и мародерские элементы. Основная причина все-таки заключается в том, что результат оказался чрезвычайно неожиданным. И Демпартия, и ее председатель Элбэгдорж, он одно время был председателем Совета министров, он дважды после 1990 года возглавлял правительство Монголии, - он выступил с заявлением о том, что выборы сфальсифицированы. И это, естественно, нашло отклик среди его сторонников.

Андрей Шарый: Насколько Демократическая партия вообще демократическая? Чем они отличаются от посткоммунистической Монгольской Народно-Революционной партии?

Марк Гольдман: Честно говоря, особых, принципиальных, коренных различий между Монгольской Народно-Революционной партией и Демократической партией нет, обе они являются социал-реформистскими партиями такого типа. У них есть расхождения по чисто практическим вопросам. И главное - по вопросам пользования крупных месторождений природных ресурсов. Демократическая партия считает, что выгодами от ввода в эксплуатацию этих ресуров должно пользоваться все население страны, каждый монгол должен иметь определенную долю в природных сокровищах, то есть иметь определенное количество. видимо, акция. А МНРП считает, что все доходы от этого должны быть сосредоточены в руках правительства, которое должно централизованно распределять их среди населения их фонда "Дары Родины". Вот это главное принципиальное отличие, с которым они выступали на данных выборах.

Андрей Шарый: Монголия - небогатая страна с небольшим населением, около 2 миллионов человек, если я не ошибаюсь. Такие небольшие страны (хотя она, конечно, большая по территории) подвержены внешним влияниям. Есть основания полагать, что там есть, например, какие-то существенные заграничные деньги, во всех этих событиях - российские, японские?

Марк Гольдман: Можно предполагать. Я считаю, что за всеми этими выступлениями, конечно, и за МНРП, и за Демократической партией стоят определенные силы, причем силы, я бы сказал так, транснациональных компаний. Скажем, на мой взгляд, не только западных, но и китайских. В какой-то степени эти события отражают противоборство этих сил.

Андрей Шарый: А российские интересы там есть какие-то сейчас?

Марк Гольдман: Мы сейчас активнейшим образом пытаемся, так сказать, внедриться в экономику Монголии и принять участие в эксплуатации вновь открытых месторождений угля, меди, золота, вольфрама, урана.

Андрей Шарый: И получается?

Марк Гольдман: В общем и целом с трудом, но получается.

Андрей Шарый: Ваш анализ ситуации позволяет предположить, что гражданские беспорядки в Монголии продолжатся?

Марк Гольдман: Я думаю, что таких массовых беспорядков, может быть, и не будет, но акции протеста, бесспорно, продолжатся. Они могут выразиться в традиционные для монголов формы голодовок на площади, демонстраций. Такого открытого бунта и "кашемировой" революции, я думаю, в Монголии не будет.

Андрей Шарый: Ясно, что это переходное общество, там не очень понятны дефиниции традиционной демократии, они мало применимы. Но все-таки это авторитарная страна?

Марк Гольдман: Нет, это не авторитарная страна, это все-таки парламентская республика. Парламентская демократия в Монголии существует.