Марина Тимашева: Знаменитейший фильм немецкого режиссера Роберта Вине «Кабинет доктора Калигари» обрел новую жизнь в Петербурге: с него начался проект «Немое кино и живая музыка». Рассказывает Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: Проект «Немое кино и живая музыка» изящен и прост: каждый месяц, в течение трех дней, в киноцентре «Родина» будут идти показы старых немых фильмов, как и полагалось некогда на заре кинематографа, в сопровождении игры таперов. Только вот таперы будут непростые. В их роли согласились выступить известные петербургские музыканты. Первый показ уже прошел на ура в начале июля. «Кабинет доктора Калигари» Роберта Вине, с 1920 года, когда прошла его премьера, и по сей день, не утративший славу одного из самых загадочных и леденящих кровь фильмов ужасов. Три музыкальные версии представили три музыканта - композитор, музыкант группы «Аквариум», автор музыки к кино и театральным постановкам Андрей Суротдинов, пианист, композитор, аранжировщик, саунддизайнер спектаклей Андрея Могучего Александр Лыгун, и Андрей Сизинцев когда-то сотрудничавший со знаменитым театром «Дерево», а теперь работающий в Русском Инженерном театре «Ахе». Кстати, Андрею Сизинцеву, наверное, пришлось в каком-то смысле труднее всех, потому что он озвучивал фильм в самый первый вечер. Андрей, почему вы вообще решились на такое трудное и, в общем, странное дело?
Андрей Сизинцев: Во-первых, у меня был один раз такой опыт в группе «Дерево». Мы там делали кино. Я делал кинозвук и саунддизайн этого фильма и понял, что мне это интересно. А потом, вы знаете, сейчас очень сложно показать свою музыку, если она не какая-то трень-брень. На самом деле фильм совсем не страшный, а даже такой юмористический, я бы сказал. Единственное, что я не хотел впрямую озвучивать этот фильм. Естественно, я репетировал несколько раз и смотрел этот фильм, пробовал какие-то куски, как они работают там, какие-то фактуры подбирал. Но мне не хотелось делать это прямо. Если там что-то происходит мистическое, страшное, демоническое, значит, нужно подпустить туда ужаса. Хотя, на самом деле, это все присутствует, но все-таки хотелось сделать немножко по-другому. Была такая задача попробовать немножко сжать время, потому что, на мой взгляд, там в конце чуть-чуть затянуто. И хотелось за счет таких ритмических блоков как-то немножко поджать, сделать такую атмосферу, которая бы была немножко мистическая, и потом, чтобы время работало, но чтобы фильм от этого не делался таким тяжелым.
Татьяна Вольтская: Не знаю, кому как, а мне страшно, что бы ни говорил автор музыки. О фильме «Кабинет доктора Калигари» говорит директор арт-проекта киноцентра «Родина» Марина Короткова.
Марина Короткова: Мало того, что общепризнанно он является одним из самых первых фильмов ужасов в истории кинематографа, он также положил начало немецкому киноэкспрессионизму. Официальная премьера состоялась в начале января 1920 года. На тот момент это был фильм, который, кроме как художественным триумфом не называли. Это сюжет, скорее, готического романа, про некоего сумасшедшего доктора Калигари, у которого есть сомнамбула, которая по ночам убивает людей, выходит на улицу. Там куча всяких персонажей, очень все красиво. Заканчивается все достаточно трагически, потому что в конце мы узнаем, что все это происходит в сумасшедшем доме, все эти убийства, и что этот доктор Калигари такой же сумасшедший персонаж, хотя изначально мы думаем, что это настоящий доктор, который лечит в психиатрической больнице. А оказывается, что он, в общем-то, такой же пациент этой больницы, как его, в некоторым смысле, раб, сомнамбула.
Татьяна Вольтская: Но убийства - настоящие?
Марина Короткова: Да, убийства абсолютно настоящие. У нас три замечательных музыканта. Сегодняшний вечер совершенно эйфорический, потому что Андрей всю жизнь работает с визуальным рядом, с театральными людьми и, соответственно, я думаю, что дух времени, дух фильма он может передать очень хорошо. Мы только открываем этот проект, это только самое начало. Более того, у нас до этого уже был очень интересный проект вместе с Американским институтом культуры в Санкт-Петербурге. Мы привозили фильм Коберидзе 1929 года «Я и моя бабушка», и сопровождал его настоящий большой американский оркестр из Калифорнии. И это явилось для нас большим толчком сделать свой собственный проект. Следующий месяц это у нас, скорее всего, «Носферату». Еще непонятно какого года – их существует несколько версий.
Татьяна Вольтская: А еще какие-то есть задумки?
Марина Короткова: Еще есть «Кабинет восковых фигур», фильм 1923 года. Очень много потом было поставлено «Кабинетов восковых фигур». Но он явился первым в этой «семье» «Кабинетов». Мы случайно откопали этот фильм. Берлин, все то же самое - все Германия. Фильмы ужасов все родились в Германии, это общепризнанный факт. Может, это даже и не удивительно.
Татьяна Вольтская: Скажите, Марина, вы именно по фильмам ужасов будете специализироваться?
Марина Короткова: Решили мы, что у нас это будет очень поздно вечером, и решили мы наших гостей и туристов попугать. И мы их будем пугать в течение июля и августа. А в сентябре-октябре мы хотим взять более жизнерадостные фильмы.
Татьяна Вольтская: Их, конечно, тоже будут озвучивать современные композиторы, которые, естественно, не могут не иметь в виду весь накопленный опыт в этой сфере.
Андрей Сизинцев: Допустим, создается спектакль или начинается только разговор о новом спектакле, мы садимся вместе за столом, возникает какой-то образ и от этого возникает образ звука. Нужно найти звуковой образ спектакля. Не то, чтобы каких-то тем туда натыкать или что-то придумать, а просто, чтобы создать среду, которую, может быть, по необходимости режиссерской, можно будет в какую-то конкретную музыкальную тему вмонтировать. Но, прежде всего, это просто какие-то отдельные звуки, даже не рожденные голосом какого-то конкретного инструмента, а, может, это сэмплер какой-то, что-то записанное, трансформированное. Мне очень понравилось, как сделан фильм Учителя «Космос как предчувствие», и как сделан фильм «Четыре», там очень правильно сделан звук. Там нет музыки. Когда в кино что-то происходит, и вдруг, ни с того ни с сего, включается какая-то музыка и сопровождает действие - это ужасно. А там созданы такие музыкальные фактуры, как бы немножко из шумов, которые могли бы присутствовать в кадре, и немного из таких фантастических звуков. Атмосфера задается, но ни в коем случае там конкретной темы музыкальной нет. Вот это мне больше всего нравится. Вот я надеюсь, что в конце июля будет сделан еще один показ, и я бы хотел, чтобы был фильм «Фауст», тоже старый фильм, потому что через несколько дней в моем родном театре, в «АХЕ», мы играем своего «Фауста», пьесу, которую написал Максим Исаев, и там я играю Фауста. Мне просто дико интересно озвучить еще и этот фильм.
