Ирина Лагунина: Министр юстиции США Майкл Мьюкейзи призвал Конгресс ограничить право заключенных базы Гуантанамо обращаться в американские суды. Недавно Верховный Суд подтвердил, что узники Гуантанамо пользуются таким правом. Единственная возможность обойти решение Верховного Суда – принять новый закон. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Верховный Суд США заслушал дело «Бумидьен против Буша» еще в декабре прошлого года. Лакшар Бумидьен – натурализованный гражданин Боснии и Герцеговины. Он родился в Алжире и был арестован боснийскими властями вместе с пятью другими алжирцами через месяц после атаки 11 сентября по представлению американского посольства, которое ссылалось на данные разведки. Согласно этим данным, группа готовила теракт против посольства США в Сараево. В январе 2002 года Верховный Суд Боснии и Герцеговины не нашел оснований для осуждения или содержания под стражей этих лиц и освободил их. Алжирцы были переданы командованию американского воинского контингента, размещенного в Боснии, и доставлены на базу в заливе Гуантанамо. Адвокаты Бумидьена подали ходатайство на основании поправок к Конституции США, гарантирующих неприкосновенность личности. Эти статьи в юридическом обиходе обычно называют латинским выражением habeas corpus – по названию закона, принятого английским парламентом еще в XVII веке.
Конституция США гарантирует гражданину справедливый суд и защищает от необоснованных арестов. Иностранец, оказавшийся под американским судом, пользуется теми же правами, что и гражданин. Но для того, чтобы иметь возможность воспользоваться ими, надо оказаться на территории США. При решении вопроса о том, где содержать взятых в плен террористов и талибов, администрация США учитывала, что, оказавшись в США, они могут оспаривать законность своего содержания под стражей. Юристы правительства сочли разумным разместить тюрьму на Кубе, на территории американской военной базы в заливе Гуантанамо.
Однако решение оказалось не таким уж удачным. Формально база расположена на территории другого государства, но, по условиям аренды, на нее распространяется юрисдикция США. Следовательно, узники вправе оспаривать правомочность своего задержания в американском гражданском суде общей юрисдикции.
12 июня суд вынес решение по делу Бумидьена. Пятью голосами против четырех он признал право истца обращаться за защитой своих прав в американский гражданский суд. Иски заключенных Гуантанамо уже дважды добирались до Верховного Суда США. Оба раза Суд принимал решение в пользу заключенных, но Конгресс, обе палаты которого тогда контролировали республиканцы, принимал законы, позволявшие обходить постановления высшей судебной инстанции. Решение по делу Бумидьена вынесено в тот момент, когда обе палаты Конгресса контролируются демократами.
Первой реакцией президента было несогласие с решением Верховного Суда.
Джордж Буш: Мы подчинимся решению суда. Это не значит, что я должен соглашаться с ним. Мнения судей разделились, и я полностью согласен с теми, кто остался в меньшинстве. Их несогласие с принятым решением основано на серьезной обеспокоенности проблемами национальной безопасности США.
Владимир Абаринов: Правозащитники, напротив, приветствовали решение. Джамиль Джафер, представитель Американского союза за гражданские свободы.
Джамиль Джафер: Впервые этот суд однозначно заявил, что узники Гуантанамо имеют конституционное право оспаривать свое заключение в суде, и это важно. Это особенно важно потому, что администрация Буша решила держать пленных на Гуантанамо именно для того, чтобы лишить их возможности оспаривать свое заключение.
Владимир Абаринов: Мнение кандидата Республиканской партии на пост президента сенатора Джона Маккейна.
Джон Маккейн: Меня это, понятное дело, беспокоит. Эти люди – члены незаконных вооруженных формирований, они не американские граждане. Но Верховный суд вынес решение, и теперь мы должны двигаться дальше. Как вы знаете, я всегда выступал за закрытие тюрьмы в заливе Гуантанамо и по-прежнему считаю, что нам следует это сделать.
Владимир Абаринов: Спустя несколько дней президент Буш заявил, что его администрация размышляет над последствиями решения Верховного Суда.
Джордж Буш: Мы пока анализируем – под словом «мы» я имею в виду Министерство юстиции – мы анализируем последствия этого решения, с которым я, как вам известно, не согласен. И кроме того, мы работаем с Конгрессом над дальнейшими шагами. Проблема очень сложная. Решение Верховного Суда усложняет ситуацию с Гуантанамо. Я всегда считал, что заключенных надо или отправить по домам, или предоставить им возможность оспорить свое заключение в суде. Я по-прежнему считаю, что в этом есть смысл. Мы теперь пытаемся понять, как нам действовать в свете решения Верховного Суда.
Владимир Абаринов: Наконец, на этой неделе с большой речью по поводу необходимых шагов в борьбе с террором выступил министр юстиции США Майкл Мьюкейзи.
Майкл Мьюкейзи: Соединенные Штаты имеют полное право задерживать и держать в заключении солдат противника в этом конфликте и не должны освобождать их, чтобы они возвращались на поле боя, что и сделали некоторые из тех, кто был освобожден из заключения на Гуантанамо. Мы имеем полное право не дать им вернуться туда, где они будут убивать наших военнослужащих, сражаться с нами и целиться в мирных граждан. Кроме того, заключение часто позволяет нам собрать ценные разведданные о намерениях, структуре, операционных приемах и тактике наших врагов. Одним словом, содержание под стражей опасных боевиков законно и способствует укреплению безопасности этой страны.
Хотя наше право держать под стражей солдат противника в вооруженном конфликте очевидно, вопрос о том, какие права должны быть предоставлены заключенным, чтобы они могли оспаривать законность своего заключения – этот вопрос сложнее. Это неудивительно, потому что законы войны, которые регулируют обращение с пленными, были придуманы для традиционных вооруженных конфликтов.
Владимир Абаринов: Министр юстиции считает решение Верховного Суда беспрецедентным – никогда прежде участники вооруженных конфликтов не пользовались конституционными гарантиями.
Майкл Мьюкейзи: Судебный иск на основании хабеас корпус – это требование освобождения из-под стражи на том основании, что задержание было незаконным. В бытность федеральным судьей я постоянно сталкивался с наиболее типичным видом такого иска: истец, осужденный судом штата, обращается в федеральный суд и утверждает, что его арест и осуждение нарушают Конституцию США.
На протяжении как минимум столетия этот вид исков применялся в уголовном судопроизводстве и в иммиграционных делах. Конгресс и суды подробно разработали законодательную базу для обоих этих случаев. Вместе с тем до решения Верховного Суда по делу Бумидьена ни один солдат армии противника, содержавшийся в заключении вне Соединенных Штатов, никогда не получал права апеллировать к суду на основании хабеас корпус.
Владимир Абаринов: Для того, чтобы иск был рассмотрен американским судом, истца следует доставить в судебное заседание и, если иск будет удовлетворен, освободить из-под стражи прямо в зале суда. На эту и другие проблемы, связанные с исполнением решения Верховного Суда, указал министр юстиции Майкл Мьюкейзи.
Майкл Мьюкейзи: Во-первых, сможет ли федеральный суд издать приказ освободить заключенного Гуантанамо на территории Соединенных Штатов? Верховный Суд заявил, что федеральный судья должен иметь право принять решение об освобождении заключенного, по крайней мере, условном, если заключенный успешно оспорил законность своего содержания под стражей. Но что это значит - освободить иностранного гражданина, взятого в плен за границей и содержавшегося на военной базе на Кубе? Будут ли суды вправе приказывать правительству доставить заключенного в Соединенные Штаты и отпустить его здесь вместо того, чтобы отправить в другую страну? А что если страна гражданства заключенного откажется принять его? Или если мы не сможем передать его этой стране потому, что она не дает нам необходимых гарантий гуманного обращения с ним?
Во-вторых, каким образом суд будет обращаться с секретной информацией на этих беспрецедентных судебных процессах? Значительный объем информации, на основании которой этих людей держат в Заливе Гуантанамо, почерпнут из совершенно секретных и уязвимых разведывательных источников. Разглашение этой информации подвергнет серьезному риску американских военнослужащих и сотрудников разведки. А мы знаем из собственного горького опыта, что террористы меняют свою тактику в зависимости от того, что они узнают о наших методах сбора разведданных. Мы не можем превращать судебную тяжбу на основании хабеас корпус в шведский стол, сервированный военными секретами. И в-третьих: каковы процедурные правила этих процессов? Должны они быть полноценными судебными слушаниями с очным допросом заключенного здесь, в Вашингтоне? Получит ли заключенный право вызывать повесткой в качестве свидетеля солдата, который выполняет боевую задачу в Афганистане или Ираке? Следует ли позволить одному заключенному вызывать для дачи показаний других? Или вынуждать Соединенные Штаты раскрывать свои разведывательные источники с тем, чтобы суд мог решить, приобщать ли к делу критически важные свидетельства?
Владимир Абаринов: Министр считает, что необходимо срочно принять закон, который воспрепятствует таким абсурдным ситуациям.
Майкл Мьюкейзи: Сегодня я призываю Конгресс действовать с тем, чтобы найти ответы на сложные вопросы, которые Верховный Суд оставил открытыми. Я призываю Конгресс принять закон, который обеспечил бы таким искам, рассматривать которые нас обязал Верховный Суд, ответственное, скорое и, как подчеркнул сам Суд, практически осуществимое судебное разбирательство. Я считаю, что при разработке этого закона следует руководствоваться несколькими принципами.
Прежде всего, Конгресс должен ясно указать, что федеральный суд не может отдать правительству приказ о доставке заключенного в Соединенные Штаты. В Заливе Гуантанамо остаются более 200 заключенных, многие из которых представляют чрезвычайную угрозу для американцев. Многие из них уже продемонстрировали свои способность и желание убивать американцев. В качестве федерального судьи я вел дела о терроризме, и всякий раз расходы, связанные с обеспечением мер безопасности до, во время и после суда, были ошеломляюще высокими. В той мере, в какой необходимо личное присутствие заключенного, технология позволяет обеспечить его при помощи видеосвязи с тюрьмой в заливе Гуантанамо, которая и далеко расположена, и надежно охраняется.
Гораздо важнее лишить какой бы то ни было суд права издавать приказы об освобождении заключенных из-под стражи на территории Соединенных Штатов.
Владимир Абаринов: По словам министра, правительство США старается не держать в заключении лиц, не представляющих угрозы.
Майкл Мьюкейзи: Некоторые утверждают, что мы должны либо предъявлять заключенным Гуантанамо уголовные обвинения, либо отпускать их. Мы можем предъявить и предъявляем некоторым из них обвинения в военных преступлениях. Но предлагать освободить всех прочих способен лишь тот, кто не понимает, для чего они содержатся в заключении. Мы делаем это в целях самообороны, потому что эти опасные люди представляют угрозу для наших граждан и наших солдат.
Министерство обороны и Государственный департамент работают над тем, чтобы депортировать всех, кого мы можем депортировать без ущерба для безопасности наших граждан и наших военнослужащих за рубежом и в соответствии с нашими гуманитарными обязательствами. Из 775 человек, содержавшихся на Гуантанамо, в заключении остается лишь около трети.
Тот факт, что мы не предъявляем обвинения всем остающимся в заключении, не следует рассматривать как свидетельство несостоятельности нашей политики в этом отношении. Скорее, он отражает реальное положение вещей, которое заключается в том, что эти лица были захвачены в ходе вооруженного конфликта, а не полицейской операции.
Владимир Абаринов: Слова министра юстиции отчасти подкрепляет прошлый опыт освобождения и депортации бывших заключенных тюрьмы в Гуантанамо. Двое граждан Таджикистана были освобождены из тюрьмы в марте 2007 года после 6 лет содержания под стражей. А уже в августе их вновь арестовали – уже афганские власти. Таджикский суд вынес обвинительный приговор – 17 лет трудовых лагерей за участие в экстремистских группировках. Таджики – не единственный пример, когда бывшие заключенные Гуантанамо после освобождения брались за старое. А есть группа заключенных, которых не принимает обратно ни одна страна мира, включая те государства, откуда они родом. Их незначительная часть, но что делать с ними, остается под большим вопросом. Не меньше вопросов вызывает и состояние пенитенциарной системы в тех странах, куда могут быть отправлены заключенные, прими правительство США решение депортировать их домой. Вот запись 2004 года. Амина Хасанова, мать одного из российских заключенных, узнав, что сына возвращают домой, в Набережные Челны, очень заволновалась, получит ли ее сын справедливый и честный суд в России.
Амина Хасанова: У меня сердце разрывается. Человек у нас в стране ничего не стоит, у людей здесь нет никаких прав. Вот почему у меня сердце разрывается.
Владимир Абаринов: Лидеры Конгресса пока никак не обозначили свою позицию относительно предложений министра юстиции.
