Программу ведет Евгения Назарец. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Тамара Ляленкова.
Евгения Назарец: Одна из крайних форм проявления экстремизма - терроризм. Если раньше терроризм, хотя и имел идеологическую подоплеку, носил прикладной характер, то сегодня это в значительной степени демонстрация угрозы. Террористы обращаются к миру на языке страха. В сознании террориста существуют устойчивые представления об исторической травме нации и мощные эмоциональные связи с последней.
Тамара Ляленкова: Кто эти люди, способные казнить и убивать, я попросила рассказать президента Национальной федерации психоанализа Михаила Решетникова.
Михаил Решетников: Чаще всего люди, которые имели тяжелую психическую травму в детстве и в ранней юности. Причем эта травма обычно была связана с каким-то унижением. А наиболее тяжелым для любого человека является национальное унижение или унижение его родителей. И эта память передается из поколения в поколение, она никуда не исчезает, а любая травма психологическая, пока она не была отреагирована, она остается активно действующей и может прорваться в любой момент. Дети, которые выросли в детских домах, которые не знают своих родителей, они в 70 процентах случаев тоже невысоко идут по социальной лестнице, но это дети, у которых нет негативных воспоминаний о прошлом, об унижении их родителей, смерти, об убийствах, о насилии, дети. Вот сейчас, я знаю, есть несколько детских домов для чеченских детей в Прибалтике, и они всю эту память имеют.
Есть три чувства ненасыщаемых - любовь, ненависть и месть. И вот если не проводится социальная терапия, за которой скрывается понимание, что эти чувства все равно никогда не будут насыщены, их можно только как-то блокировать, эти чувства все равно когда-нибудь прорвутся. Кроме того, в мире сейчас очень много несправедливости. У одних есть ресурс, у других нет ресурса, у одних есть перспективы развития, а у других никакой перспективы нет. Появилось понятие "конченые страны", и это все осознается или не осознает, но все равно подспудно присутствует в мышлении людей. И, естественно, это порождает такие экстремистские и политические шаги, и индивидуальные шаги. Потом что любой террористический акт - это послание, но мы чаще всего не пытается вникнуть в его смысл. Мы предпринимаем ответные действия, как правило, не менее жестокие, чем террористы. Страх - это хорошее и полезное чувство, это то, что сдерживает, но послание, кроме этого всего, нужно еще пытаться читать, что за ним стоит, что нам хотели сообщить этим ужасающим, поражающим, вызывающим чувство негодования актом. Это послание все равно надо читать.
Тамара Ляленкова: Действительно, если не расшифровать начиненного взрывчаткой послания, то за ним, скорей всего, последует следующее. Философ Григорий Померанц считает, что главное зло от террористических актов - воспитание страха, и вот с этим нужно бороться.
Григорий Померанц: Мы не можем исключить сейчас глобальный террор, это уже стало фактом. Произошел перелом в характере террора, он произошел где-то в середине ХХ века, после уже войны. Значит, что опасно? Опасен тот страх, который они вызывают. Вот взорвали в подземном переходе в центре Москвы, и не так много было жертв, но говорят, что в психиатрические клиники поступили десятки людей. То есть ущерб был гораздо больше от страха, чем от потерь. Сравните этику террора. Стреляли в какого-то тирана или кого считали тираном, но никогда не стреляли в первого попавшегося, никогда не бросали бомбы в кого попало. А бросать бомбы в кого попало, брать в заложники девочек специально, школьниц и потом их расстреливать беспощадно из автоматов - это все совершенно новый стиль.
Пока что единственное, что мы можем сделать, - принять эту новую реальность, так как мы принимаем рак, СПИД, наркоманию и так далее. Вред в смысле гибели людей от наркомании и СПИДа гораздо больше, чем от этих маргиналов со всеми их бомбами. Что мы можем сделать? Освободиться от страха, принять, что в современных условиях тыла нет настоящего, вся поверхность земли становится фронтом. Но не очень напряженным фронтом. Но надо привыкнуть жить в этих условиях, и тогда даже интерес к террору понизится. Отдельные болячки - это проявление общей болезни, и надо лечить одновременно, не только смазывать мазью волдырь, а лечить кровь, то есть лечить общее состояние мира. А для этого надо серьезно отнестись к характеру, скажем, телевидения, где дается масса материалов для того, чтобы Геростраты пришли в энтузиазм. И поскольку известную роль в этом играет религия, хотя переоценивать не надо: баски и каталонцы одной религии - одни бросают бомбы, а другие не бросают; ингуши и чеченцы одной религии - ингуши сочли для себя более выгодным не восставать. Во всяком случае, одним из моментов изменения мирового климата является развитие диалога между религиями.
Тамара Ляленкова: Итак, в сознании террориста существуют устойчивые представления об исторической травме нации. Эти представления нередко дополняются психической травмой, связанной с реальными фактами гибели родных, близких или просто соплеменников. Новейшая российская история свидетельствует о наличии формирующих подобные личности обстоятельств. И наиболее уязвимая в этом смысле часть населения - молодежь.