Вопрос о признании или непризнании сепаратистских территориальных образований не имеет жесткой регламентации в международном праве, в котором принцип территориальной целостности государства главенствует лишь формально и часто входит в противоречие с политической практикой. Обозреватель Радио Свобода Андрей Шарый побеседовал с профессором МГИМО, экспертом в области международного права Андреем Загорским, который указывает на то, что политическая история последних десятилетий содержит прецеденты самого разного толка:
- Есть ли у России правовые основания для признания независимости Южной Осетии и Абхазии, регламентированные хотя бы какими-то положениями международного права?
- Международное право в целом достаточно консервативно. Оно исходит из приоритета принципа территориальной целостности государства, но оно не исключает возможности и выхода территорий из состава государства. Оно достаточно амбивалентно в этом смысле. Поэтому говорить о том, что право однозначно за или против, как в случае Косова, в случае Восточного Тимора, здесь достаточно сложно. Решающее значение, конечно, приобретает такой фактор - получается или не получается вариант внутреннего самоопределения, то есть устройство жизни меньшинства в составе того или иного государства. Если не получается, эта часть страны идет путем отделения, то, конечно, решающее значение приобретает фактор признания внешним миром.
- Есть ли какие-то шансы на то, что эти государственные образования может признать кто-либо кроме России?
- Некоторый список в последние дни фигурировал. Назывались такие страны как Куба, Венесуэла, были спекуляции насчет Белоруссии, других отдельных стран. Конечно, список пока вырисовывается намного меньше того, чем те 17 стран, которые первыми признали независимость Косова. Так что, в этом смысле более спорный вопрос. Решать его будет сложнее.
- Есть какие-то международные прецеденты, на которые будут ссылаться российские парламентарии, российское руководство?
- Любимый прецедент, на который они ссылаются, - это Косово. Хотя здесь, я хочу подчеркнуть, другое дело. Международное право здесь не идет путем прецедентов, потому что в истории есть много примеров и удачного преодоления кризисов, когда удавалось находить внутренние решения в государстве, которые позволяли существовать меньшинству с большинством или разным этническим группам в одном государстве и так далее. Есть примеры, когда это не получалось. Следствием этого процесса становилась рецессия, то есть выход из состава государства. Жесткой регламентации со стороны международного права не существует, потому что эта тема всегда была очень спорной и в мировой политике, и среди правоведов. Решающее значение приобретает, конечно, политический фактор, фактор признания и реагирования других стран.
- В учредительных документах СНГ или в этом пакете международных соглашений, который стал итогом распада Советского Союза, есть какие-то правовые положения, на которые Россия могла бы опираться для того, чтобы подтвердить свою позицию по признанию независимости Южной Осетии и Абхазии?
- Нет. Там этого не было. Были вопросы, которые решались в порядке правопреемственности в отношении бывшего СССР между бывшими республиками, которые стали новыми независимыми государствами. А документы СНГ, которые касались конфликтов на территории бывшего Советского Союза, они, конечно, исходили, прежде всего, из принципа территориальной целостности. Поэтому прямой ссылки здесь нет.
- Есть еще один международный прецедент - это турецкая республика Кипр, которая признана только Турцией и никем более. Нет ли оснований полагать, что здесь повторится такой сценарий?
- Наверное, турецкий вариант чуть-чуть ближе к ситуации на Кавказе, потому что даже, может быть, что-то именно на этом основании и вырисовывалось. Я не уверен, что на сегодняшний день принято уже окончательно решение о признании этих государств. Мы знаем на заседаниях Государственной Думы и Совета Федерации эта позиция озвучивалась, но вопрос политический будет решаться в более сложном формате. Потому что значительная часть мирового сообщества, в том числе важных партнеров России на Западе, не готова пока к такому шагу.
- Если все-таки независимость Южной Осетии и Абхазии будет признана Россией, как это скажется на дальнейшем ходе конфликта?
- Это, безусловно, еще больше осложнит попытки разрешения текущего кризиса. Грузия не пойдет путем признания независимости этих территорий, однако у нее нет реальных возможностей для того, чтобы как-то этому противостоять. Потому что сегодня ситуация и в Абхазии, и в Южной Осетии абсолютно под контролем России в политическом и в военном смыслах. Поэтому это будет, скорее всего, риторика, которая может быть чревата отдельными локальными вспышками и междоусобицами, но не думаю, что разгоранием конфликта. Это будет больше политическая риторика не только в отношениях России и Грузии, но и в отношениях с США и с рядом других стран Запада.
