Война на Кавказе и ее внешнеполитические последствия заслонили или поставили под вопрос амбициозные планы Дмитрия Медведева, озвученные в начале его президентства. Среди них и программу по борьбе с коррупцией. Однако 10 сентября в «Российской газете» был опубликован новый указ Медведева об усилении борьбы с коррупцией, экономическими преступлениями и экстремизмом. Смысл этого указа в том, что в рамках МВД будут созданы специализированные подразделения, которые будут заниматся только этой тематикой.
Раньше вся эта работа была сконцентрирована под одной крышей, в отделах по борьбе с организованной преступностью. Однако эти отделы сами стали настолько коррумпированными, что об этом не говорил только ленивый. Теперь, в результате реорганизации, они лишатся большинства своих функций.
Новый указ – это лишь часть подробного плана «тотальной» войны с коррупцией, опубликованного на президентском сайте в августе.
Но прежде чем обсуждать медведевский план, необходимо понять, почему все предыдущие многочисленные попытки одолеть коррупцию в России оказывались тщетными. В чем особенность российской коррупции и почему она такая непобедимая?
Во-первых, российская коррупция имеет системный характер, то есть является скорее правилом, чем исключением, в отличие от стран Запада, да и Востока, где случаи коррупции нередки, но неизменно изобличаются либо независимой прессой, либо некоррумпированными правоохранительными органами. Правда, в российской печати появляются статьи о коррупции и злоупотреблениях, но власти на них, как правило, не реагируют. Неизвестно, ни одного за последние 10 лет случая, когда бы член правительства или даже премьер-министр современной России официально ушел бы в отставку под давлением общественного мнения, как это случалось в результате коррупционных скандалов в Израиле, Франции, Испании, Германии или Южной Корее, Индии и Пакистане.
В России же, по выражению Кирилла Кабанова, председателя Национального антикоррупционного комитета, «коррупция заменила систему государственного управления».
В некоторых странах третьего мира, которые, согласно рейтингу Транспаренси Интернешнл, часто сравнивают с Россией, коррупция тоже является системной. Однако по ее объему они далеко позади. Недавно Никита Кричевский, научный руководитель Института национальной стратегии, процитировал данные Следственного комитета при прокуратуре, согласно которым годовой коррупционный оборот, то есть сумма взяток, «откатов» и прочее, составляет по стране 480 миллиардов долларов. Это около трети валового национального продукта за прошлый год.
Во-вторых, коррупция по-российски более чем в любой другой крупной стране мира характеризуется сращиванием власти и капитала и использованием одного ради другого и наоборот. Вообще, в России представлены все виды коррупции, как то: политическая, бытовая, профессиональная, но именно политическая коррупция представляет наибольшую опасность, хотя она и не самая обьемная. Политическая коррупция как бы дает крышу для всех других видов коррупции,торгуя властными функциями в личных интересах.
Существует несколько определений политической коррупции, но наиболее емкое из них звучит так: «Нарушения права людей на достойное правительство» (Violation of people’s right on decent government). Для русского уха такое определение имеет необычный контекст, ибо указывает на интересы не государства, а общества.
Между тем именно политическая коррупция лишает россиян права на демократическое представительство и достойное правление. Практически это происходит так. В современной России коррупционеры в правительственных офисах не только торгуют доступом к общественным фондам и ресурсам, но и продают государственные должности. А лица, купившие государственную должность, немедленно начинают повторять эту практику на своем уровне, и система воспроизводит себя. До сих пор это было секретом Полишинеля, пока Дмитрий Медведев, представляя свой антикоррупционный план, открыто не заявил, что в России государственные должности можно купить за деньги.
Почти сразу же за этим заявлением в прессе появилась информация, что почти все должности в стране, за исключением пяти-шести высших постов, открыты для любого, кто в состоянии их купить. Лидер ЛДПР Владимир Жириновский, славящийся своим чутким слухом на мелодии, льющиеся из Кремля, назвал конкретный прайс-лист. В интервью радио «Business FM» он сказал, что «губернатор стоит где-то 5-7 миллионов евро, место в Совете Федерации столько же. Какие-то более низкие инстанции, например, начальник департамента или руководитель Федеральной службы, будет чуть меньше - 4-3 млн. евро».
Сообщения о торговле чинами в России появились и в западной печати. В июле немецкая «Ди Вельт», например, назвала имя губернатора, который, чтобы остаться в должности на следующий срок, заплатил 15 миллионов долларов. Публикация была переведена на русский, но опровержения или иска не последовало, однако и с сайта газеты, и с сайта Inopressa.ru текст исчез. Одна из перепачаток, тем не менее, доступна.
Любопытные данные о политической коррупции опубликовал в феврале «Русский репортер», журнал, издаваемый прокремлевским издательским домом «Эксперт». Согласно информации журнала, внесение имени кандидата в избирательный список политической партии стоит 2-5 миллионов долларов, вынесение законопроекта на рассмотрение парламента - 250 тысяч долларов.
Во всех этих примерах ясно, кто эти деньги дает, но непонятно, кто берет. Учитывая, что речь шла о покупке такой серьезной должности, как министр, даже страшно подумать, кому предназначались деньги за этот фавор.
Описание политической коррупции в России будет неполным, если не упомянуть, что после думских выборов в прошлом году депутатами стали пять долларовых миллиардеров. Мировой рекорд! Если это не слияние власти и капитала, то что?
Третьей особенностью неистребимой российской коррупции является то, что ее некому истреблять. Правоохранительные органы и спецслужбы сами стали настолько коррумпированы, что в общественном мнении это уже воспринимается как аксиома. Их аппарат все время увеличивается и, похоже, сам добывает себе ресурсы.
Еще хуже обстоят дела с судебной системой, которая практически развалилась. Крылатой стала фраза, что российские суды судят не по закону, а по прейскуранту. Кстати, о законе. Каким образом российские законодатели с начала 90-х не могли принять ни закон о противодействии коррупции, ни даже самой дефиниции, что такое коррупция?
Из вышеописанного понятно, что в такой ситуации Медведев просто не мог не обратиться к вопросу о борьбе с коррупцией, ибо дальнейшее игнорирование проблемы угрожало бы самому режиму и просто снизило бы уровень управляемости страной. Среди антикоррупционных мер, включенных в план Медведева, есть достаточно рациональные: введение большей прозрачности в деятельность правоохранительных органов, расширение круга лиц, попадающих под имущественный контроль, включая военных, сотрудников спецслужб и их близких родственников. Среди других мер можно назвать легализацию лоббистской деятельности и создание во всех госучреждениях специальных отделов по борьбе с коррупцией, нечто вроде комитетов народного контроля при Советской власти.
Однако на главный вопрос: кто это все сделает? - ответа нет. И пока этот вопрос не решен, борьба с коррупцией в России будет напоминать схватку с собственной тенью: все пугаются ее размеров, но никто не в силах от нее отделаться.
