Программу ведет Сергей Тарасов. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Лиля Пальвелева.
Сергей Тарасов: На здании галереи "Дом Нащокина" появился плакат с одним коротким словом "Парвиз". Так звали иранского художника, который большую часть жизни провел в России. Несмотря на то, что он оставил большое наследие, нынешняя экспозиция - первая персональная выставка Парвиза.
Лиля Пальвелева: Одна из композиций Парвиза Джавида, больше известного по его имени, а не фамилии, называется «Под дождем». Многоцветные струи воды размывают две человеческие фигуры, делая их похожими на экзотические цветы. Любимая техника Парвиза - акварель - немыслима без воды, и неслучайно все его работы лишены жестких контуров. Цвет у художника вибрирует. Один из организаторов выставки кинорежиссер Роман Цурцумия вспоминает.
Роман Цурцумия: Когда я увидел впервые работы Парвиза, я был поражен. Это настоящая тонкая живопись, и ее можно определить как утонченный экспрессионизм. И неслучайно, что эти работы очень музыкальны, потому что он безумно любил музыку. Он не мог дня без того, чтобы не слушать Моцарта, Мендельсона, Баха. Огромная монотека.
Лиля Пальвелева: Парвиз изначально обучался росписи по ткани. Этот навык работы с декорированием как-то отразился в его живописи?
Роман Цурцумия: Безусловно. Парвиз ведь по происхождению перс, он иранец, а Персия славится утонченным орнаментом, вообще всякой орнаментикой, коврами, вот персидские ковры. И эта культура орнамента, утонченных архитектурных деталей - все это перешло к нему каким-то подсознательным образом, и в тканях он это реализовывал. А то, что он намечал в тканях, это все потом собиралось. Он чистый живописец, абсолютный просто - в том понимании слова, которое сегодня утрачено. Сегодня делают инсталляции, делают архитектурные какие-то вещи, заполняют пространство какими-то предметами, а это - живопись, то, что делали французские символисты, Моро, Редон, немецкие экспрессионисты.
Лиля Пальвелева: Вы уже упоминали в начале нашей беседы французских экспрессионистов, сейчас упомянули немецких экспрессионистов. А все это - течения, движения, которые уже вошли в историю искусства, не современные. Значит ли это, что он тоже был архаичен?
Роман Цурцумия: По отношению к современному пониманию формы и стиля, конечно, архаичен. И в этом его огромная прелесть. Потому что он опирался на какие-то очень большие традиции, поэтому ценность его искусства удесятеряется. Это сделано сегодня как бы в состоянии духа того, который утрачен.
Лиля Пальвелева: Галерею «Дом Нащокина» порой упрекают в излишнем пристрастии к традиционной живописи. Так что ж, парируют здесь, не всем же любить так называемое актуальное искусство.